Господин следователь. Книга 2
Шрифт:
Не дурак Кошелев. Понимает, что за одно убийство дадут восемь, может и десять лет, если преступление совершено с корыстными целями, а за два-три светит пожизненная каторга.Но с «бумажками» промахнулся. Надо было говорить — бумажки выкинул, на кой-они? Ладно, к этому мы еще вернемся.
Тела закопаны, отыщи-ка их. А нет тела — нет дела.
Отправил убийцу обратно в камеру, призадумался. С убийствами — тут все ясно. Но у Абрютина теперь новая напасть. Проверяйте, господин исправник, сколько паспортов выписано в полицейском управлении и какие из них липовые?
Не мной сказано о том, что прислуга — главный враг в доме! Не редкость,
Вот и сейчас. Кухарка видела, как хозяйка прибирала в сарай и укрывала сеном окровавленные вещи, а потом, когда посетителей не было, отстирывала их бане. Куда они потом девались — сказать не может. Наверное, продавала. Значит, появился повод и возможность прижать Анастасию Тихоновну. И теперь не просто — ее слово против слова брата, а еще и показания кухарки. Прекрасно.
Терентий Иволгин — работник при гостинице, когда я пообещал ему каторгу и остров Сахалин, заюлил, сказав, что сам никого не убивал, все делал Николай Кошелев, муж хозяйки, но тела он помогал прятать. Боялся сильно, что Колька его убьет.
Дескать — если ему поблажка выйдет, то покажет, где закопали трупы. Про поблажку — это не ко мне, а к суду присяжных. Но думаю, что заседатели учтут искреннее раскаяние.
Стало быть — едем искать трупы.
Николай Иванович Наволоцкий, вышедший из «штопора», скакал вокруг меня мелким бесом, уверяя, что надобно хозяйку дальше трясти, а трупы и подождут. Мол, лежали они в земле два года, еще полежат. Но у меня, простите, иная система приоритетов. Хозяйка гостиницы в тюрьме и в тепле, а на дворе ноябрь. Скоро мороз ударит, землю так скует, что замучаешься копать, да еще и снег выпадет, как искать?
Так что, ждите, господин надворный советник, я скоро. За день не управлюсь, даже и думать не стоит. Три закопанных тела, это не вам одно. Сомневаюсь, что Терентий и Кошелев укажут место с точностью до вершка. Опять меня городовые материть станут. За три дня обернемся — честь и хвала, но, если мыслить здраво — не меньше недели.
А чтобы не скучать — отрабатывайте, ваше высокоблагородие, Учетный журнал гостиницы «Англетер», сделайте выписки. Имя и фамилия купца, что «уединялся» с хозяйкой — хорошая зацепка, но им ограничиваться не след, могут быть и иные покупатели. Так что — пусть чиновник из Экспедиции по заготовке бумаг (да, государственных) составляет список купцов, останавливавшихся в «Англетере», заодно просмотрит списки постояльцев других гостиниц. Кто знает, где мог останавливаться покупатель? А там, телеграф вам в помощь. Коллеги ваши пусть выясняют на столичной бирже — кто из перечисленных купцов продавал акции пароходства?
Есть, конечно, вариант, что акции могут быть перепроданы через Рыбинскую биржу, это тоже придется проверять.
Подозреваю, что как только я уеду с городовыми и подозреваемыми (Колька-убийца тоже поедет, куда он денется?), надворный советник сразу же бросится в Окружную тюрьму, потребует, чтобы его допустили до подследственной Анастасии Кошелевой. Ага, размечтался. Не тот уровень у чиновника для особых поручений из Экспедиции, чтобы его без дозволения судебного следователя в тюрьму пропускали. Нужно было с собой взять документы прикрытия потяжелее. Понимаю, что Наволоцкий не из той «конторы», но сам виноват, перемудрил. И мне позволять чиновнику из столицы допрашивать Кошелеву наедине, пока не с руки.
Озабоченность и интерес к случившему проявил наш градоначальник. Еще бы не переживать. Все-таки,
Теперь же, злые языки начнут брюзжать — дескать, какое там воспитание для девушке, если творится нечто непотребное?
За что уважаю Милютина, за оперативность. Иван Андреевич лично явился ко мне и предложил оказать посильную помощь. Узнав, что нужны копари, потому что городовых мало, только пожал плечами и спросил:
— Сколько вам нужно?
— Нужно проверить три места. Не факт, что подозреваемые точно помнят, где закапывали тела, придется брать площадь побольше.
— Человек тридцать хватит? — поинтересовался Милютин. Увидев мое недоумение, улыбнулся. — Есть у нас в городе злостные неплательщики налога на домовладения. И выгонять жалко, не все бездельники да пьяницы, народ есть и неплохой. Говорят — мол, денег нет, готовы отработать. Отрабатывают помаленьку. Щебень возят, сад окапывают, мостовые ремонтируют, но все равно, остались еще должники. Распоряжусь — пусть являются со своим инструментом. — Подумав, добавил: — Еще распоряжусь, чтобы городская управа лошадей и телеги выделили, чтобы пешком не идти.
— Иван Андреевич, вы гений! — искренне восхитился я нашим градоначальником, пожимая протянутую руку. — С городовыми мы бы неделю возились, а тут можно за день управится.
— Плохо все, Иван Александрович, — вздохнул городской голова. — Кто бы мог подумать, что у себя под боком такую змею пригрели? Да что там змею — гнездо змеиное.
Попытался слегка утешить Ивана Андреевича.
— Главное, не то, что гнездо было, а то, что мы его вскрыли. Канцеляриста-преступника господин исправник сам выявил, полицейские трудятся, не покладая рук.
— А вы? — слегка насмешливо спросил градоначальник.
— И я, разумеется, по мере возможности, участвую. Но у меня работа кабинетная, вся тяжесть на полицию выпадает.
Здесь положено шаркнуть ножкой и скромно потупиться. Удержался.
Утром следующего дня из Череповца по Петербургскому тракту, выехал целый обоз. Несколько колясок с полицией, конвоировавшими арестантов, и десять телег с «градскими обывателями» и инструментами.
Городовым, помимо конвоирования, придется за мещанами присматривать. Как бы не проломили головы арестантам.
Повинуясь кивку Николая Кошелева, свернули. Ехать оказалось недалеко.
— Вот, где-то тут, — ткнул подозреваемый в небольшое болотце, проросшее камышом и уже покрытое корочкой льда.
— А ты как считаешь? — повернулся я ко второму преступнику, пока считавшемуся пособником.
— Вроде тут, — кивнул Терентий. — помню, что воды мало было, так мы сверху землей присыпали. А сунули с края.
— Господин фельдфебель, — обернулся я к Егорушкину, — берите десять копарей, ищите.
Оставив первую партию трудиться, поехали дальше. А там обозначились трудности. Ни тот, ни другой убивец не помнили — где закапывали остальных? Вроде — здесь, а может и там.