Госпожа Удача

Эшли Кристен

— Да ну? — спросил Уокер, и Дьюи, будучи Дьюи, ухмыльнулся.

Уокер в ответ не улыбнулся, вместо этого напомнил:

— Три недели, Дью, начиная с сегодняшнего дня.

Улыбка Дьюи померкла, он кивнул и подтвердил:

— Три недели.

Уокер отвернулся и пошел к своей спортивной сумке. Дьюи снова исчез в окне. На дворе стояло лето, дни были длинными, и ранним вечером было еще светло. Но даже так никто не увидит Дьюи. Стоя посреди поля в полдень, он мог стать тенью. И с таким талантом он все равно умудрялся попадаться, что делало его еще большим тупицей.

Уокер наклонился, схватил сумку и направился из раздевалки в спортзал. Войдя внутрь, он просканировал обстановку.

Это происходило на автомате. Он засек всех присутствующих, вычислил тех, кто пришел после того, как он исчез в раздевалке, кто на какой тренажер перебрался, вернулся со спарринга на ринге. За годы успешной игры в покер он научился замечать движение глаз, подергивание пальца, то, как человек перемещает карты в руках или что это значит, даже не догадываясь о том, что, в конечном итоге, его выдало. В тюрьме это сослужило ему хорошую службу, и он потратил пять лет, оттачивая это умение: выражение лиц, положение плеч, сжатие кулаков, походку человека, его позу в помещении или во дворе. Любой, у кого имелось хоть немного мозгов, оказавшись за решеткой, тратил свое время, оттачивая этот навык, иначе не продержался бы там долго. Уокер уже был мастером в этом деле и мог с первого взгляда прочитать человека и оценить обстановку.

Это стало его второй натурой.

И освобождало от нежеланных встреч и разочарования, которые они вызывали. У Тая имелся запасной план, но, учитывая, что первый заключался в Дьюи, он не горел желанием реализовывать второй. Второй вариант — отделавшись от «хвоста», начать копать самому. Рискованно и отнимет много времени, которое ему придется провести вдали от Лекси, чего ему бы не хотелось. Высокая доля риска могла, вероятно, лишить его Лекси надолго, чего ему точно не хотелось.

Мысли о Лекси заставили его ускорить шаг. Тренировка закончена. Заноза в заднице, в лице встречи с Дьюи, завершена.

Пора возвращаться домой.

В дом без Эллы, Бесси и Хани.

Последние две недели были просто безумными. Когда он сказал Тейту, что Лекси захочет все устроить по высшему классу, он не ошибся. Но она не единственная, кто этого хотел, все четыре женщины не хотели тратить и секунды впустую.

Так они и поступили.

Хорошо, потому что это означало, что он мог избегать встречи с Тейтом. Встречи, на которой Тейт попытается прощупать Уокера, устроить допрос и выяснить, не замышляет ли тот чего-нибудь. А после впустую потратит усилия, попытавшись отговорить его от задуманного. А когда его усилия пропадут даром, взбесится.

Уокеру такое дерьмо было ни к чему. И Тейту тоже. Он обязан этому человеку уделить свое время, а после постарается повернуть встречу так, чтобы не дошло до серьезного конфликта.

Но нельзя сказать, что Тай чертовски не обрадовался, имея реальные причины отсрочить их разговор.

Кроме того, Элла угостила всех своим «знаменитым техасским чили», таким острым дерьмом, что Уокер не чувствовал вкуса мяса или бобов, лишь жгучий вкус. Это положило начало соревнованию каждой из сестер, чтобы показать свои таланты в кулинарии, без чего можно было бы и обойтись, Таю уже хватило угощения Эллы, но, как бы ему ни хотелось, он не мог этого им сказать, поэтому держал рот на замке.

Стряпня Хани была еще хуже. К счастью, сучка не отличалась сообразительностью, так что Лекси и Элла смогли ее отвлечь, пока Бесси утаскивала тарелки со стола и выбрасывала огромные порции того, что, черт возьми, изначально должно было оказаться в мусорке, чтобы им не пришлось это есть. Уокер думал, что ему придется лечь спать голодным, но Лекси пробралась на кухню и сделала им сэндвичи, а поднявшись с ними наверх, сказала, что столкнулась с

Эллой и Бесси, отправившимися за тем же самым.

Рассказывая об этом, она хохотала до колик. И засмеялась еще сильнее, когда дала ему сэндвич с болонской колбасой, оправдываясь:

— Это лучшее, что я смогла сделать, милый, Элла меня отвлекла, на большее времени не оставалось.

Впервые, с тех пор, как он был ребенком, Тай понял, что предпочтет колбасу альтернативе.

К счастью, Бесси готовила хорошо. Ее мясной пирог с кукурузным хлебом был полный отпад.

Когда они не готовили, Лекси просила его сводить их в «Петуха». А также в итальянский ресторан, а потом к «У Баббы». Кроме того, Мэгги устроила барбекю в честь их визита, а это означало, что им пришлось идти. На следующей неделе, не желая отставать, Лори пригласила их всех на ужин. Он едва успел ступить на верхнюю ступеньку лестницы, как Лекси сообщила, что ему нужно принять душ, потому что они куда-то идут.

И даже если они оставались дома, женщины вцеплялись в него мертвой хватко так, что у него не оставалось времени ни на что другое.

Однажды вечером они посадили его за кухонный островок с фотоальбомами Лекси, этих ублюдков было десять штук. Очевидно, она не недавно открыла для себя любовь к фотографии; его жена занималась этим на протяжении двух десятилетий. Женщины стояли вокруг него, и лучше всего было то, что позади него стояла Лекси, прижимаясь грудью к его спине, она переворачивала страницы, указывая пальцем на фото, ее тело двигалось против него, она хихикала, прижималась ближе и обнимала его другой рукой, иногда, от нахлынувших вспоминаний, она опускала подбородок ему на плечо и замолкала, пока остальные делились историями. И все четверо рассказывали истории, запечатленные в этих фотоальбомах, и это могло длиться часами.

Лекси наслаждалась жизнью, и Тай не мог сказать, что ему не было интересно смотреть, как переворачиваются страницы ее прошлого, видеть его в фотографиях, узнавать ее семью и, перелистывая страницы, наблюдать, как его жена становится старше, взрослеет. Он не удивился, увидев, что уже в четырнадцать она выглядела сногсшибательно, она и малышкой была красоткой, но невозможно было упустить обещание того, какой она будет, когда созреет. Страницы переворачивались, и он видел, как она взрослеет. Как он и ожидал. Потому что Родригес, который в начале с его талантом мог заиметь себе в постель любую киску, знал, что независимо от обилия вариантов, ничто не сравнится с той, кто жила у него дома.

Лекси не прятала Родригеса ни от Уокера, ни от семьи, быстро переворачивала страницы с его фотографиями или бегло их просматривала. Такой была Лекс. Никаких секретов. Никакой херни. Родригес был частью ее жизни, их жизни, и она не считала, что есть причина хоронить воспоминания о нем. Уокер догадался, что это потому, что его похоронили в буквальном смысле, и этого было достаточно. Он был главной частью ее жизни, а теперь его нет. Вот и все.

Однажды они устроили ночь кино, но если он не тащил их задницы в рестораны, женщины в его доме шумно болтали, сидя вокруг кухонного островка или на веранде, Лекси потягивала пиво, ее девочки — коктейли и, как и в случае с фотоальбомами, делали это часами. Он пытался смотреть по телевизору игру, но не только Лекси, но и все остальные окликали его по имени или подходили к двери на веранду рассказать ему историю, поделиться шуткой, которую только что выдала одна из них или еще что-нибудь. У него не было никакого желания находиться в их курятнике, но он не мог сказать, что эти четверо чертовски его не забавляли. Все до последней. Включая Хани. И, надо признать, звук их болтовни и смеха, был далеко не раздражающим.