Господин посол
Шрифт:
– Что будете пить?
– Имбирное пиво.
Он отыскал на подносе бокал с пивом.
– Мы должны условиться выпить как-нибудь чаю, - сказал Пабло, рассеянно поглядывая на дверь зала.
Всё шло отлично. Голова больше не болела, он ждал встречи с Глендой, чей образ весь день преследовал его, пьяня и возбуждая, хотя сегодня он ничего не пил.
– Вы должны мне хайку, - прошептала мисс Хирота, и Пабло вручил ей листок бумаги.
Зима
Твёрдым, синим пятном
На белом снегу -
Мёртвая птица.
Кимико долго читала, потом проговорила, не поднимая головы:
–
– Согласен. Но это правда. Прошлой зимой я сам наблюдал эту картину из окон посольства.
– Но ведь сейчас весна!
– воскликнула Хирота.
Однако Пабло уже не слушал японку - его взгляд снова был устремлён на двери зала.
– Вы ждёте кого-нибудь?
– спросила Кимико.
– Одного знакомого, вернее - знакомую. Она здесь никого не знает, поэтому я должен её встретить.
Он поклонился, осторожно коснувшись руки мисс Хирота, словно хрупкой дорогой статуэтки, и добавил:
– Разрешите, я вас покину на минуту? Будьте как дома, я сейчас вернусь.
Кимико кивнула, словно послушный ребёнок. Она стояла там, где её оставил Пабло, и листок, который он дал, казался ей тяжёлым, будто мёртвая птица.
13
Когда начали прибывать первые гости, Габриэль Элиодоро Альварадо, по просьбе Клэр Огилви и согласно протоколу, стал во главе шеренги сотрудников посольства. Однако он весьма напоминал непокорного норовистого коня на старте, готового в любую минуту ринуться вперёд. Время от времени Габриэль окидывал взглядом зал... Поначалу всё казалось ему забавным: он даже придумал игру, угадывая, кто приедет следующим, и с интересом знакомился с представителями дипломатического мира Вашингтона, будто демонстрирующими разнообразие рас и народностей.
Но по мере того, как зал наполнялся гостями и шум голосов становился всё громче, церемония знакомства стала надоедать Габриэлю. Он забеспокоился, как человек, купивший билет на спектакль, и боящийся пропустить первый акт. Неужели он не сможет участвовать в празднике, который даётся в его честь? Наконец не в силах более противиться искушению, он попросил Молину занять его место...
В зале, заполненном теперь до отказа, всё блистало и переливалось яркими красками: наряды женщин, роспись на потолке, парча обивки, а в зеркалах бесконечно множились огни громадной люстры и канделябров. Всё это доставляло послу Сакраменто наслаждение не только эстетическое, но и чувственное. Он с наслаждением вдыхал аромат духов, к которому примешивался запах вина, дым сигар и сигарет, его приятно волновала обстановка приёма, где собралось много красивых, хорошо пахнущих женщин... Дрожь пробежала по телу Габриэля. Чёрт возьми! Вот это праздник!..
К нему подходило множество людей, и те, кто говорил по-испански, восторгались меблировкой посольства и приёмом. Габриэль Элиодоро благодарил. Если подходила женщина, да к тому же хорошенькая, он целовал ей ручку; если это был мужчина, Габриэль дружески похлопывал его по плечу, и снова отправлялся разгуливать по залу.
– Вы что-то ничего не пьёте?
– обратился он к высокому белокурому господину, стоявшему со скучающим видом. Тот, вежливо пожав плечами, пробормотал:
– Sorry, sir, I don"t speak Spanish.
– О"кей!
– воскликнул посол и подозвал проходившего мимо официанта: - Эй, приятель! Подайте-ка что-нибудь нашему другу!
– Официант тоже не знал испанского, однако правильно понял жест гостеприимного хозяина.
Ответственный чиновник правительства Доминиканской Республики, выпивший три коктейля, отчего
– Мой дорогой посол, а что, если мы объединим вооружённые силы наших стран и вторгнемся на Кубу? Как вы смотрите на это?
– А ведь это идея, дружище!
– Посол улыбнулся, решив обратить всё в шутку.
– Только кто будет финансировать операцию? Уж не гринго ли?
– А почему бы нет? Это в их интересах, просто они не понимают!
– С унылым видом доминиканец покачал головой.
– Тупицы! Благодетель покупал у них самолёты, танки, пулемёты, боеприпасы... А что делает Пентагон? Рекомендует Эйзенхауэру наложить эмбарго на поставки военного снаряжения в зону Карибского Бассейна!
– Он с силой сжал руку Габриэля.
– Но я вот что вам скажу, дружище: наш военно-воздушный флот сильнее кубинского. У нас восемьдесят боевых самолётов, из них более пятидесяти - реактивных. У кубинцев же всего шестьдесят, а то и меньше, уверяю вас. Мы должны осуществить вторжение на Кубу, пока не поздно. Поверьте мне, этот бородач - коммунист. Хоть он и отрицает это, но он попал под влияние простонародья. Сейчас самое время!
– закончил доминиканец с пророческим видом и внезапно покинул собеседника, бросившись за официантом, который проходил мимо с подносом, уставленным бокалами.
Габриэль Элиодоро посмотрелся в зеркало и поправил галстук. Если Трухильо всерьёз думает, будто кум Каррера ввяжется в подобную авантюру, он просто помешался.
Посол отошёл от зеркала и очутился в самом центре зала под люстрой. Интересно, из какой страны этот элегантный негр в европейском костюме, но в маленькой шапочке? Из Гвинеи? Или Ганы? Нет, из Ганы вон тот, в белом балахоне.
Критическим взглядом Габриэль окинул маленькую китаянку, беседовавшую с женой пакистанского посла. Его внимание привлекла ножка, заманчиво выглядывавшая из-под укороченной с одного бока юбки. Однако при ближайшем рассмотрении ножка оказалась слишком тощей, как и сама китаянка. Не понравилось Габриэлю и её лицо, желтовато-бледное, с узкими глазами.
Какой-то господин с чёрной бородкой ("Держу пари, индиец!"), длинными, как у женщины, волосами, в чалме, но в европейском костюме приблизился к Габриэлю, пожал ему руку и что-то сказал по-английски или по-французски. Габриэль улыбнулся в ответ и на всякий случай воскликнул:
– Merci beaucoup, mister, merci. - Он похлопал сикха по плечу, и тот направился к выходу.
На память послу пришёл сержант 5-го пехотного полка, высокий, смуглый, бородатый, которого он ненавидел, когда был мальчишкой. Он вновь услышал далёкий голос, который донёсся до него из прошлого, через моря и горы: "Габилиодоро! Габилиодоро! Иди домой!"
Посол взглянул на себя в зеркало. "Если б она могла увидеть меня сейчас", - подумал он. Но и тогда, что бы поняла эта невежественная женщина? Она просто не поверила бы своим глазам... Она ведь так и не научилась читать. Тело было её единственным талантом, её капиталом, им она зарабатывала на жизнь... В её постели побывал весь пехотный полк, квартировавший в Соледад-дель-Мар. По субботам (а может, это Габриэль придумал позднее?) для солдат она делала скидку. Габилиодоро! Габилиодоро!
В зеркало посол увидел, как в зал входит Эрнесто Вильальба под руку с белокурой, рослой и величественной женщиной. Он тотчас поспешил им навстречу. На мгновенье пара затерялась в толпе, но инстинкт охотника безошибочно привёл Габриэля прямо к незнакомой красавице.