Грабители (Тени войны - 12)
Шрифт:
– С удовольствием выпью чаю, - через силу улыбнулся Филсберг и дотронулся до своей головы. В некоторых местах она была выбрита и проклеена медицинским пластырем.– Тот еще видок, да?– сказал он, ища сочувствия.
– Проходите на кухню - чай там.
– Благодарю вас.
Свет на кухне был значительно ярче, чем в комнате, поэтому Чингис и Филсберг имели возможность лучше оценить состояние друг друга.
– А у вас только легкие порезы, - с завистью произнес Филсберг.
– Это не важно, -
Чайник моментально закипел, и Чингис быстро расставил чашки с блюдцами.
– У вас какое-то дело?– напомнил он, бросая в чашки чайную пасту.– Вам покрепче?
– Да, можно покрепче... Собственно, я пришел объясниться. Дело в том, что эти бандиты, все эти ужасные люди, они меня заставили, - сбивчиво начал Берти.– Я хотел как лучше - посоветовался с ними. А они говорят: давай отнимем треки, а самих щенков утопим в реке. Я сказал, это нехорошо, у нас и реки-то нет, а они - мы тебя убьем...
Филсберг закончил рассказ и беспомощно развел руками. Затем поднял чашку и со свистом потянул горячий напиток.
– Хороший у вас чай, - добавил он, поглядывая исподлобья на Фредди и проверяя его реакцию.
Чингис потер ободранное лицо руками и снова напомнил:
– Что по делу?
– Думаю, нужно продолжить наше сотрудничество.
– Вы еще хотите купить этот трек? "Хочу ли я?!– мысленно воскликнул Филсберг.– И он еще спрашивает!"
– Сам я купить его не смогу, это слишком большая сумма. Но стать посредником в состоянии.
– Хорошо, мы согласны попытаться еще раз, - сказал Фредди.
– Вы говорите от имени себя и мистера Царика?
– Естественно. Мы с ним единое целое, - заверил Фредди, а затем зевнул и добавил: - Ваши извинения приняты. Оставьте свой телефон и можете идти. Завтра днем мы вам позвоним.
70
Прошло два дня с того момента, как Билл Харченко вернулся из командировки. Все переговоры с авторитетами независимой журналистики прошли успешно, и Имперское торговое агентство получило необходимые гарантии.
Билл насладился домашним уютом, посидел с женой и ребенком, но на третий день пошел на службу, хотя был премирован целой неделей отпуска.
Придя в свой офис, он коротко поздоровался с секретаршей и пошел на представление к начальству. Что бы о нем ни говорили кадровые военные, он знал, как и что нужно делать.
Гроссадмирал Петен принял его сразу. Он приветливо улыбнулся, пожал Биллу руку и даже хлопнул его по плечу:
– В общем-то, Билл, вы практически наш парень. Даром что не нюхали солдатских носков.
Харченко благодарно улыбнулся. Солдатских носков он действительно никогда не нюхал, но что такое носки их соседа по дому в Инсберге, городе на Малакене, где прошло его детство, Билл знал. Эти носки сушились на перилах соседского
– Честно говоря, Билл, не ожидал, что вы сумеете взять это дело под свой контроль и прижмете пройдоху Барнаби. Люди генерала Линкольна сообщили мне, что вы были там практически единственным настоящим мужиком... Я имею в виду, конечно, служебный аспект. Только служебный.
Дальнейшая беседа с гроссадмиралом прошла в дружеской и непринужденной обстановке. Петен был доволен, что его подчиненный оказался толковым парнем, а Билл ушел, окрыленный фактом, что его, гражданского слизня, признал за своего сам гроссадмирал.
Войдя в приемную, где находилась его секретарша, Харченко застал ее в объятиях Руди Хвалецкого - белокурого красавца с майорскими погонами.
Руди был великолепно сложен, и даже Билл втайне удивлялся, что парень с такой внешностью еще не сделал карьеру в кино или модельном бизнесе.
Впрочем, Зельда ему практически не уступала, и они были, что называется, звездной парой.
– О, извините, босс, - произнесла она, отпуская Хвалецкого, а тот как ни в чем не бывало отрапортовал:
– Доброе утро, сэр, я к вам.
– Какие-нибудь проблемы?
– Да вот вас давно не было, и накопились бумаги на подпись.
– Хорошо, оставьте папку и можете быть свободны.
– Да, сэр.
Руди и Зельда обменялись страстными взглядами, и майор вышел.
Харченко посмотрел ему вслед, а когда повернулся к секретарше, заметил ее презрительную гримасу. Он был для Зельды только боссом. Позволь он себе что-то большее, чем похлопывания по попке, и она сразу подняла бы скандал.
– Зельда!– неожиданно громко произнес Харченко.– Немедленно ко мне в кабинет!
– А что случилось?– спросила секретарша обычным, на всякий случай недовольным, голосом.
– Сейчас все узнаешь, - резко ответил Харченко и грубо дернул Зельду за руку.
Пораженная таким необычным для ее начальника поведением, девушка позволила затащить себя в кабинет, но, когда Харченко стал заваливать ее на письменный стол, она предприняла попытку остановить его.
Однако это было нелегко.
Билл воспламенился в одно мгновение и представлял из себя раскаленный кусок металла. Его страсть и огненная жажда лишили Зельду способности защищаться, и спустя мгновение она уже была в его полной власти, созерцая туманным взором то качающийся потолок, то лицо Харченко с оскаленными в улыбке безумного торжества зубами.
Сам Харченко двигался, как автомат, поражаясь своей силе и выносливости. Трудная командировка, а главное, знакомство с Ханной привели его в состояние, к которому он втайне стремился всю жизнь. Это была та самая уверенность в себе, и именно о ней Билл столько слышал и столько читал.