Готамерон. Часть I

Рид Элисон

— Точно, — в растерянности произнес Верф, вспомнив легенду. — Северная война между Нортаной, Мертаной и Уэстмаром. Конец Эпохи Троецарствия.

— Историю мы все помним, — донесся со стороны выхода благозвучный голос Уотта.

Святой Ребар — основатель королевства Магория, тот самый Ребар, которого безграмотная чернь почему-то называла Реманом, принимая за отца нынешнего короля, убил это чудовище пятьсот лет назад на пустоши Ашлау у подножья Монферонских гор. Как это происходило в действительности — неизвестно. Обычно хранитель Эдвин рассказывал прислушникам и мирянам самую популярную историю. По легенде в конце Промежуточного Цикла между тремя королевствами и Владычеством Суран началась война. Вторжение в цветущую область Дунлага

начали нортанцы, заключившие союз с алмерами. Война бушевала несколько лет. За это время вражеские армии успели разграбить половину срединного королевства называвшегося тогда Мертана, после чего были рассеяны и выдворены обратно. Решающее сражение произошло на пустоши Ашлау. Объединенные армии Мератны и Уэстмара, несмотря на потери, сумели оттеснить врага за Хагвиллскую низменность, а затем через ущелья Монферонских гор выбить на пустошь. Исход битвы был предрешен, посему некроманты Сурана в помощь солдатам Нортаны создали Ниргалиона. Так его потом называли потомки, ссылаясь на то, что в бою каменным исполином управлял сам Ниргал. С базальтовым колоссом билась целая армия, но даже осадные машины и магия нисмантов не могли его одолеть. Лишь молодому командиру ополчения из королевства Уэстмар удалось сокрушить великана молотом. Эдвин утверждал, что Реману для этого хватило одного удара, но куда и как тот его нанес, оставалось загадкой. О том, что это было не боевое оружие, как все привыкли думать, а обыкновенный кузнечный молот, в пылу битвы случайно попавший под руку герою, также знали немногие.

— Может, поэтому тебе снятся кошмары? — раздался издали неуверенный голос Уотта. — Мастер Вистан говорил, что сны — это обрывки минувших дней.

Верф не ответил, продолжая переворачивать страницу за страницей, меняя монстра на монстра. Попадались уродливые демоны с паучьими ногами, скелеты с мечами и копьями, призраки, завернутые в рваные тряпки, мохнатые звери, названия которых они видели впервые, блуждающие огоньки и даже бесплотные духи. Постепенно он стал уставать и его сменил Дольф. Перевернув новую страницу, паренек ойкнул, тем самым привлекая внимание товарищей.

— Смотри! Каменный часовой.

— Кто он? — спросил Верф, разглядывая прямую статую, испещренную непонятными письменами.

С иллюстрации на него смотрел почти плоский человек, состоявший из каменных плит разной толщины. На лице истукана была выбита жуткая гримаса, похожая на оскал волка; затылок украшала каменная трапеция с острыми шипами. Конечности рукотворного монстра, вместо кулаков, заканчивались прямыми ладонями, которые он мог использовать для рубящих ударов. Часовой был достаточно высок, чтобы убивать людей не сгибая спины, и быстро двигался, судя по длине ног.

Дольф стал читать вслух, часто запинаясь и перечитывая слова:

— Каменные часовые — стражи храмов, гробниц и молельных мест, созданные искусственным путем и оживленные с помощью магии. Сведения об их происхождении скудны и недостоверны. Принадлежат к роду низших гомункулусов. Ареал обитания — неизвестен. Классифицировать невозможно. Предположительно относятся к големам рукотворного типа. Прозвище получили после обнаружения в ступнях череды углублений (предположительно для нажимных пластин). Возможно, часовой остается неподвижным до тех пор, пока кто-то не приводит в действие скрытый механизм. Единственное упоминание относится к лету 225 года. В часы привала экспедиция королевских проспекторов под командованием лорда Гириона подверглась нападению одного из таких созданий возле разрушенного храма на севере острова Миркхолд…

Тут Дольф запнулся, с тревогой посмотрев на приятеля. Верф отстранил парня и стал читать быстрее.

— Обладают огромной физической силой. Неуязвимы для клинкового оружия. Рекомендуемый способ уничтожения — с помощью магии. — Он ненадолго остановился и, присмотревшись к собранной из прямоугольных блоков статуе, презрительно усмехнулся, про себя отметив, что эта рекомендация

Герхарда была вполне очевидной. — Останки гомункулуса переданы на хранение в орден нисмантов Старграда. Письмена не поддаются расшифровке. Источник магической силы, ожививший создание, — неизвестен. Примерный возраст статуи — от тысячи до двух тысяч лет. Предположительно, подобные каменные часовые были созданы представителями неизвестной цивилизации, обитавшей на Миркхолде с начала Нового Цикла.

— Я слышал о них от мастера Вистана, — послышался из темноты голос Уотта. — В прошлом году они с мастером Карионом изучали руины какого-то храма рядом с Рэйвер Пиком. Там было много глиняных табличек и статуй. Вот только они не двигались. Те, кто их построили, сделали это задолго до появления уэстмарских колонистов. Мастер Вистан называл их «созидателями». С его слов, на Миркхолде почти все постройки когда-то принадлежали им. Даже храм с обелиском на севере их рук дело.

Верф молчал, разглядывая диковинное создание на иллюстрации, застывшее среди руин. Каменный часовой не был похож на чудовище из сна, но сходство его не слишком волновало. В реальности монстр мог выглядеть как угодно. Главное, теперь он точно знал, что они существуют.

— Сомневаюсь, что мы встретим нечто подобное, — задумчиво теребя подбородок, добавил Дольф. — Сомневаюсь, что эта книга вообще нам поможет.

— Сомневаешься или не знаешь? — вновь донесся со стороны самодовольный голос Уотта. — Мастер Вистан нам постоянно твердит о Законе самообращения. Любое событие, случившееся единожды, обречено повториться вновь.

— Теории Вистана не пользуется популярностью даже у нашего доброго аббата, — процедил Дольф. — Все, что здесь описано, произошло больше двух сотен лет назад. Раньше наступит день последнего света, чем мы встретим подобное пугало на севере.

— Боюсь, Дольф прав, — после короткого молчания заключил Верф. — В подземные храмы нам лезть не придется. Мастера не подвергнут нас такой опасности, а кладбища и каменные круги мы и так будем обходить.

— Ваша воля. Главное, читайте быстрее. Мы же не знаем, сколько мастера будут совещаться.

Сказав это, Уотт лениво повернулся, нос к носу столкнувшись с бледным лицом; не менее бледным, чем его собственное.

— Пресвятой Рут! — выпалил толстяк, вжавшись спиной в стену.

Рыжеволосый юноша напротив, казалось, испугался не меньше, заняв место у противоположной стены. Дольф среагировал мгновенно, бросившись на крик и схватив нежданного гостя за перевязи.

— Тебе чего тут надо, Имарос!

— Я здесь работаю, — пролепетал тощий прислушник, в котором Верф узнал одного из лучших переписчиков кеновии.

— Не ври! В часы труда новициям запрещено прикасаться к книгам.

Может Имарос и был одним из тех братьев, которыми гордятся мастера, часто читал и переписывал старые книги, как Уотт, но в данный момент действительно не имел права здесь находиться.

— Так уж и нельзя? — почти шепотом выговорил прислушник.

На осунувшемся лоне появилась слабая улыбка. Часто моргая, он посмотрел на Верфа, потом снова на Дольфа, тем самым дав понять, что просто так они его теперь прогнать не смогут.

— Зачем шпионил? Кому донести хотел? — не унимался паренек, встряхивая худосочного парня как мешок с морковью. — Нисмасс не любит предателей! Их скопят и на кострах сжигают!

— Утром я слышал… вы говорили о стезе… о какой-то разгадке… Я думал…

Дольф не дал ему закончить, пару раз легонько треснув того спиной об стену, а потом схватив за копну рыжих волос. Имарос не сопротивлялся. Он был взрослым парнем, на пять лет старше Дольфа, к тому же бастардом какого-то лорда из Ларана, но вел себя отнюдь не по-господски. Друзей у него не было. Врагов тем более. Остальные братья, казалось, не замечали робкого прислушника. Верф часто видел, как задумчивый изгой охотно брался за самую тяжелую работу, лишь бы ему позволили держаться в стороне от общей кутерьмы.