Грань бездны
Шрифт:
Едва мы показались на носу «Гольфстрима», как от перегородившей проход группы отделилась и направилась к нам дюжина аборигенов. Впереди их горделиво вышагивал морщинистый сухопарый старец с растрепанными седыми волосами, стянутыми золотым обручем со множеством драгоценных камней.
Я сразу узнал эту диковинную побрякушку, за обладание которой люди Брошенного мира могли перегрызть друг другу глотки, а в нашем за нее не дали бы и пригоршни монет. Подобного барахла было полно у Федора Оплеухи, нашедшего однажды неподалеку от своего поселка три галеона с золотом, в честь которых и был впоследствии назван его Столп. Федор раздарил падким на все блестящее вингорцам половину своих бесполезных сокровищ, но еще ни разу не слышал, чтобы хоть один из них погиб от статического
– Загрызи меня пес, если это не сам Шомбудаг – глава совета вингорских кланов! – ошарашенно присвистнул Убби, узнав идущего к нам со свитой старца. – А рядом с ним – вы только гляньте! – почти половина того самого совета! Двинь мне кулаком в ухо, шкипер, если ты думаешь, что эта встреча случайная!
Я, само собой, так не думал. Но если бы и думал, лупить Сандаварга по ушам и другим частям тела не дерзнул бы, даже умоляй он меня об этом, стоя на коленях. Про совет вингорских кланов мне было известно очень мало, и именами его членов я отродясь не интересовался. Но взглянув на взбудораженного Убби, сразу сообразил: парни, желающие иметь с нами беседу, удостаивают такой чести не каждого, кто совался в каньон Дельгадо.
Вот только хороший это знак или дурной? Один мудрец эпохи Чистого Пламени с диковинным именем Эзоп однажды изрек: с власть имущими надо вести себя как с огнем – держаться от них на таком расстоянии, чтобы ненароком не сгореть и в то же время не замерзнуть. Эта стратегия, которой я по мере сил следовал всю жизнь, до недавних пор верой и правдой меня выручала. И то, что сегодня злой рок свел нас не абы с кем, а с самими властителями этих гор, вряд ли могло мне понравиться.
Шомбудаг и его сопровождающие подошли к «Гольфстриму» без опаски и остановились так близко, что я мог бы при желании не целясь продырявить их из баллестирады. Мне даже стало неловко от того, что я взираю на вингорских вождей сверху вниз. Их, уверен, это тоже сильно раздражало. И тем не менее тон, которым заговорил с нами носитель опасного украшения, оказался на диво дружелюбным, чтобы не сказать заискивающим.
– Премного известный шкипер Проныра, славный воитель Сандаварг и прочие, кто находится внутри этой железной машины! – обратился к нам старец, как выяснилось отлично знающий, с кем имеет дело. Я также отметил, что таких хитрющих глаз, как у него, не было даже у моей второй жены – самой известной интриганки во всем Аркис-Грандбоуле. – Меня зовут Шомбудаг Светлогривый Грифон, и я уполномочен говорить с вами от имени совета наших кланов. Слушайте меня внимательно и не перебивайте! Разговор у нас будет серьезный, а выбор, который вам предстоит затем совершить, станет для вас воистину судьбоносным…
– Нашел, чем удивить! – пробормотала под нос Малабонита. – Да у нас в последнюю неделю по пять выборов на дню бывает. Считай, каждую сотню километров выбираем, во что нырять: в дерьмо или в помои!
Я бросил на ворчунью недовольный взгляд, и она примолкла. А Светлогривый Грифон как ни в чем не бывало продолжал:
– …Прежде всего позвольте уточнить, что лично против вас мы ничего не имеем. И более того, наслышаны о вас как о достойных представителях Бескрылого народа, с которым мы с давних пор живем в нерушимой дружбе. Однако непростое положение, в которое мы были поставлены три дня назад, вынуждает нас вмешаться в дела Бескрылых и пренебречь нашими принципами ради блага и процветания всех вингорцев. Я искренне сожалею, что в ниспосланном нам Солнцем испытании вам пришлось стать нашими врагами. Сожалею и прошу у вас за это прощения.
Шомбудаг склонил голову и обреченно развел руками, подчеркивая, насколько он ощущает себя виноватым. Наверное, я должен был чувствовать себя польщенным. Вот только произнесенное главой совета слово «враги» вмиг вызвало у меня неприязнь к этому велеречивому старикану. «Кончай разглагольствовать!
– Не всем Бескрылым известно, что нынешний год для вингорцев – особый, – выдержав драматическую паузу, вновь заговорил седовласый. – Через десять месяцев исполнится сто лет со дня, как наш великий пророк Наранир Серебряный Луч отправился в свой полет к Солнцу, дабы выпросить у него прощение грехов для своего народа. Этот знаменательный для нас год – год полного очищения и покаяния. Мы освящаем воду солнечным светом и каждый день моем ею свои жилища, моемся сами и купаем в ней наших детей. Для этого нам нужно много воды. Очень много. Многократно больше, чем мы тратим в обычное время. Но, хвала Солнцу, Владычица Льдов согласилась нам в этом помочь и сделать так, чтобы до конца года наши бассейны стояли наполненными до краев. И за это – можете в такое поверить? – мы не должны ей ни грамма иностали! Воистину, более щедрого подарка на столетие вознесения Серебряного Луча вингорцам преподнести просто нельзя!..
– Так-так, – вновь подала голос Долорес. – Кажется, я начинаю понимать, какую сделку заключил команданте с вингорцами. Двинь мне по уху, Убби, если они не потребуют выдать им наши контейнеры!..
Ее догадка подтвердилась буквально сей же момент.
– …Единственное условие, какое поставил нам почтенный дон Риего-и-Ордас в обмен на бесплатную воду, было таким: он обязал нас следить за всеми каньонами, и, как только в каком-либо из них объявится железная машина по имени «Гольфстрим», немедленно ее перехватить, – признался Шомбудаг, вновь перейдя на извиняющийся тон. – А его экипаж, да простите мне мою прямоту, подвергнуть самой мучительной казни, какая только существует у вингорцев…
– А ну попробуйте сделать это, псовое племя! – взорвался Сандаварг, громыхнув в ярости о щит намотанной на запястье цепью кистеня. – Попробуйте и узнайте, кто здесь на самом деле палач, а кто – жертвы! Хэйл, Эйнар, Бьорн и Родериг!..
Облепившие лайнер летуны в едином порыве встрепенулись, а в руке каждого из них засверкало оружие. Однако Шомбудаг вскинул ладонь вверх и вмиг унял прокатившуюся по войску волну негодования. Ни один нож или сюрикен не полетел в нашу сторону, как, впрочем, и в ножны тоже не вернулся.
– Прошу тебя, воин, поумерь свой пыл и дай мне договорить! – потребовал Светлогривый Грифон. Перекричать ревущего северянина было сложно, но главе совета это каким-то чудом удалось. Убби с явной неохотой примолк, и вингорец продолжил: – Прежде чем кидаться в бой, задумайся, почему вместо того, чтобы просто вас убить, я стою здесь и рассказываю вам о наших позавчерашних переговорах с доном Риего-и-Ордасом.
– И почему же? – набычившись, полюбопытствовал северянин.
– Все очень просто, – ответил глава совета кланов. – Мы не собираемся вас убивать. Да, нам очень нужна вода. Но заполучать ее ценою чьей-то крови – грех, который нам не смыть ни до конца священного года, ни через сто лет. Мы заберем вашу железную машину и то, что она везет, а вас отпустим. Вы можете взять с собой столько вещей, продуктов и оружия, сколько унесете, и идите, куда пожелаете. Все, кроме одного из вас. Того, кто умеет управлять машиной, потому что нам эта наука, к сожалению, неведома. Таковы наши условия, и вам придется на них согласиться. В противном же случае, если вы не оставите нам выбора…
Светлогривый Грифон вновь поднял руку и звонко щелкнул пальцами. В тот же миг нам в глаза сверкнули десятки солнечных бликов, а унылый вой ветра прорезал зловещий свист. Или, точнее, множество звучащих на все лады свистов, слившихся в один стремительно нарастающий гул.
Из нас троих лишь Убби успел смекнуть, что происходит. Шагнув вперед, он быстро воздел над головой щит и заслонил им не только себя, но также меня и Долорес. А еще через мгновение на «Гольфстрим» обрушился иностальной дождь, каждая «капля» которого могла с легкостью прикончить человека. Ножи, сюрикены и прочая остроконечная дрянь со звяканьем раскатилась по палубе, но ни один снаряд вингорцев не задел брата Ярнскида.