Господин следователь. Книга 2
Шрифт:
Спиридон Савушкин, довольный, что закончилась тягомотина, погрузил все в коляску и посмотрел на нас с приставом.
— Пройдемся? — предложил я Ухтомскому. — Тут и идти-то всего ничего.
— Можно, — кивнул пристав. — Савушкин, вези чемоданы в Окружной суд, к господину следователю, а ты, — кивнул Смирнову, — неси службу дальше.
Городовой Смирнов уныло кивнул. Гостиница нынче стоит пустой, без хозяев, полезных в хозяйстве вещей много. Оставить без охраны — горожане, словно трудолюбивые муравьи, проложат тропы
Парню можно лишь посочувствовать. Не из-за его «тяжкой службы», а по другой причине. «Англетер» как раз и расположен на том участке, за который он отвечал. Смирнову положено и книги учетные проверять, и правильность прописки сличать. И тот чиновник, что из Кириллова — тоже просчет унтера.
Исправник городового пока не видел, скоро увидит. Эх, тяжко парню придется. Впрочем, сочувствовать не стану. Если бы не головотяпство унтера, события пошли бы по другому.
— Василий Яковлевич у себя? — поинтересовался я, когда мы вышли на проспект.
Ухтомский сделал неопределенный жест. Дескать — не его дело отслеживать, где начальство пребывает. А оно подчиненным не докладывает.
— Если что, говорите всем — его высокоблагородие работает дома, с бумагами, — подсказал я, сдерживая смех.
Василий Яковлевич, судя по всему, вместе с Николаем Ивановичем ушли в «штопор». Но мне они оба пока не слишком нужны.
— С извозчиками разобрались? — поинтересовался я.
— Так что разбираться? — пожал плечами пристав. — Темно, а два дурака не захотели дорогу друг другу уступить. Один в больнице, второй на почтовой станции отлеживается.
— А лошади?
— Слава богу, в порядке. В почтовое ведомство бумагу отпишем — пусть дураков накажут.
Кони не пострадали, а дуракам впредь наука. Жаль, нельзя их прав за ДТП лишить, потому что и прав-то нет. Но почтовое ведомство сделает свои выводы. Скорее всего, уволит обоих кучеров. Там не церемонятся, а желающих возить почту и пассажиров, за твердую зарплату, то есть, жалованье, предостаточно.
За компанию с приставом дошли до полицейского участка. Антон Евлампиевич спросил:
— Парни мои вам еще понадобятся?
Я прикинул. Вроде, полиция мне пока особо и не нужна, теперь только допросы пойдут, разве что, одно дело осталось.
— Обыск у нашего канцеляриста, который Петров, следует провести. Печатку поискать и кольцо обручальное.
Конечно, надо было сразу проводить обыск у оборотня, но мне не раздвоиться и не расстроиться.
— Сами пойдете или кого-нибудь послать? — деловито поинтересовался пристав. — Егорушкина можно, он на обысках бывал, и знает, где Илья квартиру снимает.
— Его и пошлите, — кивнул я, памятуя, что фельдфебель у нас нынче вроде стажера. — Только пусть он еще кого-нибудь с собой возьмет. Акт изъятия подскажите, как правильно составлять. И про
— Все подскажу, все напомню.
— Да, Антон Евлампиевич, пусть Фрол обратит внимание — если в вещах Петрова окажется нечто такое, чего не должно быть у канцеляриста, пусть тоже изымает.
— А что именно?
— А хрен его знает. Золотые украшения, шкатулки какие, сундучки… И деньги, если отыщет. Если наткнется на непонятное, пусть сам изымает либо меня зовет.
Ухтомский отправился в участок, а я зашел в Окружной суд, пристроил сундук и оба чемодана в своем кабинете. Теперь, вместе с кистенем, вещдоков для суда предостаточно.
Теперь можно и на обед сходить.
На своей квартире я застал господина Литтенбранта, сидевшего в столовой. Между прочем — столовой, за пользование которой я плачу деньги Наталье. Ну да ладно, не на кухне же гостю сидеть. Петр Генрихович, он почти жених хозяйки.
Пока умывался, успел быстренько чмокнуть Наталью в щечку. Сказал шепотом:
— Вот, вы расстраивались. Не письмо прислал, сам прибыл.
Наталья Никифоровна, занятая делом, таким же шепотом отозвалась:
— Сказал, что сам будет и зайцев свежевать, и уток щипать. Идите, Иван Александрович, развлекайте гостя. Сейчас на стол накрою.
Собственно-то говоря, это не мой гость, а ее. Но придется.
Кстати, а почему Петр Генрихович второй день болтается в Череповце, если ему положено находится на рабочем месте? И куда смотрит начальство? Хм…
— Иван Александрович, замолвите за меня словечко, — попросил «аглицкий джентльмен».
— А что такое?
— Наталья Никифоровна не желает прямо сейчас отправляться ко мне, в Нелазское. Зачем ей мотаться в Устюжну? Ладно бы в сам город, но еще и в уезд? Это же месяц, не меньше.
— Кажется, собирается родню навестить, — осторожно сказал я.
О перипетиях в отношениях между Натальей и Литтенбрантом мне не положено знать. Только детали, которые хозяйка поведает своему жильцу. Не более.
— Разве Наталья Никифоровна вам ничего не рассказывала? — удивился Литтенбрант.
— Только в общих чертах, — сказал я. — Наталья Никифоровна — женщина не болтливая.
— Вот, это мне в ней и нравится, — с удовлетворением сказал мой коллега.
Между тем, хозяйка принялась расставлять на столе миски со щами, принесла хлеб. Кивнула, давая понять, что теперь можно помолиться перед едой.
В молчании съели первое, потом Наталья принесла котлеты с гарниром из овощей.
Старательно разделывая котлету, Литтенбрант сказал:
— Я считаю, что Наталье Никифоровне незачем с кем-то советоваться, что-то обсуждать. Ей нужно приехать, осмотреть мой дом. Если что-то не понравится, готов сделать необходимые изменения, произвести ремонт. Да что там — я готов выстроить для нее новый дом! Сколько можно тянуть?