Госпожа попаданка
Шрифт:
На другом краю площади высилось двухэтажное здание из темно-желтого камня, с двускатной крышей и балконом с балюстрадами на втором этаже. Судя по всему, это была местная администрация — это подтверждали и реющие над зданием флаги: один светло-синий, с черными мухами и белыми бабочками; другой — с черный гарпией на желтом фоне и, наконец, третий, заставивший Лену на миг позабыть о своем состоянии. На черном фоне была серебром вышита перевернутая пентаграмма, каждый луч которой венчали уже знакомые Лене символы: волнистые линии — вода; пламя — огонь; еще два малопонятных знака,
Думать над этими странностями Лене, впрочем, было некогда — ее вновь охватила горячка. Голова кружилась так, что она едва держалась в седле, грудь болела и горела, будто выжигаемая раскаленным железом, глаза закрывались сами собой. Марко, с беспокойством поглядывая на нее, направил коней к стоявшему напротив администрации приземистому зданию, напомнившему Лене церковь, разве что вместо куполов вздымались трехгранные пирамиды из черного камня. На вершине каждой пирамиды восседали мухи из черной бронзы, уставившиеся на подъезжавших людей выпуклыми глазами из желтого стекла.
Возле кованых дверей стоял высокий худой мужчина, облаченный в черное одеяние, расшитое изображениями «мертвых голов». На худом костистом лице отразилось слабое любопытство при виде «Приболотной стражи» и их пленницы.
— Привет, Вийкол, — Марко соскочил с коня, — Стрыга в храме?
— Где же еще ей быть, — мужчина пожал худыми плечами, — а зачем тебе она?
— А ты не видишь? — Марко кивнул на покачивающуюся от слабости Лену, — хворая у меня.
— Вижу, — пожал плечами Вийкол, — но ты же знаешь устав.
— Знаю, — кивнул Марко, отмеряя в руки мужчине несколько монет, — достаточно?
— Теперь да, — кивнул мужчина, отходя в сторону, — знаешь куда идти?
— Знаю, — буркнул Марко и повернулся к своим, — ну, заносите.
В храм Лену вносили на руках, поскольку идти самостоятельно она уже не могла. Внутренние покои она толком не рассмотрела: перед глазами мелькнул темный зал, освещенный капающими свечами, несколько фигур в черных балахонах, преклонивших колени перед неким уродливым идолом. Подробнее Лена рассмотреть не успела: ее внесли в узкий коридор, пройдя которым они оказались в большом дворе, обнесенном каменной стеной. В центре двора виднелся большой пруд, на берегу которого стояли странные колючие деревья. Возле храма и стены виднелось множество пристроек, к одной из которых и направились мужчины.
Пристройка выглядела колоритно — сложенная из почерневших, будто обгоревших или пробывших долгое время в воде бревен, с плоской крышей, устланной покровом мха, средь которого пробивались шляпки небольших поганок. В щелях между бревен шмыгали ярко-зеленые ящерицы. Над распахнутой дверью красовался лошадиный череп, у которого жужжали все те же неизменные мухи.
— Стрыга, — негромко позвал Марко, — ты здесь?
— Гость в дом — Ктырь в дом, — послышался негромкий голос, — с чем пришел Басарвак?
Лена, впечатленная антуражем
— Худо девке, — Марко кивнул на Лену, жалобно смотревшую на свою последнюю надежду, — поможешь? Я за ценой не постою.
— Конечно, не постоишь, — хмыкнула Стрыга, окинув девушку оценивающим взглядом, — за то, что ты за нее выручишь, любое лечение окупится. Заносите, посмотрим — можно ли что сделать или сразу мухам на корм.
Она вошла в дом и мужчины, пригнувшись под низкой притолокой, внесли следом жалобно стонавшую Лену. Внутри оказалось довольно просторное помещение, казавшееся, впрочем, меньшим из-за развешанных всюду связок трав, прозрачных склянок и расписных глиняных сосудов, из которых доносились резкие запахи. С полок скалились чучела разных тварей, некоторые из которых явно были добыты в Топи. Лену особенно впечатлило одно чудовище: величиной с небольшую собаку, оно имело серую шерсть, как у крысы, и крысиные же передние лапы, тогда как задние напоминали лягушачьи ноги. Огромные уши, казалось, принадлежали нетопырю, а хвост — раку. Выпученные глаза злобно смотрели на Лену, под крысиными усами блестели острые клыки.
— Сюда кладите, — сказала Стрыга, указывая на лежанку, устланную звериными шкурами, — и уходите. Дней через десять придешь — рассчитаешься и заберешь, если живой будет.
— А если нет?
— А нет, так нет, — пожала плечами Стрыга, — я тогда в уплату за потраченное время ее мясо да потроха заберу.
— Договорились, — кивнул Марко и посмотрел на девушку, — ну держись, Оленка.
С этими словами он вышел, а за ним и его люди. Стрыга вышла с ними, чтобы переброситься еще парой слов. Вскоре она вернулась с небольшим, но острым ножом.
— Оленка значит? — хмыкнула она, — ну-ка, посмотрим, что тут у тебя.
Она разрезала Лене рубаху на груди, отдирая от раны присохшую ткань и морщась от запаха разложения.
— Скверно все, девчуля, — почти сочувственно сказала она, разглядывая гноящуюся рану, — ладно, может еще и выкарабкаешься.
Она взяла с полки небольшой сосуд и вышла в соседнюю комнату. Через несколько минут, Стрыга вернулась, сев рядом с Леной. Без предупреждения она полоснула ножом и девушка закричала, когда из раны брызнули кровь и гной.
— Ну, красуня, а что ты хотела? — даже ласково приговаривала Стрыга, — тут простыми мазями не отделаешься. Посмотрим, как чистильщики сработают.
Она зачерпнула что-то из сосуда и Лена с омерзением увидела на ладони Стрыги извивающихся опарышей. Знахарка, не обращая внимания на реакцию своей подопечной, сделала еще несколько надрезов, расширяя рану, в которую и положила червей. Поверх них она прикрепила нашлепку из мха, смоченного дурно пахнущей мазью. Выпрямилась и посмотрев в искаженное страданием лицо Лены, коротко бросила: