Гранит науки и немного любви

Романовская Ольга

– Так это вы её отец? – Лаэрт только сейчас сообразил.

– Отец не отец, но без меня это чудо лакричное на свет бы не появилось, – настырный некромант усадил меня, хмыкнув, прокомментировал опухшие веки и шансы быть унесённой ветром и велел эльфу расшторить окно. – А по одеялу ползает моя внучка. Не знал, что не только отец, но и дед. Если честно, не радует.

Заморгала, когда солнце, отразившись от зеркала, попало прямо в глаза. Попыталась выставить мужчин вон, но получила лаконичный ответ: вперёд ногами. Пришлось сдаться на милость превосходящих

сил.

Лаэрт вытащил мой сундук и, не смущаясь, начал копаться в вещах и белье. Ксержик же сотворил кувшин воды и устроил мне головомойку. Выглядело это так: живописание моей внешности, которая отпугнёт умертвие – и макание в таз. Мне только и оставалось, как пускать пузыри и пытаться не захлебнуться.

– Решено, девушка, буду брать на кладбище. Сколько сил ты мне сэкономишь! – некромант поймал брошенное Лаэртом полотенце и вытер плоды своих стараний. – Остальное – сама. Переодеваешься, причёсываешься и спускаешься. Дочку берёшь с собой – ей полезен свежий воздух, а не стенания мамаши. По дороге можешь выть, скулить – тогда ошейник и поводок куплю.

– Зачем? – не поняла я.

– Потому что воют собаки и волки. А если человек, то учи язык слов. А ещё лучше – демонов. Я тебе учебник достану – мать родную забудешь, пока все обороты запомнишь. Заодно хоть одну тёмную дисциплину выучишь.

Мужчины вышли, а я осталась сидеть. Снова легла, уставившись на Марицу. Потом, ради неё, заставила себя встать, надеть то, что выбрал Лаэрт. Видимо, закопалась, потому что в комнату без стука вломился Ксержик со словами: «Не померла?».

Поспешно прикрыла грудь руками, напомнив о том, что я женщина, а он – мужчина.

– Вот оно как! А я-то считаю себя в твоём случае бесполым существом, потому как кровосмешения не одобряю. – Пальцы у некроманта были ловкими: умудрялись и отбивать мои попытки покарать наглеца, и зашнуровывать платье. – На голове – воронье гнездо, ноги босые… Я с таким чучелом на людях не появлюсь.

– А к мальчику присмотрись, – шепнул Ксержик. – Помогает. Он сказал, тебя муж бросил… Нашла, из-за чего переживать! Вон, сколько мужиков в Академии – выбирай любого. У нас тоже хватает. И брюнеты, и шатены, и блондины. Да ещё и забеременеть не рискуешь: мальчики пуганые, за такое без обоюдного желания исключают.

Не прошло и пяти минут, как некромант вытащил меня в холл, подгоняя пинками. На перевязи висела Марица, которая, похоже, радовалась возможности выбраться из комнаты.

Лаэрт подхватил меня под руку, а Ксержик задержался, деловито проинспектировав кухню. Констатировал её полное запустение и против воли скормил мне очередную шоколадку, дабы «не тащить на себе бесчувственное тело».

Направились мы, вопреки ожиданиям, не к воротам, а к преподавательской столовой. Там провели акт насилия: некромант держал, а Лаэрт кормил. Я давилась, но глотала подогретый завтрак. Потом заявила, что способна жевать сама.

– Скелет, – прокомментировала мою фигуру забиравшая посуду повариха. – В чём душа держится?

– Душа с телом связана иначе, – авторитетно заявил

Ксержик. – И она-то в порядке. А тут… Откормите.

Оказавшись за стенами Академии, мы ненадолго разделились: пошептавшись, некромант отправил куда-то Лаэрта.

Когда я спросила куда, таинственно ответил: «За лекарством».

– Зачем вы со мной возитесь, я же чужая, не воспринимаю вас как отца…

– Благодарение богам что не воспринимаешь. А чего вожусь… Два женских трупика в мои планы не входят. Была бы парнем – хоть повесься, а так – молодая мамаша.

– Значит, поплакаться можно?

– После дождичка в четверг. Но раз разговариваешь, не потеряна для общества. Пошли, овощей и молока купим, чтобы Агния Выжга не стала последней в роду. А потом займём твои мозги демоническим.

Ксержик тащил меня будто козу на верёвочке, не обращая внимания на спуски и подъёмы. В Вышграде он прекрасно освоился, так что прямым путём вёл на рынок. На мою попытку сбежать, оправдавшись отсутствием денег, ответил, что по доброте душевной даст в долг.

– Марица – ваша внучка! – возмутилась я, позабыв на время о своём горе. – Могли бы и подарить!

– Кхм, Агния, я тебя рожать не просил. И твою мать тоже – какой с меня спрос? Я с таким же успехом дедушка вон того пацанёнка, – он ткнул пальцем в мальчишку, игравшего с ободом колеса. – И мы на «ты», помнишь?

Вздохнула. Вот и пойми его! То отца изображает, то постороннего.

Искоса глянула на Ксержика, уткнувшись взглядом в амулет. Ни его, ни колец не снимал, хотя я бы побоялась так ходить. Не знаю, зачем людей провоцировать?

– Чего? – рука некроманта обхватила меня вокруг талии. Затем последовал нестандартный вопрос: – Выпить хочешь? С утра, конечно, не дело, но тебе можно.

– Это как-то связано с лекарством, за которым пошёл Лаэрт? – попыталась угадать я.

Подмешает что-то в питьё – и уйдёт хандра. А что, я согласна – самой точно.

– Нет, – рассмеялся Ксержик. – Просто у тебя такая кислая рожа, что хочется влить туда пинту чего покрепче. Появится румянец, развяжется язык… Завсегдатаи с удовольствием выслушают твою жизненную повесть, а тебе полегчает.

– Спасибо, не надо.

Я уже напивалась, хватит.

Вернулся Лаэрт. Что купил, категорически отказывался говорить, а некромант почему-то ухмылялся. Перепоручил ему заботу обо мне и ушёл, заявив, что часика через три будет в таверне «Белый лебедь»:

– Это если Агния раздумает умирать и захочет есть. За мой счёт, болезная.

И всё, не прощаясь, свернул в соседний проулок.

А мы с Лаэртом побрели на рынок.

Разумеется, эльф не оставил без внимания моё родство с некромантом. Пришлось признаться, что байстрючка, удочерённая отчимом. Отец до недавнего времени не объявлялся, да и теперь нашёлся случайно, не горит желанием обретать дочь.

Лаэрт слушал и кивал, а потом сказал, что мне повезло.

– В чём? Что с лестницы не спустил? Это да. Так и ему тоже, что маму не насиловал. Но развлёкся и бросил. Как Хендрик.