Говори со мной по-итальянски
Шрифт:
Пришел мой черед выдать бессознательный стон, следующий она ловит своим ртом, утопая в ласкательном горячем поцелуе.
Опускает ладонь ниже, обхватывая стояк основательно, и ведет ее то вверх, то вниз. Я громко дышу ей в волосы, отвлекаясь от аппетитных губ напротив.
— Хочу…, - запоздало отвечает Ева. — Очень хочу.
Больше не желая терять время на разговоры, я заставляю ее лечь на подушки и снимаю с нее трусики. На несколько минут я даже забыл, что все еще остался в рубашке, но, когда предпринимаю попытку ее снять, красотка Мадэри меня останавливает. Одна ее ладонь ложится на мой пресс, другая —
— Я забыла. — Ее голос сладок и бархатен. — И ты забудь.
Я целую их: большой, указательный средний, безымянный, мизинец — каждый по очередности. Ласкаю их, отдаю им всю нежность, хранящиеся во мне. Не знаю, что будет дальше, но пускай этот момент навечно сохранится в моей памяти. Ночь ещё не закончилась, но я уже тоскую по ней. Тоскую по тому, что утро вернет нас обоих в реальность, и нам придется столкнуться с ее суровостью и отсутствием безупречности.
Будет ли Ева смотреть на меня так, когда взойдет солнце? Или после того, как я украду ее невинность, она возненавидит меня? Это совсем не глупости: я знаю таких парней, которых отвергали девушки после первого секса. И мне страшно.
Девочка, которой я много лет назад сделал больно, так дорога мне в настоящем. Так нужна мне, что я действительно боюсь, что она уйдет. Но отодвинув свои страхи, я освобождаюсь от джинсов и нижнего белья. Ева с придыханием валится обратно. Она волнуется и нервничает — это очень трудно не заметить. Ее мысли сейчас не принадлежат ей, я знаю. Они в полном хаосе, потому что девушка цепляется за верх деревянной спинки кровати. Ее острые локти вскинуты, мышцы на предплечьях напряжены, костяшки пальцы белеют от того, с какой силой она держится за предмет над ее головой. Частота ее дыхания увеличивается, и мой пульс подскочил от великолепия, раскрывшегося передо мной. Я медленно раздвигаю ее ноги.
Широко. Чтобы видеть то, о чем я мечтал. Поймав взгляд итальянки, опускаюсь между ее ног, понимая: я долго не смогу ждать — мне необходимо в нее войти. Я начинаю с того, что веду носом по внутренней части ее стройных бедер. Чудесная кожа, потрясающе пахнущая. Целовать, целовать и целовать…
Не останавливаться ни на секунду, в противном случае это можно засчитать, как преступление.
Стоит прильнуть к розовому центру, чтобы услышать долгожданный приглушенный стон. Он предназначен только для моих ушей. Языком обвожу набухший клитор, желая только одного — довести Еву до пика наслаждения.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, — сглотнув, я целую ее живот, подняв на нее глаза.
Она смотрит снизу вверх, ее длинные ресницы подрагивают, рот раскрывается — так она изящна и красива. Я никогда не присматривался ни к одной девушке настолько пристально во время секса. Для меня это было просто хорошим времяпровождением. Приятным и ничего незначащим.
Ева кивает в ответ моим словам, облизывая, опухшие от поцелуев, губы. Я улыбаюсь от мысли, что виновником этого являюсь я. И только я.
Она принимает от меня все: грубые прикосновения, безмятежность моих стараний, настойчивость языка, проникающего глубже. Она принимает мои пальцы в ней, как тогда — возле боксерского ринга. Она меня хочет. Я понимаю это по тому, какой влажной Ева стала. Губами я притрагиваюсь к пульсирующему клитору, а потом — и кончиком языка.
Девушка стонет, выгибаясь:
— Лукас…
Я не могу насмотреться на то, как ее полная грудь возвышается и спадает во время частого, ритмичного дыхания.
Истинное наслаждение — любоваться Евой, когда она получается удовольствие, пальцами сжимая простыни и подушками, выдыхая мое имя.
Мое имя.
— Скажи еще, — прошу я.
И она повторяет, застонав снова. Тихо — лишь, чтобы услышал я — не кто-либо еще. Между нами, без сомнения, сейчас создается особая связь. Я полностью растворился в том, как Ева умело отдается происходящему. Она вручает меня себе, и я больше не могу отметить в ней неуверенности или сожаления.
Песня «Shаrk», что оказалась следующе в плей-листе, как никогда, подходит нам этой ночью. Я провожу параллели, слушая слова и поднимая длинные ноги Евы, чтобы не пропустить ни один миллиметр, чтобы обласкать каждый.
«Ты будешь моей любимой?
Ты будешь моей?
Я ощущаю, как чувство падает с неба, Ты будешь моей?»
Прикрыв ладонью гладкий лобок, я продолжаю услаждения.
Напор, с которым я действую, приближает девушку к оргазму.
И мы оба хотим этого, поэтому я действую беспрестанно, и я теряю голову, слыша, как учащается ее, и без того, скорое дыхание. Абсолютно хаотичное. Она силится, чтобы не застонать громко. Отсюда мне видно, как рукой держится за свои волосы, а пальцами другой впивается в подушку.
— Да-а, — протягивает она срывающимся голосом.
Я чуть ли не роняю телефон, прибавляя на нем громкость.
— Да-а-а, — немного громче звучит Ева, извиваясь.
Девушка, всхлипывает задрожав. Легкая судорога проходит по ее роскошному телу, прежде чем Ева окончательно расслабляется. Я привстаю только через минуту, оставшийся в рубашке, как она того и пожелала. Ее миндальные глаза широко распахнуты, на губах — блаженная улыбка, но моя итальянка выглядит слегка смутившейся. Не стоит, ведь я был близок к тому, чтобы кончить, когда она сделала это, благодаря мне. Я прикасаюсь пальцами к девушке, которыми входил в нее, и она облизывает их. Это выглядит идеально. Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, Ева шепчет:
— Спасибо.
— Никто не отлизывал тебе раньше? — спрашиваю я с надеждой.
Она качает головой, прикусив нижнюю губу.
— Ты первый.
Я не могу сдержать усмешку, прежде чем припасть к ней со всей неистовостью. Я хочу быть с ней слегка грубее, но боюсь напугать, поэтому хватаю за глотку внутреннего зверя.
— Мне так нравится, что ты будешь трахать меня в рубашке, -
признается Ева, зарываясь в моих волосах ладонью.
Я сдавленно смеюсь и льну к ладони щекой, когда она отпускает ее.