Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Томас Хью

Тем временем CNT не делала ровно ничего, чтобы предотвратить возникшую ситуацию. Вечером 3 мая представители CNT нанесли визит каталонскому премьеру Таррадельясу и его министру внутренних дел Айгуаде. Те пообещали, что полиция покинет «Телефонику». CNT потребовала отставки Родригеса Салы и Айгуаде. В этом им было отказано. Тот факт, что переговоры все же продолжились, свидетельствует, что ни у одной из сторон не было заранее подготовленного плана переворота. Но в сумерках в Барселоне разразилась война. PSUC и правительство контролировали город слева от Рамблас, начиная от Пласа-де-Каталунья. Под контролем анархистов оказался район справа от Рамблас. Пригороды присоединились к CNT. В центре города, где штаб-квартиры политических партий располагались поблизости одна от другой в больших зданиях или реквизированных отелях, на их крышах появились пулеметы и сверху открыли стрельбу. Машины расстреливали с обеих сторон. Тем не менее в «Телефонике» было достигнуто перемирие, и связь продолжала работать. Полиция с первого этажа даже посылала наверх сандвичи работникам из CNT. Все же несколько полицейских машин были взорваны кинутыми с крыш гранатами. Любое передвижение на машине таило в себе опасность³.

4 мая в Барселоне воцарилась тишина,

если не считать редких пулеметных очередей и ружейных выстрелов. Магазины и дома были перекрыты баррикадами. Отряды вооруженных анархистов нападали на здания гражданской гвардии и правительства. За этим следовали контратаки коммунистов или правительственных сил.

19 июля 1936 года огонь велся с тех же точек, что и в тот эпический день. И снова полиция стреляла в своих бывших товарищей по оружию – в июле в солдат, а теперь в анархистов, – толком не понимая, что к чему, но подчиняясь «непререкаемым законам революционного хаоса». Тем временем политические лидеры анархистов Гарсиа Оливер и Федерика Монтсень обратились по радио из Валенсии с призывом к своим сторонникам сложить оружие и вернуться к работе. «Солидаридад обрера» воззвала к тому же. Затем эти два министра направились в Барселону вместе с Мариано Васкесом, секретарем Национального комитета CNT. Они хотели избежать столкновения с коммунистами. Ларго Кабальеро тоже не хотел пускать в ход силу против анархистов. Тем временем 500 человек колонны Дуррути собрались в Лериде, чтобы двинуться маршем на Барселону, но после выступления Гарсиа Оливера остались на месте. Но члены CNT из рабочих, возбужденные действиями экстремистских групп анархистов, называвших себя «друзьями Дуррути», не подчинились своим лидерам. POUM встал в одни ряды с экстремистами. «Ла Баталья», газета POUM, выдвинула лозунг «возрождения духа 19 июля».

Все это время в Женералитате шли переговоры. Тарраделльясу, поддержанный Компаньсом, отказался смещать Родригеса Салу и Айгуаде. Все же 5 мая решение было наконец найдено. Каталонское правительство уходит в отставку, и его заменяет Временный совет, в состав которого не войдет Айгуаде. Анархисты, «Эскерра» и Партия виноделов будут представлены как и раньше. Но беспорядочная стрельба тем не менее продолжалась. Вдоль пустынных широких улиц свистели пули, принося смерть каждому, кто неосмотрительно выглянет из дома или из-за укрытия. Был убит видный итальянский анархист, интеллектуал, профессор Камилло Бернери⁴. «Друзья Дуррути» выпустили в свет листовку, сообщающую о создании революционной хунты. Все ответственные за нападение на «Телефонику» будут расстреляны. Гражданская гвардия должна быть разоружена, a POUM, «завоевавший авторитет среди рабочих», вновь получить место в правительстве. «Ла Баталья» перепечатала этот манифест без комментариев. Тревожная атмосфера усилилась с появлением в заливе британского эсминца. Лидеры POUM без всяких на то оснований опасались, что начнется обстрел города⁵.

Все утро 6 мая сохранялось перемирие, объявленное CNT. Но призывы вернуться к работе не приносили результатов – причиной тому было не упрямство, а страх. Днем бои возобновились. Отряды полиции и «Эскерры» атаковали здания, в которых засели анархисты. Группа гражданских гвардейцев была расстреляна в помещении кинотеатра из 75-миллиметровых орудий, которые члены «Либертарианской молодежи» доставили с побережья. Антонио Сесе, генеральный секретарь каталонского отделения UGT, только что введенный в состав Женералитата, был убит по пути к месту работы (скорее всего, случайно, поскольку по всем движущимся машинам автоматически открывался огонь). Тем не менее к вечеру из Валенсии в сопровождении линкора прибыли два крейсера с вооруженным контингентом на борту. Нежелание Ларго Кабальеро предпринимать хоть какие-то действия во время кризиса было сломлено Прието. Сушей из Валенсии прибыли 4000 солдат, по пути подавив мятежи в Таррагоне и Реусе. В четверть пятого утра 7 мая радио CNT обратилось с отчаянным призывом о возвращении к нормальному образу жизни, чего и удалось достичь благодаря присутствию на улицах гражданской гвардии из Валенсии. На улицах снова появились жители города. Прогуливаясь по Рамблас, они обсуждали ход боев. 8 мая радиопередача CNT потребовала: «Долой баррикады! Каждый горожанин должен принести камень для мостовой! Вернемся к нормальной жизни!» С мятежом в Барселоне было покончено. По официальной оценке, во время уличных боев было убито 400 человек и 1000 ранено⁶.

Примечания

¹ Такое же впечатление создалось и у Джорджа Оруэлла, который 26 апреля вернулся в Барселону с фронта, где воевал в рядах POUM. Все же к его рассказу о мятеже, пусть он и великолепно написан, следует относиться с определенной сдержанностью.

² Слабые попытки взять Теруэль не принесли результатов.

³ Мистер Ричард Беннет, работавший на Барселонском радио, рассказал мне, как в его дверях возникли два человека с гранатами, которые прямо спросили его: «Ты на чьей стороне?» – «На вашей», – мудро ответил тот.

⁴ Кем? Несмотря на обвинения, что это было работой OVRA, тайной полиции Муссолини, все говорит о вине коммунистов. Поскольку Бернери по дороге домой приветствовали по-итальянски, убийца мог быть из числа итальянских коммунистов.

⁵ Оруэлл, который был в дозоре POUM, разделял эти опасения.

⁶ Есть и другие цифры: 900 убитых и 2500 раненых. Лидеры анархистов потом сожалели, что пошли на прекращение огня, хотя в конечном итоге им бы пришлось сдаться коммунистам.

Глава 53

Наступление в Эстремадуре. – Кампания против POUM. – Политический кризис в Валенсии. – Падение Ларго Кабальеро. – Доктор Негрин. – Правительство Негрина.

Мятеж в Барселоне привел к последнему этапу нападок коммунистов на Ларго Кабальеро. Отношения между премьер-министром и коммунистами стали еще хуже, чем во время диспута по стратегии. Несколько офицеров-республиканцев из высшего командования предложили устроить проверку только что сформированной новой республиканской армии, бросив ее в наступление в Эстремадуре (направление Пеньярройя и Мерида). Коммунисты возражали против этого плана. Они доказывали, что для его

осуществления надо собрать не меньше 75 000 человек и обеспечить мощную поддержку с воздуха. Новый советский главный военный советник генерал Кулик предложил нанести удар с республиканских позиций вдоль дороги на Ла-Корунью по направлению к маленькому городку Брунете, отрезав националистов, засевших в Университетском городке и Каса-де-Кампо¹. Мьяха, который после полученных испытаний в Мадриде находился под сильным влиянием коммунистов, заявил, что не одобряет эстремадурский план. Поскольку офицеры-республиканцы продолжали стоять на своем, советские советники просто объявили, что авиации для готовящегося наступления не будет выделено². В очередной раз коммунисты отстаивали политику, которая служила их целям, но и с военной точки зрения она была более продуманной, чем у оппонентов. При всех недостатках плана с Брунете он все же был более практичен, чем надуманный замысел наступления в Эстремадуре.

Спорам на военные темы сопутствовало усиление войны коммунистов с Ларго Кабальеро. Галарса, министр внутренних дел и давний противник коммунистов, был снят с поста за то, что позволил разрастись барселонскому кризису, за его неспособность «увидеть открытые приготовления к контрреволюционному путчу». 11 мая газета POUM «Аделанте», выходящая в Валенсии, бросила открытый вызов правительству, сравнив его репрессивные меры с политикой правительства Хиля Роблеса. 14 мая правительство приказало в течение 72 часов сдать все оружие – кроме того, что было у армии. Гражданская гвардия Барселоны, PSUC и милиция начали собирать его. Наконец 15 мая на заседании кабинета в Валенсии Хесус Эрнандес и Урибе предложили распустить POUM. Ларго Кабальеро ответил, что он сам рабочий и не станет разгонять братский рабочий союз. Члены кабинета из числа анархистов поддержали премьер-министра и заявили, что волнения в Барселоне были спровоцированы «нереволюционными партиями». Два коммуниста, за которыми затем последовали Хираль, Ирухо, Прието, Альварес дель Вайо и Негрин, покинули заседание, обвинив напоследок анархистов в барселонских беспорядках. Разразился кризис самого кабинета. В этот же день Эрнандес, действуя на руку коммунистам, предложил Негрину стать премьер-министром. Тот ответил, что примет предложение, если эту идею одобрит его партия, добавив, что он не пользуется популярностью в массах. Эрнандес ответил, что ее можно завоевать. Если и есть то, чем коммунисты успешно занимаются, то это пропаганда. Негрин возразил, что он не коммунист, на что Эрнандес заметил: «Оно и к лучшему». На следующий день, 16 мая, Кабальеро вручил Асанье прошение об отставке. Президент попросил премьер-министра исполнять свои обязанности до окончания запланированной военной операции – то ли в Брунете, то ли в Эстремадуре. Ларго Кабальеро согласился, и Асанья начал планировать состав кабинета без участия коммунистической партии. Такой резкий разрыв с предыдущей администрацией понадобился для создания новой исполнительной власти. Как следствие, Ларго Кабальеро, поддержанный исполнительным комитетом UGT, обратился к анархистам с идеей формирования чисто профсоюзного кабинета министров силами CNT и UGT. Это был путь к созданию синдикалистского государства. Скорее всего, именно в этот момент Негрин, Альварес дель Вайо и Прието заявили Ларго Кабальеро, что правительство нельзя формировать без коммунистов, иначе республика лишится советской помощи. Коммунистическая партия послала ноту Ларго Кабальеро, назвав те условия, при которых она поддержит возглавляемое им правительство. Решение всех военных проблем должно стать прерогативой Высшего военного совета. Премьер-министр отказывается от поста военного министра. Министры должны получить одобрение всех партий, поддерживающих правительство (Галарса должен быть снят с поста). На главу генерального штаба возлагается обязанность планировать ход военных действий. Политкомиссары будут нести ответственность только перед военным комиссариатом, хотя тот, в свою очередь, станет отвечать перед военным министром и Военным советом. Эти условия были отвергнуты Ларго Кабальеро, который настаивал (в чем-то повторяя Асквита в 1916 году), что контроль за военными действиями должен оставаться в его руках. Его старые враги-анархисты оказали ему полную поддержку. Асанья в это время обдумывал кандидатуру, которая устроила бы все стороны. Прието не подходил, поскольку его давняя вражда с Ларго Кабальеро была слишком хорошо известна. Самым подходящим выбором оказался Негрин, которого поддерживали коммунисты.

Хуан Негрин был выходцем из процветающей семьи среднего класса с Канарских островов. Получив в Германии медицинское образование, позднее он тесно сотрудничал с нобелевским лауреатом в области медицины Рамоном-и-Кахалем. Несмотря на свой юный возраст, Негрин стал профессором психологии в Мадридском университете и многое сделал для организации Университетского городка. Он не вступал ни в одну политическую партию и искренне не интересовался политикой вплоть до последнего года диктатуры Примо де Риверы, когда ему стало ясно, что, если он хочет лучшей Испании, то его обязанность – вступить в социалистическую партию. Но хотя при республике доктор Негрин стал депутатом, до начала Гражданской войны он не принимал активного участия в политике, уделяя основное внимание своей работе. Едва ли не единственным запомнившимся политическим актом Негрина было его голосование во время республики 1932 года вместе со своей фракцией против отмены приговора генералу Санхурхо.

Несмотря на отсутствие у него политического опыта, в сентябре 1936 года Ларго Кабальеро назначил его министром финансов. Поскольку Негрин успешно работал в университетской администрации и интересовался в ней финансовыми проблемами, социалистическая партия рекомендовала его на этот трудный пост. В то время он считался сторонником Прието. Но практически никогда не произносил речи в кортесах и с политической точки зрения оставался совершенно неизвестной личностью. В министерстве финансов Негрин проявил себя как хороший администратор. Он умело разобрался со сложными вопросами уплаты за советскую военную помощь и установил прекрасные личные отношения с советским экономическим советником Сташевским. У Негро не было каких-либо личных симпатий, он не обладал никакими политическими предрассудками и никому не клялся в верности. Сочетание общепризнанной эффективности в работе с прекрасным академическим образованием устраивало всех, даже Англию и Францию. За него, как за нового лидера республики, сменившего Ларго Кабальеро, безоговорочно проголосовали самые разные политические группировки. Не в пример Франко, многие политики республики (и не только коммунисты) считали, что при желании им будет сравнительно легко влиять на Негрина.