Госпожа Удача
Шрифт:
На второй неделе доставили картину Туку в рамке. В этот вечер они с Бесси прикладывали рамку в разные места в гостиной, пока Элла, Хани и Лекси рассматривали ее, прижимая палец к подбородку, склонив головы набок, неуверенно приказывая им перенести ее куда-нибудь еще. Уокер устал от этого примерно через пять секунд, точно зная, где он хочет видеть картину. Через десять секунд это надоело Бесси, и она принялась дерзить. Потерпев еще минут пятнадцать, она объявила:
— У вас две секунды, чтобы принять решение, иначе я вынесу эту хероту на веранду и выброшу в лес.
В этот момент терпение и вежливость Уокера иссякли, он взялся за дело и за десять минут повесил рисунок над диваном напротив камина. Бесси одобрила. Элла и Лекси обменялись улыбками.
По четвергам, когда Лекси была на работе, его заставляли показывать местные достопримечательности. В первый же четверг Лекси потащила сучек к Национальному памятнику Колорадо, сказав, что они не могут вернуться в Техас, не увидев его. Но когда он привез их на место, им вид понравился, так что они вытащили свои задницы из «Крузера», чтобы процокать на каблуках туда, где он смог бы их сфотографировать с частью памятника на заднем плане. Потом они процокали обратно. Никакого хождения по туристической тропе, никакого «посмотреть поближе». Черт, он даже не был уверен, что Хани может произнести «туристическая тропа». Затем, своим сверхъестественными чутьем, они нашли суши-ресторан в Гранд-Джанкшн, словно унюхали ублюдка, потащили Тая туда, после чего провели целый гребаный час в «Энстром», покупая достаточно ирисок и шоколада, чтобы обеспечить большую часть Далласа.
Его второй четверг, вчерашний, был еще хуже, потому что он отвез их в Аспен. В Аспене были магазины. И как бы ни веселились эти сучки, Тай не находил в том дне ничего смешного.
Когда прошлой ночью он рассказал об этом Лекси в постели, она снова расхохоталась.
Должен признать, ему нравился смех жены, нравилось его слышать, но в тот момент Уокер даже не улыбнулся, потому что не находил ни одной секунды этого дня смешной.
Он должен был догадаться, учитывая, что в прошлое воскресенье Элла пустилась вразнос, объявив, что должна сделать им свадебный подарок. Он пытался отказаться от участия в этом мероприятии, и все четверо накинулись на него. Он не мог вынести мольбы Лекси, поэтому сдался и пошел. Хотя не должен был. По какой-то причине Лекс пребывала в экстазе (хотя повторяла снова и снова: «Вы не должны. Мы не можем это принять»), когда Элла купила им миксер KitchenAid. И снова две другие сестры не хотели отставать от третьей — последовав примеру своей матери. Это привело к тому, что Бесси накупила им два мешка барахла для кухни, больше половины которого он даже не знал для чего, а та половина, что знал, состояла в основном из мисок и ложек. Он не думал, что на кухне нужно такое количество мисок и ложек, но, тем не менее, теперь они у них были. Затем его потащили из торгового центра в Карнэл, где Хани добавила то, что Лекси назвала «горшок», к их коллекции серой керамики, а также три высоких подсвечника, которые Лекси расставила на камине. Он понял для чего горшок, когда его водрузили на кухонный стол и наполнили ложками.
Смотрелось здорово.
И все же ему не стоило сопровождать их на шоппинг.
Несмотря на то, что большая часть этого впивалась занозой ему в зад, а некоторые моменты — отзывались адской болью, Тай бы солгал, сказав, что в какой-то степени не наслаждался этим. И эта степень отчасти была связана с тем, как его жена и ее семья общались друг с другом, Тай видел, что она счастлива, проводя время с людьми, которых любит. Но дело было еще и в причине, почему она оставалась верна им, почему так о них заботилась. В своей жизни ему не выпало счастья быть частью такой семьи, и пусть на это ушло некоторое время, но даже с самого начала было понятно, что они приняли его, затем, смягчившись, втянули в лоно семьи с головой. Именно поэтому Лекси была такой, какой была: открытой, ласковой, чувствительной, честной, забавной. И чем дольше Тай был с ними, тем больше они его баловали.
И ему это нравилось.
Но ему также нравилось, что этим утром, они последовали за ним и его женой вниз, где стоял «Вайпер», чтобы обнять его и проводить на работу. Потом, сонно
И ему это нравилось, потому что он хотел вернуть свою жену, эгоистичное чувство, но ему было плевать.
А еще Тай хотел получить неограниченный и ничем не обремененный доступ к телу своей жены.
Лестница вела прямо в их комнату, двери не было. Поэтому Лекси было неудобно заниматься сексом в их спальне, она говорила, что боится, что их услышат. Данное обстоятельство ограничивало их лишь душем, и Тай решил, что она будет принимать его два раза в день, как и он.
Но после двух чертовски долгих недель он исчерпал свой творческий потенциал в душе и был по горло сыт ограничениями.
Тай знал, что Лекси любит свою семью, но прошлой ночью он узнал, что ей это тоже надоело. Он понял это, когда решительно повел ее в душ, а она решительно выдернула руку из его ладони и направилась к ванне. Потом наполнила ее.
И уже сама потянула Тая к ней.
Он не помнил, когда последний раз принимал ванну, возможно, в детстве.
Но теперь будет принимать ее постоянно.
Тай ускорил шаг, потому что сегодня вечером мог трахнуть жену в постели, на диване, на гребаной лестнице, если бы захотел.
И он намеревался выполнить все три пункта.
Так что пора тащить задницу домой.
Он вышел из дверей спортзала, который находился в Шантелле. Далековато, но здесь был также боксерский зал, что сводило присутствие женщин к минимуму, а те женщины, которые его посещали, занимались боксом и тренировались, а не приходили туда лишь бы покрасоваться, продемонстрировать наряды или подцепить мужика, который следил за своим телом. Он слышал, что в Карнэле есть очень крутой тренажерный зал с личным тренером. Но, как «выпускник» исправительного учреждения, Тай не испытывал нужду в надзоре личного тренера.
Вот о чем он думал, выходя из дверей и на автомате оглядывая стоянку.
И тут все мысли вылетели из его головы, когда он увидел пикап. Модели несколько лет, и о ней заботятся. Обновленные фары, но не слишком современные, не потому, что владельцу это не нравилось, а потому, что он не мог себе их позволить.
И Уокер понял это, увидев самого владельца, прислонившегося к дверце со стороны водителя. Латиноамериканец. И номера у пикапа техасские.
Бл*ть!
Их глаза встретились, и Уокер, не отрывая взгляда, двинулся к «Вайперу». Мужчина оттолкнулся от пикапа, когда Уокер приблизился к своей машине. Уокер отвернулся, чтобы разблокировать замки, открыл водительскую дверцу и забросил сумку на пассажирское сиденье. Захлопнув дверцу, повернулся и прислонился спиной к машине, скрестив руки на груди, ноги в лодыжках и глядя прямо на мужчину.
За последние две недели у них с Тейтом не получалось встретиться, но Уокеру представилась возможность узнать краткую информацию об Анхеле Пенье. Потому что Тай им заинтересовался, но Тейт не мог копать слишком глубоко, не попав в поле зрения. Он узнал, что Пенья был уважаемым полицейским. Отмеченным благодарностью. Он узнал, что Пенья считает свою профессию призванием, а не работой. Что тактика действий Пеньи противоречива. И что это упускается из виду, потому что в деле Лекси им двигали личные мотивы.
Теперь он увидел, что он ниже Лекси, а это означало, что на каблуках она бы возвышалась над ним. Парень выглядел довольно прилично, но Уокер не был женщиной, так что ничего в этом не понимал. Любитель мамочкиной стряпни, судя по небольшому брюшку, нависающему над большой пряжкой ремня. В любом случае он знал, что должен следить за собой, потому что в остальном выглядел как бульдог: сильный, суровый и мощный. Уокер также знал, что он гордый техасец и гордый мексиканец, но ковбойские сапоги, джинсы «Рэнглер», сшитая в западном стиле спортивная куртка и клетчатая рубашка с перламутровыми пуговицами говорили сами за себя, особенно учитывая, что на пряжке его ремня красовался мексиканский флаг.