Грань креста (дилогия)
Шрифт:
Пришёл черёд удивляться мне:
— Что значит «несчастье»? Как это «случилось»? Он что, не родился вампиром?
— Шура, я вам удивляюсь. У нас дома, в Ирландии, каждому ребёнку известны такие простые вещи. Ну конечно же нет. — И Патрик пустился в изложение народных сказаний зелёного острова. Сколько в них было правды, а сколько вымысла — сказать невозможно, но слушалось, по крайней мере, с интересом. Чеснок, серебро, осиновые колы — мне попался в водители крупный специалист по нечистой силе.
Обзор профилактики
— …сомневаешься — глянь на него поверх лезвия, оборотень свой натуральный вид и покажет, а ежели…
— Ладно, как с вампирами бороться, я понял. А это лечится?
Патрик обиженно замер на полуслове.
— Издеваетесь?
— Отнюдь. Вполне серьёзно.
— Издеваетесь. И напрасно. Кто, как не я, первым русалку распознал?
— Верно, было.
— То-то же. Вы что думаете, Ирландия такое дикое место, где даже нечистая сила не водится? От Дублина до Лондона меньше часа лёта, сэр!
— Ну, если цивилизованность измеряется количеством нечисти, то Эйре колыбель цивилизации, не иначе, — расхохотался я.
Патрик замолк, насупившись. Крышка перчаточного ящика приоткрылась.
— Что делим, ребята?
— Вот пытаюсь выяснить у Патрика, лечится ли вампиризм, а он обижается.
— Профессора нашёл! Я-то, дура, полагала, что старшая по лечебным вопросам здесь доктор Рат, а он с пилотом консультируется! А что это вы тут пьёте? И почему меня не зовёте?
— Так это ж чай, не пиво.
— Всё равно налейте.
Лес просыпался, стряхивая клочки сизого тумана с ветвей. Кусты расправляли листья навстречу встающему солнцу Вылезли из ночных убежищ первые птицы, начали пробовать голос. Грунтовка, превратившись в поросшую травой колею, повернула в вовсе уж глухую чащобу.
— Так ты, значит, у нас крупный спец по сверхъестественным явлениям? — хмыкнула Люси, перекатывая по капоту обгрызаемое ею яблоко необъеденным боком к себе.
— И вы туда же, мэм? — тоскливо промычал наш водитель.
— Я туда. А вот они куда? — показала лапкой мышка на виднеющуюся в паре сот ярдов впереди нас белую корму медицинской машины. У неё мигал левый сигнал поворота. Коллеги притормаживали, явно собираясь свернуть. Но слева тянулась на сколько хватало взгляда — сплошная тёмно-седоватая мрачная стена старого ельника.
Просветов в ней категорически не наблюдалось. Расстояние между нами и машиной коллег сокращалось. Нам было уже отлично видно, как она, перекосившись набок, выбралась из колеи и… растворилась в чаще? Нет, мне на миг почудился отблеск асфальта среди переплетения ветвей. И, похоже, не только мне.
— Там шоссе! — охнул Патрик и дёрнул рычагом коробки передач, прибавляя скорости.
— Здесь, что ли, они поворачивали? — Вездеход остановился кривовато, и наш ирландский знаток колдовства почёл за лучшее вытянуть рукоятку стояночного тормоза.
— Ага,
— Они одни так не разбросали б. Здесь часто ездят.
— А дорога-то где ж? Дороги не было.
Мы выбрались из автомобиля, озираясь. Бедолага вампир приподнялся с носилок.
— Приехали?
— Нет, нет, полежи ещё. Задержка образовалась.
Тот опустил голову, вновь закутался (в плед? в крылья?), прикрыл глаза, не интересуясь окружающим.
Старый ельник — мрачное место. Мёртвое. Под ногами — толстенный рыжий ковёр опавшей хвои, громко хрустящий при каждом движении. Тёмные, почти чёрные густые лапы где-то высоко над головой смыкаются непроницаемым пологом, оставляя внизу грубые шершавые стволы с торчащими голыми прутьями отмерших без солнца ветвей. Серая шелушащаяся кора покрыта болезненно-бледными пятнами мха и свисающими космами перепутанных клубков лишайника.
Неприятное место. Жутковатое. Если уж зашёл у нас разговор о нечисти, то где для неё самое подходящее жильё, коли не тут? Кинодекоратор, озабоченный постановкой сказки с лесными ужасами, уписался б от радости, узрев эту чащобу, и немедленно побежал бы за бензопилой — расчищать место под избу на курьих ногах или языческое капище, смотря что по сценарию положено.
Прямо напротив места, где повернула неведомо куда шедшая перед нами машина, стояла особо гигантская ель. Не ель, а Ель. Жирным шрифтом и с большой буквы. Такого колосса не приходилось видеть даже на главной площади столицы моей родины перед Рождеством, а туда праздничное дерево пёрли на прицепе для перевозки межконтинентальных баллистических ракет.
Да, то была ёлочка! Но этой, что красовалась сейчас перед нами, она в подмётки не годилась. Должно быть, мы созерцали патриарха и главу рода всех елей во всех мирах. Ежели её срезать — на пне Патрик вполне сможет демонстрировать фигурное вождение вездехода. В отличие от соседних, её нижние ветви не отмерли от старости и колоссальным тёмным шатром покрывали изрядное пространство. Сколь высоко вздымалась вершина, нам не удалось рассмотреть. Не удивлюсь, если она царапала своим концом ночной спутник этого мира, когда тот всходил над лесом. Свисавшие из седой от старости хвои шишки изумляли своими размерами.
— Может, они там? — робко вымолвил Патрик.
— Там?
— А что? Под этими ветвями можно танковую роту упрятать.
Я сильно усомнился, что в реальности такое осуществимо, но, не видя других вариантов, направился к царь-дереву. Люси не упустила случая присоединиться, естественно, используя меня в качестве транспорта.
Мёртвый игольник хрустел под сапогами. Отчего-то по мере приближения к дереву мне становилось всё неуютней, возникало впечатление постороннего присутствия. Прямо скажу, нехорошее чувство. Я даже замедлил шаг.