Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Томас Хью

² Он сам рассказал об этом в мемуарах, в которых тем не менее ни словом не упомянул о Нине или о POUM. Возможно, что его мемуары были подделкой.

³ Уничтожение POUM сопровождалось арестами генералов, связанных с Ларго Кабальеро: Асенсио, Мартинеса Монхе, Мартинеса Кабреры.

⁴ Кольцов оставался в живых до конца чисток и был расстрелян лишь в конце 1938 года.

Глава 58

Германия и Италия возвращаются к политике невмешательства. – Англо-германское сближение. – Инцидент с «Лейпцигом». – Негрин отправляется в Париж. – Иден и Дельбос латают политику невмешательства. – Гитлер в Вюрцбурге.

Иден и Дельбос добились возвращения Германии и Италии к политике невмешательства и к участию в морском патрулировании. К двум воюющим сторонам была обращена официальная

просьба воздержаться от нападения на военные корабли, а также выделить зоны безопасности для заправки патрульных судов. Нарушения этого соглашения будут расследоваться всеми четырьмя сторонами морского патруля. В случае нападения разрешено обороняться, но не нападать. За это время каждая страна могла определить степень своей свободы действий. Тем не менее Испанская республика осудила всю систему контроля, ибо она ставила республиканцев на одну доску с националистами и потребовала предоставить ей право вести «законные военные действия», такие, как, например, налет на Пальму – но без «альмерийского инцидента». Россия, опасаясь, что все единым фронтом выступят против нее, объявила, что в морском патрулировании должны участвовать все страны Комитета по невмешательству. Чиано, внезапно заподозрив Германию в сближении с Англией, пожаловался Берлину (как сделал и Риббентроп из Лондона), что ему лишь в последний момент сообщили о готовящемся визите Нейрата в Англию. Муссолини гордо заявил Хасселю, что Британия все еще недооценивает его. Если между ним и Англией разразится война, то леопард (Италия), может, и будет повержен, но лев (Англия) получит серьезные раны.

Теперь Италия решительно отказалась от сдержанного отношения к ее участию в интервенции в Испании. В Риме начали открыто публиковаться списки потерь и количество воюющих в Испании. 4 июня «Пополо д'Италия» объявила, что «придет день, когда с событий в Испании будет снят покров. И мир ясно увидит, что легионеры фашизма вписали в историю новую славную страницу». Но упоминание об участии немецких войск в испанских событиях считалось преступлением. Если те, кто служил в Испании, проговаривались об этом, для них это оборачивалось серьезными последствиями.

Едва только немцы вместе с итальянцами согласились вернуться к политике невмешательства, как капитан немецкого патрульного судна «Лейпциг» сообщил, что около Орана по его кораблю были выпущены три торпеды. В цель они не попали.

Затем 18 июня состоялась новая торпедная атака. Капитан предположил, что или торпеда лишь скользнула вдоль борта судна, или крейсер столкнулся с подводной лодкой. Гитлер услышал эти новости, когда был в плохом настроении. Он только что вернулся с поминальной службы по тридцати двум морякам, погибшим на «Германии». Первым делом он потребовал, чтобы Нейрат отменил предполагавшийся визит в Лондон, и изъявил желание, чтобы все эскадры морского патрулирования выразили протест против этого нападения. Республика отказалась взять на себя ответственность за инцидент с «Лейпцигом». Прието предложил предоставить Идену все формальные права для расследования этого случая. Иден, который был склонен принять немецкую версию истории с «Германией», согласился принять и возражения Прието, и его предложение. Но Германия и Италия отказались от расследования. Иден, как сообщил Аскарате в Валенсию, «не мог скрыть стыда и отвращения из-за поведения Германии»¹. Тем не менее Комитет по невмешательству так и не пришел к согласованному решению. Германия и Италия формально вышли из состава сил морского патрулирования, хотя остались в Комитете.

Негрин и Хираль, его министр иностранных дел, в эти дни посетили Париж. Блюм недавно потерпел поражение, и в кресле премьера его сменил Шотан, радикал-социалист. Блюм же занял пост вице-премьера, а Дельбос остался министром иностранных дел. Оба испанца приложили немало усилий, чтобы убедить новое правительство Франции покончить с невмешательством. Дело в том, что в последнее время советская помощь республиканцам значительно сократилась – во-первых, из-за эффективной блокады националистов в Средиземном море, во-вторых, потому, что Франция продолжала держать свою границу закрытой, а в-третьих, в начале июля разразилась война между Японией и Китаем, в которой Сталин решил оказать помощь плохо экипированным китайцам. Скорее всего, Негрин надеялся, что, закупая оружие у демократических стран, он сможет как-то избавиться от зависимости от Советского Союза и коммунистов.

Положение республиканцев заметно ухудшилось, когда Португалия заявила, что выходит из всех систем контроля, пока не будет восстановлено морское патрулирование. После того как Германия и Италия отказались в нем участвовать, патрулирование продолжали нести Англия и Франция, имея на борту своих кораблей нейтральных наблюдателей. Гранди и Риббентроп выдвинули обвинение, что в таком случае патрулирование носит лишь частичный характер. Они предложили, пока не будет в полной мере установлен наземный контроль, предоставить обеим воюющим сторонам право остановки и обыска других кораблей в открытом море. Это станет заменой морского патрулирования. Такое предложение конечно же было на руку националистам. Поскольку для Франции оно оказалось неприемлемым,

Шотан и Дельбос решили последовать примеру Португалии и отказаться от пограничного контроля. Негрин и Хираль предупредили, что это далеко не лучшее решение, дабы окончательно покончить с невмешательством. Но решимость Франции согласовывать с Англией все вопросы внешней политики и тут одержала верх. Все французские министры понимали, что любой конфликт с Англией по вопросу открытых границ откровенно поможет Италии. Самым трагическим актером в этой драме оставался Леон Блюм. «Я этого не переживу», – бормотал он своим друзьям по Второму Интернационалу, таким, как Ненни или де Брукер. Он чувствовал угрызения совести из-за той политики, которую ему приходилось поддерживать всю жизнь. А тем временем националисты послали ноты всем иностранным государствам, угрожая, что если они (например, Англия и Франция) не согласятся предоставить им права воюющих сторон, то «пусть не удивляются», если в дальнейшем Испания станет экономически закрыта для них.

По сути дела, английское и французское правительства попытались еще раз заштопать расползающуюся ткань политики невмешательства. Считалось, что система контроля, несмотря на уход Германии и Италии из морского патрулирования, работает удовлетворительно. Но тем не менее было подсчитано, что начиная с апреля и до конца июля избежали досмотра сорок два корабля. Не были перекрыты и воздушные пути сообщения. Контрольные службы не могли предотвратить доставку военных товаров на судах под испанским флагом или флагами неевропейских стран. Так что немецкое, итальянское и советское военное снаряжение продолжало поступать в Испанию. Долг испанских националистов Германии составлял теперь уже 150 миллионов рейхсмарок. Какую цель он преследовал? Гитлер совершенно откровенно объявил в своей речи в Вюрцбурге 27 июня, что поддерживает Франко лишь для того, чтобы получить доступ к испанским залежам железной руды².

Примечания

¹ 25 июня во время дебатов по иностранным делам в палате общин Невилл Чемберлен, произнося свою первую речь в роли премьер-министра, описал поведение Германии в деле с «Лейпцигом» как проявление «уровня сдержанности, которое мы должны признать». Говоря о невмешательстве, он отметил, что «каждая сторона отрезана теперь от поставок материалов, в которых она испытывает насущную необходимость». Это было неправдой. Националисты практически получали все, что им было нужно. Один из сторонников Чемберлена, сэр А. Сотби, сопроводил его речь замечанием: «Я думаю, Германия искренна в своем стремлении добиться мира», от которого мистера Ллойд-Джорджа чуть не хватил удар.

² В 1937 году Германия импортировала из Испании 1 620 000 тонн металла, 956 000 тонн пиритов, 2000 тонн других минералов. За один лишь декабрь она получила 265 000 тонн железной руды и 550 000 – пиритов. В конце 1937 года ежемесячная стоимость немецкого импорта из Испании составляла 10 миллионов рейхсмарок. Тем временем 21 июня состоялась одна из периодических встреч руководства Второго (социалистического) и Третьего (коммунистического) интернационалов, на этот раз в Аннемассе под Женевой. Социалистов представляли Луис де Брукер и Фриц Адлер, а коммунистов – Марсель Кашен, Луиджи Лонго, Франц Далем, Педро Чека и Флоримонд Бонте. Они потребовали положить конец политике невмешательства и выразили неодобрение в адрес французских социалистов (на самом деле коммунистов), которые продолжали поддерживать правительство, являющееся одним из основных проводников этой политики.

Глава 59

Сражение при Брунете. – Республиканская армия. – 15-я интернациональная бригада. – Наступление. – Наступление остановилось. – Смерть Натана. – Безвыходное положение в Лондоне. – Компромиссный план контроля Плимута. – Германо-испанское экономическое соглашение. – Контрнаступление националистов в Брунете. – Конец сражения. – Потери республиканцев. – Неподчинение в интернациональной бригаде.

Окончательно завершив захват провинций Басконии, генерал Франко сделал передышку перед тем, как двинуться на Сантандер, второй центр республиканцев на севере страны. Республиканская армия наконец предприняла наступление, о котором долго шли дискуссии. В соответствии с предложением коммунистов оно имело целью взятие Брунете. Были подтянуты два армейских корпуса под общим командованием Мьяхи – 5-й армейский корпус коммуниста Модесто и 18-й армейский корпус под началом республиканца полковника Хурадо. Первый включал в себя 11-ю дивизию Листера, 46-ю Эль Кампесино и 35-ю Вальтера, в состав которой входила 11-я интербригада. Корпус Хурадо имел в своем распоряжении 15-ю дивизию Гала (13-я и 15-я интербригады). В резерве оставались Клебер, который, вернувшись из Валенсии, принял под свое начало 45-ю дивизию, и бывший музыкант Дуран с 69-й дивизией. Эта армейская группировка составила 50 000 человек. Ее поддерживали 150 самолетов, 128 танков и 136 стволов артиллерии. Цель наступления заключалась в выходе к деревушке Брунете, лежащей к северу от дороги Эскориал – Мадрид, с тем чтобы отбросить силы, осаждающие Мадрид с запада.