Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура
Шрифт:
Еще более крупные цифры сохранили документы серии Da-Dg из Кносса. На фрагменте одной таблички упомянуто даже 19 тысяч голов мелкого скота [184] .
Разведение коз и овец имело целью получение не только мяса [185] , но и шерсти.. В хозяйстве мелкого земледельца, вероятно, вся получаемая шерсть потреблялась на месте. Большие отары крупных владельцев позволяли наладить производство шерсти на продажу. Видимо, поэтому в Кноссе в середине II тысячелетия до н.э. учет овец и получаемой с них шерсти велся самым строгим образом (таблички серии Dk — Dl). Шерсть исчислялась по весу, причем единица измерения ее равнялась почти 3 килограммам [186] .
184
Evans. P. of ?., IV, p. 723.
185
Можно думать, что в обширных домах царей и высшей знати забивали много скота для еды — ведь огромные дворцовые строения вмещали многие десятки людей, Басилеи, их родня, домочадцы и челядь (как свободные, так и рабы) составляли значительную массу потребителей мяса.
186
Ventris — Chadwick. Documents, p. 203, 205, 313; J. Т. Killen. The wood industry of Crete in the Late Bronze Age. — BSA, 59, 1964, p. 1—15.
О разведении крупного рогатого скота известно гораздо меньше, хотя изображения быков достаточно часты
Бык и корова относились к разряду имущества, которое не столь часто перемещалось от хозяина к хозяину. Поэтому в инвентарных записях дворцовых управ упоминания о крупном рогатом скоте немногочисленны. Идеограммы показывают, что ахейские писцы так же строго различали разные категории крупного скота, как и мелкого: бык, вол и корова обозначались различными знаками [188] . Ограниченность упоминании о крупном рогатом скоте в дворцовых описях позволяет заключить, что во II тысячелетии в Греции коровы в небольшом числе содержались в пределах каждого земледельческого хозяйства. Даже в хозяйствах знати крупного рогатого скота было немного. Некоторое подтверждение этому дают документы из Кносса: в этих табличках быков упоминают по именам. Некоторые клички были производными от расцв'етки животного, например po-da-ko-???????? («Белоногий»)(KNCh 899) или ai-wo-ro-?????? («Пестрый») (KNCh 896). Такой «индивидуальный» подход указывает на то, что на скотном дворе при доме кносских царей обычно стояло немного рабочей скотины [189] . Так, на двух кносских табличках идеограмма «бык» сопровождается термином Wergatai-Fergatai («Работник»). Один из этих документов перечисляет четное количество рабочих волов, находящихся в различных пунктах, причем обычно названо 6 быков, и только в Кидонии находилось 50 голов (табличка KN С59). А в документе KN Ch896 перечислено лишь два молодых рабочих быка [190] . Сравнительно редки упоминания крупного рогатого скота в общих перечнях скота как в Кноссе, так и в Пилосе [191] , причем число быков обычно весьма ограниченно. Например, в поврежденном тексте Kn Сп22 от каждой деревни поступает по 1 быку [192] ; в другом документе после 125 козлов, 240 овец, 21 хряка, 60 свиней упомянуты лишь 2 быка и 10 коров (KN Со907).
187
В микенском склепе № 513 были найдены две статуэтки, изображающие каждая одного быка и правящего им пахаря. (A. J. В. Wace. The Chamber tombs at Mycenae. — «Archaeologia», LXXXII, 1932, p. 216, PI. XXIV, 3—4). Можно полагать, что эти две отдельные фигурки должны были представлять одну упряжку.
188
Правда, знак 109а означал не только «быка», но и кастрированное животное, рабочего вола (Ventris — Chadwick. Documents, p. 196).
189
Вопрос об именах быков впервые освещен: Л. Furumark. Aegeische Texte... — «Eranos», 52, 1954, p. 28—29; ?. Lejeune. Noms propres de boeufs a Cnossos. — REG, 76,1963, p. 169 sq.
190
Ventris — Chadwick. Documents, p. 132.
191
Ibid., p. 206—207, 211—213.
192
Чтение этой таблички вызывает большие разногласия. См. Ventris — Chadwick — Documents, p. 206—207.
Все эти данные показывают, что крупный рогатый скот в Греции эпохи бронзы представлял ценную статью богатства.
Другой вид рабочих животных — ослы — находил особо широкое применение в крестьянском хозяйстве. Термин o-no с идеограммой, изображающей ослиную голову, встречается однажды в записях кносской дворцовой управы (текст KN Са895), причем для обозначения особей разного пола и для ослят служили разные знаки [193] .
Во второй половине II тысячелетия в хозяйстве греков применяюсь и мулы. Об этих работоспособных животных неоднократно упоминается в эпосе (Il., I, 50; XXIII, 115), но в ахейских документах сведений о них еще не обнаружено [194] .
193
Ibid., p. 210—211.
194
Вл. Георгиев полагает, что слоговый знак та возник как идеограмма головы мула — ?????? (V. Georgiev. Kretisch-mykenische Wortdeutung. — «Minoica», S. 160).
Разведение свиней хорошо засвидетельствовано и материальными источниками [195] и письменными. Уже Эванс выделил идеограммы, обозначающие свиней [196] ; в последующее время были найдены записи с упоминанием этих животных и в материковой Греции, но не в таких больших количествах, как в Кноссе [197] .
Среди домашних животных ранних греков особое место занимала лошадь. Природные условия страны делали нерациональным применение коня при пахоте, но в то же время роль лошади как транспортного животного в гористых местностях была огромна. Следующая область применения конской рабочей силы — охота на диких зверей, и в еще большей степени — война.
195
Кости свиней найдены в Греции еще в отложениях неолитического времени (???????, ?. 62).
196
Evans. P. of ?., IV, p. 722.
197
В Пилосе документ Cn 02 сообщает о поставке (?) откормленных кабанов (от 2 до 6) девятью населенными пунктами. М. Вентрис и Дж. Чадвик полагают, что названные поселения были городами (Ventris — Chadwick. Documents, p. 205), однако маловероятно, что городок поставляет только двух или трех животных.
Коневодство представляло специализированную отрасль сельского хозяйства, предполагая наличие обширных земельных угодий и затрату большого труда. Тренировка и объезд боевых коней требовали силы и мужества. В среде ахейской аристократии собственноручный уход за лошадью считался почетным. Эпос сохранил много ярких описаний того, как басилеи и их близкие заботились о боевых конях. Так, Андромаха много раз засыпала зерно лошадям Гектора и давала им питье, добавляя в него вино [198] . У Ахилла за лошадьми смотрел Автомедонт, которого Патрокл чтил, как второго человека после своего царственного друга (Il., XVI, 146). Любовь к коню отличает многих греков ахейского эпоса и даже целая область Греции, Аргос, получила у рапсодов эпитет ????????? (Il., II, 287). Нет сомнений в том, что ахейские былины передают в литературной форме огромную коневодческую традицию [199] , уходящую в седую древность балканских земель.
198
Il., VIII, 186—190. Примечательно, что в эллинистическое время александрийские филологи настолько оторвались от коневодческой практики, что опускали стих 189 с упоминанием вина — им непонятен был этот довольно простой прием взбадривания лошади перед боем.
199
Уже в XVII—XVI вв. лошадь занимала большое место в жизни ахейской знати. В Микенах в погребальном круге В могила V дает
Ахейская традиция, сохраненная в эпосе, свидетельствует, что лошади получали собственные имена (типа Ксанф — «буланый», Подарг — «быстроногий») и что велись родословные коней [200] . Постоянное общение воина и его коней нашло отражение в легенде о разговоре Ахилла с его лошадями, одна из которых, Ксанф, напоминает фессалийскому герою о его смертном жребии (Il., XIX, 405 — 423). Полезно вспомнить, что русское былинное творчество часто наделяло богатырских коней даром вещего слова.
200
Особо славным коням приписывалось даже божественное происхождение. Так, коней Ахилла родила буря Подарга, сочетавшаяся с ветром Зефиром (Il., XVI, 149—151).
Сражавшаяся на колесницах, запряженных двумя лошадьми, греческая знать тем самым пользовалась большими преимуществами перед массой пеших воинов. Колесница давала перевес как в бою, так и при дележе добычи. Не удивительно, что столь важное орудие военного труда получило широкое отражение в различных источниках быта II тысячелетия. Интересно отметить полное соответствие конструкции боевой колесницы и способа запряжки лошадей, которое прослеживается при сопоставлении таринфской фрески «Девушки на колеснице» (Арголида) с замечательной терракотовой моделью боевой колесницы из склепа возле современного Мега Монастириона (Фессалия). Очевидно, по всей стране был распространен единый тип боевых колесниц [201] .
201
Фессалийский гончар с большой тщательностью вылепил колесницу и гораздо менее аккуратно — лошадей (G.Daux. Chronique des fouilles... en 1966, ?· 709, fig. 3). Но вся поверхность колесницы и лошадей расписана узорами — видимо, в действительности и сама колесница, и убранство лошадей носили красный характер.
Большая ценность упряжки подтверждается тем, что в Греции II тысячелетия кони лишь изредка сопровождали своих хозяев в загробную жизнь [202] . Примечательно, что в эпосе заклание четырех лошадей на могиле Патрокла (Il., XXIII, 171—172) служит доказательством глубокого горя Ахилла. Возможно, что не только материальные, но и моральные соображения препятствовали распространению этого обычая.
Поэтическое восприятие действительности отнюдь не мешало достаточно точно отображать ее, о чем убедительно свидетельствуют прозаические записи в дворцовых управах. Строгий учет конского поголовья с точки зрения пола и возраста говорит о том, что табуны коней, кобылиц и жеребят комплектовались отдельно [203] . Ахейские документы относятся к XV — XIII вв., когда особенно возросла военная активность многих царств. Лошадь играла тогда первостепенную роль в военном снаряжении греческих династов, и документы в полной мере отражают это положение: например, кносские записи из серии Sd регистрируют военные колесницы без колес, определяемые прилагательным i-gi-ja («лошадиная»), а таблички из серии Sc перечисляют колесницы, медные брони и лошадей [204] . В Пилосе упоминания о лошадях пока известны в небольшом количестве [205] .
202
В Марафоне в начале дромоса большого фолоса (датируется около 1450 — 1425 гг.) археологом И. Пападеметриу было открыто захоронение двух коней. Скелеты расположены строго симметрично, головы обращены одна к другой — это расположение как бы повторяет сопряженность лошадей в колеснице («"?????», 1958, ?. 24, six. 23). Один костяк лошади был найден в могильнике Навплии (Froedin — Persson. Asine, p. 358 — здесь лошадиный скелет лежал в склепе) и, возможно, останки одного коня в Аргосе (в последнем случае кости были похищены ночью ворами. — G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 116).
203
Три специальные идеограммы для жеребцов, кобыл и жеребят в ахейском слоговом письме указывают на длительность этой практики. См., например, кносскую таблицу Ca 895, где знаки очень ясно передают особенности каждой группы.
204
Evans. P. of ?., IV, p. 786—789, 803—807; Ventris — Chadwick. Documents, p. 361—363, 379—381.
205
Возможно, что здесь документы о конском поголовье поступали в другой, еще неизвестный раздел дворцовой управы.
Беглый перечень данных о животноводстве показывает, что греки эпохи бронзы обладали большой суммой практических знаний в этой области производства и добились немалых успехов. Во всяком случае ахейские художники обычно изображают крупный откормленный скот. Этого достигали благодаря хорошим кормам [206] и тщательному уходу. Недаром в дворцовых описях из Кносса и Пилоса за каждое стадо овец отвечали два человека [207] .
Ахейские скотоводы применяли различные приемы для улучшения породы животных. Хорошо засвидетельствовано широкое распространение практики кастрирования как рабочего скота, так и баранов, шедших в пищу.
206
В ахейском эпосе пшеница (вернее, зерна ее — ?????) часто упоминается как пища лошадей (Od., IV, 604).
207
Вентрис и Чадвик считают, что одно из имен означало пастуха отары, второе было именем «сборщика» или ответственного за доходы от стад (Documents. р. 195—205). В Пилосе встретились лишь 4 имени таких управителей отар и, как показывают документы других серий, двое были лицами с известным положением в пилосской экономии (ibid., р. 200).
Знание правил животноводства и уменье работать с четвероногими высоко ценились в ахейском обществе. Уважение к пастухам проявляется на самых ранних ступенях развития раннегреческого общества. Необходимость защиты домашних животных от нападений диких зверей входила в круг обязанностей ахейских воинов и знати. Уже в начале XVI в. на микенском клинке № 394 представлена полная драматизма схватка ахеян со львами. Вооружение звероловов, выступивших против хищников, показывает, что они были весьма зажиточными людьми. Выбор этого сюжета для украшения парадного царского оружия говорит о том, что в XVII — XVI вв. микенские династы часто предпринимали подобные операции [208] . Этому соответствует и эпический рассказ о борьбе Мелеагра, сына Ойнея, со страшным вепрем, опустошавшим земли Калидона в Этолии (Il., IX, 538—546). Песнь о подвигах Мелеагра относится к давним временам — видимо, она отображает жизнь еще первой половины II тысячелетия.
208
И в эпосе можно встретить рассказ о нападении льва на стадо, причем пастухи не могут отогнать голодного зверя от тела его жертвы (IL, XVIII, 161 — 161).