Грань

Брюханов Данил

Когда же хедлайнеры мероприятия вышли на сцену, наши герои в изрядном подпитии, уже были чуть ли не лучшими друзьями, знающими друг друга, казалось, сто пятьдесят тысяч лет, и были готовы проследовать на танцпол, для знатного угара, для чего оба, собственно, и были здесь. Иван познакомил Эрика с ребятами, с которыми пришел, и все вместе они изрядно оторвались в ту ночь, закончив тусовку только ранним утром в одном из пабов, пьяные неприлично, повисая в объятиях друг друга и заявляющие, что теперь братья и друзья навек, уважающие и любящие друг друга сверх сякой мыслимой меры и т. п. Ну, вы знаете, как это бывает.

Эрик и Иван после этого стали довольно часто видеться. Редкие выходные проводили совсем без встреч друг с другом. Для Эрика так и вообще, товарищ Юшин

был единственным близким человеком в Томске. И когда первый был свободен от работы и не желал побыть в уединении, что тоже любил, он и Ваня тусовались либо в гостях друг у друга, любо ходили в кино или по барам, либо даже могли отдаться столь классическому для мужчин, особенно постарше, досугу, как игра в бильярд. Ребята имели схожие интересы, близкий по силе интеллект, и вообще все то, без чего никакая настоящая дружба в принципе невозможна. Ведь определяющим фактором дружбы, как ни крути, является развитие параллельными курсами, увлечение похожим. Поэтому так легко и естественно появляются друзья в детстве и молодости человека, во время его наиболее интенсивного развития, роста и становления, когда ты, в кругу схожих с тобой людей, понимаешь, что важно и интересно вам вместе и тебе, в первую очередь. А вот в зрелом возрасте, друга, или же просто хорошего приятеля завести ни так-то просто, ведь необходимо, чтобы два взрослых человека раньше, во время своего становления развивались почти что одинаково. Только тогда им будет о чем дружить. Именно так случилось и с нашими героями, чему Эрик был по-настоящему рад, и благодарил судьбу, что та подарила ему друга в, по сути, чужом незнакомом городе, где он, в силу рабочей необходимости и вынужден был сейчас жить.

Иван так же любил компьютерные игры, в том возрасте, когда любить их для России почему-то считается моветоном и инфантильностью среди «настоящих» мужиков. Помимо игр и фильмов, так же, как и Эрик много читал, так же интересовался философскими вопросами, немного религией, но не как адепт, исполняющий культы, а как еще одним инструментом для познания и понимания окружающего мира.

Был у Ивана и еще один интерес. Эзотерика, альтернативные, непризнанные наукой методы познания мира. Как раз это и радовало сейчас Эрика больше всего, особенно в рамках намеченной им вечерней беседы. Знакомства его друга с эзотерической оккультной темой должно было помочь ему понять и разделить впечатления и переживания Эрика, связанные с тем самым сном.

Встреча была назначена на 7 вечера, а стрелка часов в доме Эрика плавно подходила к 6. Парень приступил к сборам. Одевшись и вызвав такси, он посмотрел за окно, где в желтом свете фонарей на землю неспешно падали крупные хлопья снега. Погода, очевидно, была безветренная и, судя по градуснику за окном, чей ртутный столбик покоился рядом с цифрой 6 ниже нулевой отметки, идеальная для зимы, по мнению Эрика. Вышеперечисленные факторы прямо-таки гипнотически приказывали выйти на улицу и дождаться такси там, допустим коротая время за сигаретой. Эрик хоть и не был, по собственному убеждению, курильщиком, дежурная пачка сигарет всегда покоилась в кармане его верхней одежды, в ожидании своего часа.

Линдгаард надел куртку, вступил в ботинки, шнурки которых были, по обыкновению, расслаблены, чтобы носить их, не затягивая или ослабляя шнуровку, и вышел из квартиры.

Оказавшись на улице, первое на что Эрик обратил внимание, это конечно же на свою машину, как и подавляющее, пожалуй, большинство мужчин. Здесь Эрик передвигался на не самом последнем, но и далеко не самом старом Subaru Forester. Вторым же моментом, на что посмотрел Эрик было то, как мало места было между его машиной и BMW 5, припаркованной параллельно, передом к его Subaru. Уже не первый раз Эрик замечал, что хозяин этой машины паркуется, что называется, как олень, то зажимая соседние транспортные средства, затрудняя им выезд, то оставляя свой автомобиль так, что тот перегораживает добрую половину проезда в узком и без того дворе. Все это уж очень бесило и нервировало Эрика. Он, напротив, был из тех водителей, кто очень аккуратно относился к таким моментам как парковка, да

и вождение вообще. Эрик всегда по мере сил старался как можно меньше создавать помех другим участникам движения. Естественно, придавая немалое значения этому вопросу, схожего отношения он ожидал и от других автолюбителей.

«Да как же меня достала эта скотина, в самом деле!», – подумал Эрик, – «ну как можно быть такой свиньей и совсем не думать о других!». Линдгаард уже выступал в роли пострадавшего от бессовестной парковки его соседа. Пару раз Эрик, обильно потея, пытался выехать с парковки, преодолевая дефицит пространства, обеспеченного ему хозяином BMW. 30 % усилий в таких случаях уходили на собственно выезд с парковочного места, а остальные 70% на вербальное и невербальное покрытие плотным слоем мата владельца пятерки. Как-то раз он даже видел его, выходящим из подъезда и садящимся после в свою машину, но подойти не решился, сославшись для себя, на то, что его машина то слава богу не приперта, что и на работу пора, плюс ругаться попусту как не хочется.

Да и на минуточку! Он как не как не последнее лицо в успешной компании. А такому лицу никак не подобает инициировать дворовые разборки. Примерно в таком ключе вел Эрик тогда внутренний диалог, наблюдая как хозяин BMW садится в свою машину и уезжает со двора. Однако у каждого из нас где-то в самых темных глубинах души, живет та часть человека, которая на самом деле все про себя знает и понимает. И всегда, когда Эрик мыслями возвращался к тому случаю, из этих темных душевных недр кто-то негромко напоминал ему, что тогда он просто-напросто струсил. Побоялся вступить в легкий и незаметный конфликт тогда, когда конфликта, возможно, никакого бы и не было, а был бы, скорей всего, простой разговор. И кто знает, возможно этот разговор возымел бы действие.

Точно так же ведь было и с Эмилем. Эрик резко и, скажем, адекватно отвечал ему, только будучи доведенным до точки кипения. А ведь сколько нервов могло быть сэкономлено, веди себя Эрик чуточку смелее заблаговременно!

Лингаард помнил, что не всегда был таким. В детстве он был бесшабашным сорвиголовой, всегда в первых рядах или даже в гордом одиночестве жестоко сражавшимся с любой имевшей место несправедливостью, в отношении другого человека или же, не дай бог, его самого. Эти его воспоминания совпадали и с мамиными рассказами о том, когда наш герой был еще совсем малышом и не помнил себя. Как такового конфликта Эрик, пожалуй, не боялся, но после одного случая, произошедшего с ним в детском саду, стал бояться последствий. Но об этом позже.

Выйдя во двор, и снова став свидетелем хамству, учиненному хозяином BMW, Эрик в раз забыл про любимую погоду, завораживающие хлопья снега, щедро сыплющиеся с неба, и про предстоящий уютный вечер с другом. Он лишь достал сигарету, быстро зажег ее и торопливо резко и глубоко затянулся так, что даже зашелся приступом кашля. «Сука же какая», – в ярости подумал Эрик, – «из-за его сраного отношения даже покурить нормально не могу. Такой вечер испортил, гад!» Позже Эрик отметил всю странность и дикость последовавших после этого, своих действий.

Он затянулся сигаретой еще раз и выбросил ее тлеющую прямо в снег. Чувствуя в груди искры ярости, а в животе холодный свинец адреналина, он подошел к BMW и что было силы пнул ногой по машине в том месте, где бампер соединялся с передним крылом. Потом еще добавил, со всей силы хлопнув ладонью по капоту. Хлопок этот звучным эхом прокатился по пустому двору, и белая BMW завизжала сигнализацией, истерично мигая поворотниками.

Опустив низко голову в капюшоне и сквозь розовую поволоку, глядя на белый снег Эрик подумал: «Ну, выходи, сука… разберемся уже наконец». Приход хозяина не заставил себя долго ждать. Не прошло и трех минут, как из соседнего подъезда быстро вышел мужчина лет 40 с приличным животиком, пятидневной небритостью, лысеющий и в расстегнутой кожаной куртке с капюшоном мехом внутрь. Быстро посмотрев туда-сюда, не обнаружив во дворе никого кроме Эрика, замершего со склоненной головой возле его белой ласточки, сложив 2х2 мужчина неуклюжим быстрым шагом поспешил разобраться в сложившихся обстоятельствах.