Графиня поневоле
Шрифт:
— Ну да, — кивнула девушка. — Вот деревушка, туда я за молоком бегаю. Ана оттуда родом, говорит, все хорошо там живут, довольны, не голодают и не бедствуют. Граф никого не обижает, справедливый хозяин, не нахвалятся им. Я если честно, когда сюда ехала, от страха обмирала, ведь про него слухи ходят, что и людоед он, и вампир, и колдун… А на самом деле…
— На самом деле просто бабник и редкостный хам, — закончила я за нее.
Мы приехали в Петару и остановились возле городского рынка. Город бурлил и жил своей жизнью, не желая знать о затерянном с лесу замке и проблемах
Рынок был охвачен кипучей деятельностью. Торговцы самого разного пошиба сновали вокруг. И чего тут только не продавалось: кожи, меха, ткани, крашения, продукты, лекарства, посуда, приправы… Казалось, все страны мира свезли сюда все, чем гордилась их промышленность. Фокусники показывали трюки, дрессированные попугаи орали человеческими голосами, зеваки громко хохотали… Я невольно залюбовалась на это море людей, снеди и вещей.
— Отца навестить хотите? — гордая своей догадливостью вывела меня из мечтательного состояния Лея, когда при помощи Фреда мы слезли с подножки.
— Нет, — разочаровала я ее. — Трисмегиста. Он ведь где-то тут обитает?
— Само собой, — ответила Лея. — Его лавку тут все знают.
— И ты?
Лея кивнула.
— Веди!
И оставив Фреда присматривать за каретой и дожидаться нас, мы побрели среди рыночных рядов.
Наконец Лея ткнула пальцем на ярко-красную вывеску с нарисованным на ней зеленым блестящим драконом.
— Вот здесь!
Темные окошки лавчонки были непроницаемы, дверь заперта. И сколько мы ни колотили, ответа не было. Наконец какая-то мимо проходившая толстая баба в замызганном переднике брякнула:
— Чего стучите, оглашенные? Нету вашего колдуна, отбыл!
— Куда? — повернулась к ней.
— А откуда ж мне знать? — пожала мясистыми плечами бабища. — Он мне не докладывает. Может, поехал лечить кого, а может и скрывается от тех, кого не долечил!
И довольная своей шуткой, баба почапала дальше по грязноватой дороге, громыхая пустыми бидонами.
Жаль. А я так надеялась разжиться у Трисмегиста лекарствами. Ведь моих-то больше нет. А слабость теперь накатывала уже не раз, а дважды в день. Во и сейчас… Я вдруг почувствовала, что приступ начинается. А взять заветный пузырек из комода я конечно же не догадалась! Схватив Лею за руку, я бросилась в обратную сторону:
— Скорее! — поторопила я девушку. — Мне плохо, надо успеть добраться до кареты!
Лея, поняв, что случилось, понеслась рядом. Через пять минут я уже пошатывалась и девушке приходилось поддерживать меня на ходу. Прохожие озирались на нас, некоторые смеялись.
— Похоже, пьяные, — съязвила какая-то торговка, тыча в нас пальцем. — Никак, от Винсенты идут!
— Эй, красотки, заходите–ка сюда, тут для вас найдется кое-что интересное! — низкорослый кривоногий мужичок сделал характерный жест рукой, схватив себя за мотню.
Вокруг загоготали, и непристойные предложения посыпались одно за другим. Мне стало дурно.
— Лея, быстрей. Не останавливайся! — едва слышно произнесла я, заметив, что горничная хочет остановиться и вступить с торговцами в перепалку.
— Вот и карета! — как из тумана раздался
Но это было последнее, что я слышала. Что-то резко толкнуло меня в спину, и я полетела наземь. Резко закружилась голова, после чего я потеряла сознание под истошный крик Леи.
Глава 16
Сознание медленно возвращалось ко мне. Пропитанный странными ароматами воздух першил в горле. В лицо били брызги — кто-то щедро кропил меня водой. Смутно доносились чьи-то голоса. Но все вокруг было еще погружено в глубокую тьму. Что это, сон? Или может, сдохла я уже? Я повернула голову и застонала. Жгучая боль пронзила затылок. Невольно с моих губ вырвался стон, однако боль чуть прояснила сознание. Отупевшие, выпавшие в осадок чувства и ощущения наконец обострились. Ощущение небытия покинуло мое бренное тело.
— Ну давай же, очнись! — кто-то увлеченно шлепал меня по щекам.
Я чувствовала, как голова моя качается из стороны в сторону вслед за ударами.
С трудом разлепив глаза, я сфокусировала взгляд на колотившем меня мужчине. И слабо улыбнулась: это был Трисмегист. Облегченно выдохнув, я откинулась на подушки.
Помещение было незнакомым. За спиной лекаря маячила Лея. Вид у горничной был крайне взволнованный.
Трисмегист, убедившись, что я открыла глаза, встал и пошел куда-то, впрочем, тут же вернувшись. В руке он держал стакан с какой-то подозрительного вида фиолетовой настойкой, отливавшей зеленцой.
— Пей! — тоном, не терпящим возражений, он подал мне лекарство.
Мои губы клацнули о стеклянный край посуды и раздался противный лязгающий звук. Лекарь выразительно закатил глаза, повернул голову и посмотрел на Лею. Уж не знаю, что такого было в его взгляде, но девушка поняла все без слов. Она мигом подскочила и взяв из рук Трисмегиста стакан, принялась поить меня.
Девушка поднесла напиток прямо к моему рту, так что мне оставалось только глотать. Однако даже глотать мне больно, в горле стоял какой-то ком. Трисмегист поднялся и принялся наблюдать как я пью безо всякого выражения. Наконец, когда лекарство было выпито, он жестом велел Лее отойти и выждав пару минут, ядовито спросил:
— Вы что же, не принимаете то, что я вам дал?
— Я не могла, — губы мои едва шевелились. — Он… отобрал все мои лекарства, кроме последнего пузырька, вот его я и пила…
— Последнего? — лекарь сощурил глаза так, что от них остались только едва заметные щелочки. — Того, что в темном стекле?
Я кивнула. Выражение его голоса категорически мне не нравилось.
Трисмегист встал и что было сил ударил кулаком по столу. Тот жалобно скрипнул. Лея в углу испуганно вскрикнула.
— Так-не-льзя! — вкрадчиво и членораздельно, произнес лекарь, приблизившись ко мне почти вплотную. — Видите ли, Арида, я оставил вам то лекарство только на экстренный случай, если вдруг вы ослабеете чересчур сильно. Но пить его как обычное снадобье нельзя! Оно медленно убивает, а выпитое быстро, убьет быстро. А вы и так... почти на пороге смерти.