Госпожа ворон
Шрифт:
— Слушай, — позвала Бану как-то за завтраком Фарнэ. — Вчерашний победитель, это же тот гавнюк, который мне под ноги тогда вылез?
— Хм, — хмыкнул работорговец, — запоминаешь лица рабов?
Бансабира постаралась зардеться:
— Он ничего так.
— Э-э? — тупо промычал Фарнэ с лицом, будто ребенок, нашедший тысячу разных приключений на все части тела. А ведь ему за сорок, с усмешкой подумала Бану.
— Можешь отдать его мне?
— О-о? — лицо Фарнэ озарилось вовсе неудержимым интересом. — С чего это?
Бансабира
— Вот оно что, — посмеялся князь. — И тебя не смутит, что он раб?
— А почему это должно меня смущать, если учесть, что обязанность раба — заботиться об удовольствие хозяина? — невозмутимо спросила Бану. — Он чем-то напоминает мне Гора, то есть Тиглата. Когда тот таскается по Этану, выискивая приключений на задницу, должна же я с кем-то спать. Этого отмой, и вполне ничего. А надоест — в храме найдется полно работы для него.
— Ну, сегодня он победил, — уклончиво ответил Фарнэ. — Если окажется хорошим бойцом — прости, я буду зарабатывать на нем, пока не сдохнет.
— А если нет? — с надеждой спросила Бану.
Фарнэ махнул рукой:
— Забирай тогда. За четвертную стоимость, разумеется, — тут же добавил торгаш, — если он тебе приглянулся.
— Ну уж, — повеселела Бану. — С тебя и полутора хватит. Я тебе и так плачу за жилье.
— Эта услуга не входит в выкуп мальца. Слушай, может, я лучше тебя в публичный дом отправлю? В самый лучший, и даже бесплатно, — поманил Фарнэ. — Мальчики для важных дам у нас тоже есть.
— Не уходи от темы, — с азартом настояла Бансабира, явно увлекаясь торгами. — Полторы цены.
— Четыре, — почему бы и не поддержать, решил Фарнэ.
— Не больше двух.
— Две, и ты хоть раз обыграешь меня в нарды, — Фарнэ был сговорчив. Ну, что, у него рабов что ли мало? Хотя, конечно, чемпионы арены — дело другое. На них съезжается смотреть весь Ласбарн, а это невиданные деньжища.
— Две и я позволю тебе один раз обыграть меня в шахматы.
— Так не интересно, — отнекался Фарнэ. — Давай три цены за мальца, если он продует два боя из первых трех. А играть с тобой мы и дальше будем по-честному, из принципа.
— По рукам, — согласилась Бану.
Фарнэ не выдержал и захохотал:
— Тьфу, Бану, как девчонка сопливая. Очевидно же, что он хорош.
— Пусти меня к нему сегодня, и увидишь — он продует следующий бой. Только если ему будет грозить смерть, ты все же останови поединок, ладно? А то… Словом, Гор давно уже таскается, где ни поподя. Месяца четыре.
Фарнэ заржал еще громче, уже смахивая слезы:
— Что, молодая кровь в голову лупит? Ты, пока следующего боя ждешь, все же сходи в бордель, развлекись. Или приходи ко мне, я не откажусь помочь женщине вроде тебя, — улыбнулся Фарнэ. — Ну или Мехи — тоже крепкий, коренастый…
— Да на быка похож твой Мехи.
— Неуправляемая, — все еще весело заявил Фарнэ. — Разумеется, тебя туда никто не пустит, и этот новичок выиграет, вот увидишь.
Бансабира только
Следующие бои Дайхатт проиграл.
Поверил, значит? — прищурившись, подумала Бану, наблюдая за исходом поединка. Победитель ждал позволения нанести решающий смертельный удар.
Бансабира едва успела напомнить Фарнэ, чтобы тот приостановил зрелище, и тот отказал в убийстве.
— Ты с ним еще тогда, что ли договорилась? Когда казармы осматривала? — недоверчиво спросил Фарнэ, пересчитывая выплаченные деньги.
— Да ну тебя, Фарнэ. Тогда я думала, что заплачу тому, кто первым убьет этого идиота на арене. О чем ему и сказала. Знаешь, когда сам был рабом, либо начинаешь сочувствовать этим ребятам, либо ненавидишь всем сердцем. Я, видимо, из вторых. Просто он… он такой, каких я люблю, — с жадностью Бансабира оскалилась, сморщив носик. — А большего от него и не требуется.
— Женщины, — вздохнул работорговец. — А еще говорят, у мужиков голова между ног.
— Конечно, — вдруг деловито согласилась Бану. — Между женских.
Фарнэ на секунду замер, потом заржал от души. В этот момент Мехи приволок Дайхатта. Избитого на арене, измусоленного и помятого. Бансабира оглядела его и внезапно добавила:
— Продашь еще парочку. Обычных, из слуг.
— Что, с ними ты тоже собралась изменять Гору? — шутя спросил Фарнэ с таким лицом, что Бансабира понимала: за шуткой ребром стоит серьезный вопрос. На что ей еще двое слуг?
— Ой, брось, Гор сам спит направо и налево, с кем вздумается. Я ему как собственность и только. Этот тип скверно выглядит, — кивнула она в сторону Аймара. — Если он загнется по дороге от ран и жары, мне что ж его, на себе тащить? Сам раб, пусть рабы и тащат. А мне как-то несподручно тягать громил больше себя.
— Ты уж определись, громила он или ничего так, — недовольно буркнул Фарнэ. Но довод показался ему убедительным, и работорговец уступил. В конце концов, со своей несносной ученицей и любовницей Тяжелый Меч пусть сам разбирается.
Бану купила у Фарнэ Дайхатта, одного дополнительного верблюда, и еще двух слуг, которых выбрала по описаниям Аймара. Он клятвенно молил спасти всех его сподвижников, но Бансабира отказала бескомпромиссно: если она заклянчит второго ясовца из вновь прибывших бойцов, ее вздернут. Фарнэ и так чует ложь. Поймает на вранье — пиши пропало, будет официальный повод загнать саму Бану на арены или бросить на растерзание охране. Он и без этого наверняка послал в Храм выяснять, насколько правдивы ее слова. Оставалось надеяться, что Храм прикроет спину своего Клинка, как это было во все времена, фразой о том, что происходящее в стенах Храма Даг не может быть вынесено за его пределы ни под каким предлогом.