Граф Сен-Жермен — тайны королей

Купер-Окли Изабель

Однако, господин Сен-Жермен отказался, не желая доставлять послу

неприятности, которые могли случиться от нарушения полученных

распоряжений. Господин Д'Аффри уступил и признался, что эти распоряжения

своим появлением обязаны не известному ему по содержанию письму

господина Сен-Жермена к госпоже де Помпадур, которое, по его словам,

произвело фурор в Версале. Господин Сен-Жермен еще раз напомнил ему о

верительных письмах, предъявленных им по прибытии, а также о

том, что

полномочия его никем не опровергнуты. Он сказал, что не испытывает ни

малейшего стыда или же чувства неловкости по поводу всех когда-либо

написанных им писем. Проявив таким образом холодность по отношению к

послу, он раскланялся и вышел. Несмотря на это, господин Д'Аффри не далее

как вчера вновь посылал за ним и выражал нетерпение, желая встретиться, и

даже беспокойство по поводу его здоровья. Появился ли он у него с тех пор, не

знаю. Этот эпизод в истории графа Сен-Жермена не стал для меня

неожиданностью, да и вряд ли когда-нибудь могущественному французскому

министру удастся положить конец странствиям этого графа. Мне, как бы то ни

было, любопытно было знать, что он намерен делать в создавшемся положении

для осуществления намеченного плана. Вот тут-то как я полагаю, впервые он

немного заколебался. Не могу сказать, что послужило причиной его колебаний: может быть, страх преследований со стороны герцога Шуазельского, а может

быть, равнодушие французского короля или неуверенность фаворитки. Однако, мне показалось, что он сомневается на счет того, сможет ли преодолеть

сопротивление герцога Шуазельского в деле подписания мирного договора.

Я не считал себя вправе указывать ему выход из создавшегося положения, и

поэтому ограничился высказыванием о том, что это дело со стороны мне

кажется очень деликатным. Оно может поставить в нелегкое положение его

покровителей. После этого я спросил его, что он намерен предпринять по этому

поводу, и не собирается ли он лично отправиться в Версаль. Он ответил

отрицательно, так как в создавшейся ситуации его немедленно вышлют из

страны, и кроме неприятностей из этого ничего не выйдет. Однако, он считает

необходимым послать слугу с тремя письмами, одно из которых -маршалу Белл-

Излю, другое — госпоже де Помпадур и третье — графу де Клермону,

благородному дворянину, которого он упомя1г/л при мне впервые, как своего

близкого друга и особу, весьма приближенную к Его Величеству королю

Франции. Этот граф пользовался большим доверием короля и являлся

убежденным сторонником немедленного примирения с Англией. Пытаясь

предупредить вероятные подозрения с моей стороны о подлинности этих слов, он тут же предъявил мне письмо этого человека от четырнадцатого

числа, где

он выражает графу Сен-Жермену сердечные и дружеские чувства с сожалением

о разлуке и желанием его скорейшего возвращения. У него, без всякого

сомнения, есть и другие письма от упомянутых особ. Писем от госпожи де

Помпадур он не ждал, ибо, как было условлено, она не должна была сообщать

ему о государственных делах, хотя с его стороны подобное не возбранялось, а, напротив, даже предполагалось.

Всё это вполне правдоподобно, однако, требует дополнительных

доказательств. Между тем, очевидно, что эти французские министры

противодействуют друг другу, и, конечно же, придерживаются различных точек

зрения на этот счет. Какая из них победит, нам сложно предугадать. Однако, в

интересах Его Величества будет любым способом выразить свою точку зрения

при французском дворе.

Любезность господина Д'Аффри по отношению к графу Сен-Жермену,

после того как тот ознакомился с распоряжением герцога Шуазельского, не

иссякла, что и неудивительно, поскольку он узнал о близких отношениях

господина Сен-Жермена с маршалом Белл-Излем и увидел у графа французский

королевский паспорт. Думаю, что постепенно нам удастся раскрыть эту тайну.

И я, безусловно, сообщу Вашей Светлости о деталях этого дела. Я дам понять

господину Сен-Жермену, что он или кто другой, будучи надлежащим образом

уполномочен, встретит весьма радушный прием в Англии. Однако, в настоящем

главное препятствие, способное приостановить процесс сближения, мы видим в

отсутствии надлежащих и достаточных полномочий...

Джозеф Йорк— графу Холдернессу. (Секретно).

Гаага, 8 апреля, 1760 год.

Милостивый Государь.

Отвечу на все Ваши письма вплоть до двадцать восьмого числа прошлого

месяца, а также на секретные письма от первого числа. Сообщаю Вам, что я

переговорил с господином Д'Аффри по поводу господина Данна... и объясни.!

ему в весьма строгих выражениях, почему для нас неприемлем этот человек в

качестве посредника на переговорах со стороны французского двора.

Следует, однако, отдать должное французскому послу в том, что он

согласился с моими доводами. Однако, он попытался уверить меня в том, что

герцог Шуазельский не предполагал на эту роль этого человека, о котором

весьма хорошего мнения, чего, в общем-то, не собирается скрывать. Он и не

сомневался в том, что в официальном представительстве, на которое он

претендовал, ему будет отказано.