Готамерон. Часть I
Шрифт:
Меньше всего на свете Верф хотел видеть своего наставника таким. С Виманом у него сложились доверительные отношения. Неизвестно, что в нем нашел один из самых влиятельных людей на острове, но факт оставался фактом. Аббат часто давал ему пространные наставления и всячески поощрял, только делал это тайно и на первый взгляд без особой охоты.
Ополченцы в этот момент обвязывали друг друга страховочными канатами. Каждый надел толстые кожаные перчатки. Потом двое из них начали сползать по веревкам вниз. Верф с опаской посмотрел туда, где на узком берегу рядом с бегущей водой стояли
— С ума сойти! Ну и высотища, — выдохнул Дольф, вцепившись в перила. — Не представляю, как удильщики каждую неделю могут туда спускаться?
Послышалось мягкое шипение. Верф оглянулся и затаил дыхание, заметив, что Виман, Ликир и доходяга Карион парят над мостом. Все трое находились на одной высоте, раскинув руки в стороны, словно собирались устроить пляску. Окутанные оранжевым свечением нисманты поднялись еще выше, а затем камнем рухнули на дно пропасти. Никто из присутствующих не успел проследить за их падением. Было видно только, как те мягко приземлились на песок рядом с рекой.
Глядя на фигуры мастеров, расхаживающих внизу, Верф некоторое время стоял без движения. Левитация считалась высшим даром, и была подвластна лишь самым искусным мастерам. Он, как и любой прислушник, тоже мечтал летать и, скорее всего, мечтал впустую. Некоторые опытные чародеи, познавшие силу двенадцати бол, и те не могли подняться в воздух. Гениальный практик и кумир Уотта мастер Вистан, например, тоже не умел левитировать. В отличие от алхимии, магия требовала индивидуального подхода. Чтобы свободно ее использовать, практикант должен был не только знать болы и освоить медитацию, но и накопить большой запас энергии, заключенный в его божественной искре. Увеличивать и пополнять этот запас он мог с помощью дыхательных упражнений, зелий или трав. В случае с левитацией, во время непрерывного полета расход энергии возрастал и мог иссякнуть до того как нисмант ступит на землю. Искра в таких случаях угасала, и неподготовленный человек умирал от удушья, но Вимана и Ликира подобные пустяки, разумеется, не касались.
Верф опомнился только когда рядом появился коренастый ополченец, любивший дерьмо. Подошла их очередь. Страж достал веревку и начал обвязывать ее вокруг его талии. Другой в это время занялся Дольфом. Затем Торакс вручил каждому толстые перчатки из вареной кожи, чтобы они не стерли руки.
Прошептав молитву, Дольф первым перелез через перила. Верф последовал за ним. Высота его не слишком пугала. Детство он провел в срединной долине и часто лазил по горам, а когда они с друзьями покоряли «Каменную башню», единственный ни разу оттуда не свалился.
В любом случае, все ключи к темнице их божественной искры были в руках Нисмасса, а смерть, как и удача, могли посетить в любой момент. Верф это понимал, и стал так быстро съезжать вниз, что ополченец наверху едва успевал разматывать страховочную веревку. Свет и жара остались позади, сменившись приятной прохладой. Стиснув ногами канат, Верф скользил по коричневой нити на фоне серых скал и пенной струи водопада, разбивавшейся о бурлящие воды внизу. В этот миг он напоминал божью коровку, ползущую по стебельку сухой травы.
Расслабиться
— Привет, трудяга! Все такой же лысый, да? — странным образом поприветствовал его Фергус.
— Привет, страж. А ты все такой же огромный? — улыбнулся Верф и развел руки в стороны, позволяя другому ополченцу снять страховочный трос. — Много отребья успел поймать?
— Больше чем ты думаешь. Давай лучше, рассказывай, как житье в кеновии? Ты, я вижу, еще не получил мантию нисманта?
Тем временем на песок соскочил Дольф и, стараясь унять дрожь в коленях, глянул на собеседников.
— А ты, я вижу, еще не стал генералом королевской армии? — с негодованием молвил паренек, растирая спину. — Тьфу! Лучше бы меня засекли до полусмерти!
Фергус смерил южанина холодным взглядом, и отвел друга к кромке воды, туда, где стояли коптильни удильщиков.
— Сам же при каждой встрече твердишь, что станешь нисмантом. Ну так как, вы уже вошли в свою стезю?
— К стезе приобщаются, дружище, — улыбнулся Верф, положив руку на широкое плечо товарища, укрытое кожаным наплечником. — Вот было бы здорово. Хотел бы я, чтоб моим первым заданием стал спуск восьми ящиков на дно этой пропасти. Нет, Фергус. Бездна разверзнется через три дня.
Глядя на торчавшие из реки садки для форели, Верф впервые с конца зимы почувствовал озноб. Прохлада и величие окружения располагали к размышлениям. Из озерца под водопадом вытекал бурный поток, постепенно расширяясь и ускоряясь. Бегущая у ног вода лизала гладкие камни. Впереди в зеленоватое небо вонзались три арочные опоры, державшие мост. Еще выше солнце плавило сланцевые утесы.
— Все изменилось, Фергус. Чем ближе день приобщения, тем чаще снятся кошмары. Мне кажется, что я его не пройду.
— Глупости! Ты единственный, кто на это способен.
Верф посмотрел на добродушного верзилу и не удержался от улыбки. Эта детская простота его всегда умиляла.
— Тогда почему во сне меня убивают?
— Во сне кого только не убивают, — ответил ополченец, пожав плечами. — Ты говорил с Виманом? Он опытный чародей. Может, он поможет?
— Да тут полно опытных чародеев, — прошептал Верф, слепо проведя рукой по лысой макушке. — И все себе на уме…
Оба посмотрели на нисмантов. Виман и Ликир в этот момент о чем-то говорили с Карионом. Пожилой мастер шестидесяти пяти лет, руководивший строительными работами в обители, согнувшись в три погибели стоял рядом с черной дырой в скале и что-то там разглядывал. Попутно старик указывал дрожащим перстом наверх и время от времени помахивал рукой.