Шрифт:
Конни Уиллис
Гостиница
Пер.
– Н.Магнат.
Служба в канун Рождества. Прозвучали последние аккорды хорала "Приди, приди, Еммануил", и хор сел. Преподобный Уолл заковылял к кафедре, сжимая в руке пачку пожелтевших машинописных листков.
В хоре Ди повернула голову к Шерон и прошептала:
– Поехали! Двадцать четыре минуты по часам.
Сидящая справа от Шерон Вирджиния пробормотала:
– "И пошли все записываться, каждый в свой город" [Евангелие от Луки, глава 2, стих 3].
Преподобный Уолл пристроил
– "И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова. Записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна" [Евангелие от Луки, глава 3, стих 3].
Преподобный Уолл умолк.
– Мы ничего не знаем об этом путешествии из Назарета, - прошептала Вирджиния.
– Мы ничего не знаем об этом путешествии из Назарета, - нетвердо продолжал преподобный Уолл, - какие испытания выпали на долю молодой четы, на каких постоялых дворах они останавливались по дороге. Нам известно лишь, что в такой же вечер, как сейчас, прибыли они в Вифлеем и не хватило им места в гостинице.
Вирджиния что-то быстро писала на полях программки. Ди закашлялась.
– У тебя есть леденцы от кашля?
– шепотом спросила она у Шерон.
– А куда ты дела те, что я дала тебе вчера?
– прошептала в ответ Шерон.
– Хотя нам ничего не известно об их путешествии, - говорил преподобный Уолл, его голос набирал силу, - мы много знаем о мире, в котором они жили. Это был мир воинов и сборщиков податей, мир бюрократов и политиканов, мир, озабоченный вопросами собственности и власти, мир, занятый своими делами...
Ди опять закашлялась. Порывшись в папке для нот, вытащила леденец от кашля в бумажной обертке. Развернула и сунула в рот.
– ...мир, слишком занятый своими делами, чтобы обратить внимание на неприметную пару, пришедшую издалека, - произнес нараспев преподобный Уолл.
Вирджиния передала программку с каракулями Шерон. Ди наклонилась, ей тоже хотелось прочитать. На программке было написано: "Что случилось вчера вечером после репетиции? Когда я ехала домой с ярмарки, тут были полицейские машины".
Ди схватила программку и снова начала рыться в папке. Нашла карандаш, нацарапала: "Кто-то забрался в церковь" - и передала программку Шерон и Вирджинии.
– Ты шутишь, - прошептала Вирджиния.
– Их поймали?
– Нет, - ответила Шерон.
Двадцать третьего числа репетиция должна была начаться ровно в семь. Но без пятнадцати восемь хор все еще ждал, когда можно будет петь гимн, пастухи и ангелы прыгали вдоль стен, а преподобный Уолл клевал носом позади кафедры. Второй священник, преподобная Фаррисон, передвигала цветы в горшках на ступенях алтаря, чтобы освободить место для яслей, регент Роза Хендерсон, стоя на коленях, прикрепляла фанерные стволы к картонным пальмам. Пальмы уже
– Пожалуй, так мы проторчим здесь до завтрашней предрождественской службы.
– Шерон прислонилась к двери.
– Я не могу задерживаться, - взглянув на часы, сказала Вирджиния.
– Мне до девяти нужно попасть на ярмарку. Миген вдруг объявила, что хочет "Барби на школьном балу".
– Горло болит жутко, - пожаловалась Ди.
– Здесь жарко или у меня поднимается температура?
– Жарко в этих балахонах, - ответила Шерон.
– Зачем мы их надели? Это же репетиция.
– Роза хочет, чтобы все было в точности так же, как завтра во время службы.
– Если завтра я буду себя чувствовать в точности так же, я умру, пытаясь откашляться, заметила Ди.
– Мне нельзя болеть. У меня подарки не завернуты, и я еще даже не думала, что приготовить к Рождеству на обед.
– У тебя хотя бы подарки есть, - отозвалась Вирджиния.
– А мне еще надо купить что-нибудь для восьми человек. Не считая "Барби на школьном балу".
– У меня ничего не готово. Нужно написать рождественские открытки, сходить в магазин, завернуть подарки, испечь пирог. Да еще родители Билла придут, - сказала Шерон.
– Ну скорей, пора начинать представление.
Роза и ангел из младшей группы хора поднимали пальмы. Деревья сильно клонились вправо, будто над Вифлеемом несся ураган.
– Так прямо?
– обернувшись, крикнула Роза.
– Да, - сказала Шерон.
– Ложь в церкви, - съехидничала Ди.
– Нехорошо.
– Хорошо, - взяв в руки программку, сказала Роза.
– Слушайте все. Богослужение пойдет в таком порядке. Входная песнь в исполнении духового квартета, гимн, вступительная молитва, объявления; преподобная Фаррисон, здесь вы собираетесь говорить о начинании "Для малых сих"?
– Да, - ответила преподобная Фаррисон.
– А можно сделать короткое объявление прямо сейчас?
– Она повернулась к хору: - Если кто-нибудь хочет пожертвовать что-то еще, приносите ваши дары в церковь завтра до девяти утра. В девять мы будем раздавать подарки бездомным. Нам нужны еще одеяла и консервы. Пожертвования приносите в зал общины.
Преподобная Фаррисон прошла в дальний конец храма, а Роза продолжала:
– Объявления, "Приди, приди, Еммануил", проповедь преподобного Уолла...
Услышав свое имя, преподобный Уолл проснулся.
– А!
– Он потащился к кафедре с пачкой пожелтевших машинописных листков в руке.
– Ну нет, - возмутилась Шерон.
– И рождественское представление, и проповедь. Мы не уйдем отсюда до скончания века.
– Не просто проповедь. А та же самая проповедь, - сказала Вирджиния. Двадцать четыре минуты. Я ее наизусть знаю. Он читает ее каждый год с тех пор, как появился у нас.
– Он читает ее всю жизнь, - прошептала Ди.
– Могу поклясться, в прошлом году я слышала, как он что-то говорил о первой мировой войне.