Гостиница 'Сигма'
Шрифт:
Теперь уж он никогда не узнает, что хотел на прощанье сказать ему Петр. И вообще никогда он не увидит никого из орионцев - ни тех, кто улетел, ни тех, кто родится в недолгом сравнительно полете: собственное время полета "Ориона" составит что-то около тридцати лет. А сколько на Земле пройдет веков? Этот сложнейший подсчет можно будет провести только на обратном пути, когда "Орион" приблизится к Солнечной системе и выйдет из последней пульсации.
Борца сполз на пол. Хотел подняться, но тело не слушалось его.
Последним усилием он все же поднял руку и ударил в окно. Звон падающих осколков - последнее, что зафиксировало его сознание.
Ночного холода
3. ВЕК XXXII
Экипаж "Ориона" обживался на новом месте. Ушли первые дни на Земле, полные неожиданностей. Однако люди все еще робко ходили по залам, лишь изредка заглядывали в оранжерею, с опаской ступали по прозрачному полу, под которым проплывали тени.
Вдоль стен тянулись приборы и установки. Каково их назначение? Собирать информацию о пришельцах из прошлого? Для кого?
В огромном корпусе было немало диковинок. Орионцы постепенно к ним привыкали.
С утра они собирались в центральном зале. В урочные часы клапан, расположенный в потолке, выбрасывал двенадцать брикетов - по числу членов экипажа "Ориона". Брикеты сыпались вниз, затем метрах в полутора от пола останавливались и замирали в пространстве, покачиваясь вокруг точки равновесия. Штурман утверждал, что брикеты из хлореллы. Некоторые с ним не соглашались. Так или иначе, белая упругая масса была ароматна и питательна.
– Сомнений нет: мы в плену у машин, - сказал однажды Брок во время завтрака.
– Старая песня, - сказала Любава.
– Придумай что-нибудь новенькое.
– Ты что-нибудь обнаружил, Брок?
– спросил Джой Арго.
– Да, обнаружил!
– крикнул Брок.
– Что именно?
– повернул к нему Григо худое, измученное лицо.
– Да все то же. Вот этот самый проклятый брикет, хоть это уже и не ново!
– С этими словами Брок переломил свой брикет и швырнул его в угол.
Щупальца одной из установок тут же втянули его внутрь.
– Брикеты - дело машин, - сказал Брок.
– Машин, а не людей. Если бы нашими хозяевами были люди, они не стали бы нам давать все время эту дрянь.
– А мне брикеты нравятся, - произнесла Любава.
– И вкус у них каждый день разный.
– Уж кормить-то, по крайней мере, могли бы нас нормально, - пробормотал Брок, ни к кому не обращаясь.
– Что ты, собственно, называешь нормальной едой, Брок?
– спросил спокойно капитан.
– Ну, как что... Это каждому и так понятно, - произнес Брок.
– К-каждому из нас - согласен. Но не каждому из них, - вступил в разговор Петр Брага.
– Не забывай, что мы отстали от них на десять веков, - сказал капитан.
– Может быть, для них эти брикеты - обычная еда?
– добавила Любава.
– Да для кого - для них? Для кого - для них?
– выкрикнул Брок и выбежал из зала.
Постепенно люди с "Ориона" пришли к выводу, что всем корпусом, в котором они обитают, управляет если не человек, то некая единая высокоорганизованная система. Желание любого члена экипажа, высказанное в достаточно ясной форме, исполнялось, если оно не выходило за рамки разумного. Жажду можно было утолять струями фонтана, день и ночь игравшего в углу центрального зала. Вода в нем всегда была вкусна и холодна, хотя и чуть горьковата на вкус. Но поскольку другого источника не было, приходилось пить из фонтана.
Лишь одно желание, хотя оно и высказывалось членами экипажа часто и довольно недвусмысленно, не выполнялось: речь шла о выходе из корпуса наружу.
Дверь, через которую вошли орионцы сюда в памятный день прибытия на Землю, не удавалось открыть никому, несмотря на все усилия.
С легкой руки Григо орионцы окрестили своего невидимого хозяина Семиглазом.
Время шло, и люди все более настоятельно начинали ощущать нужду в занятиях, которые могли бы заполнить вынужденный досуг.
После своей нелепой выходки Брок стал дичиться, сторониться орионцев. В центральный зал он старался приходить, когда все, поев, разойдутся по своим делам. Особых дел, впрочем, у орионцев не было. Ими овладела апатия. Чем заняться сегодня? Как убить время? Да и стоит ли его убивать? Не проще ли дождаться, когда оно убьет тебя? Капитан все время старался придумать для экипажа занятие. В здании, которое они занимали, все еще до конца его не освоив, было к чему приложить руку. Имелось, например, неплохое собрание документальных микрофильмов, библиотека и многое другое. Но что толку читать книги, авторы и прототипы которых, возможно, навсегда покинули Землю? К чему смотреть фильмы, герои которых никогда тебе не встретятся? А что, если Брок прав и обезлюдевшая планета находится во власти умных машин? Капитан Арго говорит: нужно изучать историю, поскольку у нас есть такая возможность. История Земли за время отсутствия орионцев? Это в принципе интересно, но не утратила ли она в данном случае смысл для плененного экипажа? И потом, где гарантия, что авторы микрофильмов и книг - люди? Другими словами, кто может поручиться, что машины не фальсифицировали историю, не стараются подсунуть людям лживую информацию?
А если так - долой книги и микрофильмы! Люди чурались всяких занятий, подолгу бродили по помещениям, хмурые, замкнутые, либо не выходили из своих комнат.
Петр Брага откопал в библиотеке манускрипт, посвященный одной из глав математического анализа, той самой, над которой он размышлял и на борту "Ориона", и в первые дни пребывания на Земле. Можно было подумать, что добрый Семиглаз, расшифровав мысли Петра, подсунул ему эту работу. Биосвязь? Почему бы и нет, подумал Петр, ведь ее знали земляне даже до старта "Ориона". Но, поразмыслив, Петр отверг свое предположение, хотя поначалу едва не побежал к капитану, чтобы рассказать ему о странном совпадении. Объемистая книга на стеллаже ничем не выделялась среди своих соседок. Похоже было, к ней множество лет никто не прикасался.
Петр поначалу пытался разобраться в случайно попавшейся работе, набрасывал выкладки, пытался следить за мыслью автора, но вскоре забросил свое занятие, вернувшись к бесцельным прогулкам. Внешним толчком к этому послужило все то же злополучное происшествие с Броком.
Однажды днем, подгоняемый голодом (время завтрака давно миновало), Брок вошел в центральный зал и остановился от неожиданности. Обычно в это время здесь было уже пусто, а теперь собрался весь экипаж. Что-то случилось в зале, но что, Брок сразу не мог понять. Ему бросилась в глаза грузная фигура капитана, зажавшего в кулак бороду, взволнованное лицо штурмана, горящие глаза Любавы... Все смотрели в одну сторону: на стену, отделявшую зал от внешнего мира. Брок глянул туда же и позабыл о своем голоде. Обычно прозрачная стена, за которой открывался широкий вид на волю, на сей раз помутнела, превратившись в огромный экран.