Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура
Шрифт:
Блестящих результатов добились раннегреческие мастера в области строительных растворов.
Традиция применения глиняных обмазок известна на Балканском полуострове еще в эпоху среднего неолита [331] . В III тысячелетии это покрытие употребляли и на материке (например, в Агиос-Космасе или Лерне, где в «Доме черепиц» обнаружены двуслойные обмазки), и на Крите [332] .
После XXI—XX вв. появился новый, специально изготавливавшийся материал, состав которого в основном одинаков по всей стране — тонкий песок смешивали с раствором извести [333] . При затвердевании образовывалась столь твердая и прочная водонепроницаемая масса, что спустя 35 веков она во многих случаях не утратила ни фактуры, ни других своих качеств. Таким раствором обмазывали полы, цистерны, водопроводы, водостоки. Применение раствора позволяло покрывать значительные площади сравнительно быстро и при не столь больших затратах. Помимо стен ахеяне штукатурили алтари, очаги, каменные скамьи.
331
В Болгарии фрагменты глиняной обмазки обнаружены в селище Азмак I—II и в слое Караново VI (V и IV тысячелетия до н. э.)
332
N. Warren. Myrtos..., p. 305—314.
333
G. Mylonas. Mycenae and the Mycenaean Age, p. 46.
В зависимости
Наивысший расцвет строительного мастерства на Крите приходится на XIX—XV вв., в материковой же Греции — на XVI — XIII вв. В эти столетия на акрополях раннегреческих городов возвышались великолепные дворцовые комплексы, включавшие обширные парадные залы, комфортабельные жилые комнаты, многочисленные кладовые, подсобные помещения и связывавшие их воедино пространные внутренние дворы и длинные коридоры [334] . В этих комплексах нашли применение самые передовые методы тогдашней строительной техники. Критские и ахейские зодчие с успехом решали сложные строительные задачи, что позволяет утверждать, что уже во II тысячелетии существовала богатая архитектурно-строительная традиция, в устной форме передававшаяся в течение многих веков. Локальные отличия отдельных школ (заметные при сравнении критской и материковой архитектуры дворцов) еще больше подчеркивают наличие этих строительных традиций [335] . Наличие общих инженерных канонов обнаруживается при сравнении потайных систем водоснабжения, возведенных во второй половине XIII в. в ряде крепостей. Закрытые источники водоснабжения сооружали в городах еще в среднеэлладское время. Так, на Кеосе в XVI в. в Агиа-Ирини [336] , у внешней стороны оборонительной стены, была устроена каменная лестница в 13 ступеней. По ней спускались в подземный колодец, выбитый в материковой скале. Над самим колодцем было устроено перекрытие из больших блоков. Воду доставали через отверстие в 0,40 X 0,60 м.
334
Один из недавно открытых — Пилосский дворец, раскопанный К. Блегеном в 1939—1971 гг., — мы попытались описать в кн.: Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 121—146. С тех пор, после появления монументального издания Pylos, I—III, подготовленного К. Блегеном и его коллегами, представления об этом дворцовом комплексе значительно расширились.
335
Значение местных строительных традиций в сложении критской дворцовой архитектуры убедительно прослежено Дж. Грэхэмом (J. Graham. The Palaces of Crete. Princeton, 1962). Недавно Л. Пресс привела дополнительные аргументы в пользу этой мысли (L. Press. On the Origin of Minoan Palatial Architecture. — «Archeologia», XXIV, 1973, p. 1—11).
336
Caskey. Investigations in Keos, I, p. 365—367, fig. 6.
Искусство сооружения подобных систем водоснабжения особенно проявилось в то время, когда ахейские династы готовили свои укрепленные резиденции к длительной осаде (возможно, дорянами) и в Микенах, Тиринфе, Афинах были приняты меры к обеспечению каждой крепости водой из подземного источника. Выбитые внутри скалы удобные подземные лестницы (в Микенах она состояла из четырех маршей и более чем из 50 ступеней) красноречиво свидетельствуют о смелости и точности расчетов ахейских строителей. Знание основных законов гидравлики позволило соорудить подземный резервуар в Афинах, открытый в 1937—1938 гг. О. Брониром [337] . Ахейские строители использовали глубокую природную расщелину. Соорудив восемь маршей лестницы, они на глубине 34,5 м достигли уровня подземного резервуара, в котором обильно скапливалась вода.
337
O. Broneer. A Mycenaean Fountain in the Athenian Acropolis. — «Hesperia», VIII, 1939, p. 317—433. Использовали это сооружение недолго, как показало исследование керамики из засыпи этого колодца (У. Berard. Le mur pelasgique de l'Acropole et la date de la descent Dorienne. — «Studies pres. to D. M. Robinson», I, p. 135—159). Возможно, что поврежденное даже незначительным землетрясением сооружение было заброшено последующими поколениями, поскольку Линовала угроза дорийской осады.
Размещение царских резиденций на крутых склонах и вершинах холмов привело к развитию террасной планировки, одним из лучших образцов которой является комплекс на микенском акрополе.
Зрелость и самостоятельность архитектурной мысли ахеян сказываются не только в великолепных ансамблях внутри крепостей [338] . Она выражается и в облике раннегреческих деревень и городов.
Деревенское строительство отличалось добротностью, прочностью и некоторым консерватизмом — например, в Элевсине еще в XVIII—XVII вв. длинные, отдельно стоящие дома сохраняли апсидальную стену, по одной из коротких сторон, тогда как на противоположном конце дома часто был открытый портик [339] . Эта среднеэлладская деревня состояла большей частью из однокомнатных домов, самые пространные здания были разделены поперечной стенкой на главную и меньшую, вторую, комнату.
338
Полезно перечислить еще раз все известные ныне памятники этого типа, Датируемые второй половиной II тысячелетия. На Крите после 1450 г. был восстановлен один лишь дворец в Кноссе. На других островах известен дворец династа Кеоса, на материке — резиденции царей в Микенах, Каковатосе, Пилосе, Тиринфе, Афинах, Фивах, Гла, Иолке, а также в Асине, Мидее. Особое место занимает Муриатада (Трифилия), где дворец местного небольшого династа вместе с домами его подданных умещался на вершине плоского холма (Sp. Marinatos, in: «Ergon"», 1960, ?. 149—152).
339
G. Mylonas. Eleusis and the Eleusinian Mysteries. Princeton, 1961, p. 30.
Строительство в деревне велось одинаковыми приемами на протяжении всего II тысячелетия. Как показали раскопки в Кирре, здесь принципы строительного дела оставались неизменными от раннеэлладского времени. Дома имели каменный фундамент, кладка которого состояла из одного-двух рядов камней, скрепленных глиной. Каменные основания завершались ровной горизонтальной поверхностью, на которой возводили верхнюю часть стен из сырцовых кирпичей. Примечательно, что до XVII в. селяне Кирры обычно делали каменные цоколи стен на высоту 0,40—0,50 м (при средней толщине 0,40 м), тогда как в Среднеэлладском-III В периоде каменные кладки основания достигали 0,90—1,20 м при ширине в 0,50 м [340] . Кирряне возводили прямоугольные дома мегаронного типа, разделенные на 2, иногда на 3 горницы. В середине большей комнаты обычно устраивали очаг.
340
L. Dor, J. Jannoray, H. et ?. Effenterre. К irr ha..., p. 36.
Гораздо более сложные архитектурные формы встречаются в городском строительстве ранних греков.
Вопрос о существовании города в додорийской Греции еще до недавнего времени вызывал ожесточенные споры. Решение его связано с анализом широкой проблемы развития городской жизни в обществах эпохи бронзы.
Следует отметить, что в последнее десятилетие усилился интерес ученых к ранним формам города [341] . Известный исследователь Ю. Неуступный, прослеживая возникновение городских начал на территории Чехословакии, указывает, что первые различия между открытыми и укрепленными поселениями относятся еще к эпохе позднего неолита: открытые поселения располагались среди полей, а укрепления — на высоких местах, вдали от пашен. Это означает, что если в первых
341
Вопрос о доримском городе в Италии был предметом специальной конфе* ренции на тему La Citta Etrusca е Italica preromana в Болонье и Ферраре в 1966 г. В 1969 г. вышел сборник «Siedlung, Burg und Stadt», посвященный древнейшей истории урбанизма в Европе.
342
Neustupnij. Zu den urgeschichtlichen Vorformen des Stadtewesens. — «Siedlung, Burg und Stadt». Berlin, 1969, S. 38—39.
Изменение характера населенных пунктов в связи с различиями занятий отдельных групп населения прослеживается и в греческих землях довольно рано. Укрепленные центры появились здесь также в эпоху развитого неолита. Во второй половине IV тысячелетия на акрополе Димини (Фессалия) были возведены простые по конструкции, но шестирядные, круглые в плане оборонительные сооружения. Вскоре Сескло (другой центр) было укреплено четырехрядной каменной стеной. Эти фессалийские крепости, возвышавшиеся лишь на 16—20 м над окрестными поселениями, надо признать начальными вехами [343] того длительного пути, который прошло развитие городских начал в Греции в доахейский период. Как известно, город в развитом виде выполнял многообразные функции, являясь политическим, административным, экономическим и культурным центром той или иной территории. На самых первых порах [344] возникновения поселений городского типа, когда общественное разделение труда еще не зашло далеко, в этих протогородах были развиты отнюдь не все стороны городского быта. Часто ремесленная слобода располагалась в наиболее удобных для производства местах (например, возле воды [345] или глинищ), а военно-административные центры возникали на труднодоступных высотах. Понадобилось много веков для того, чтобы протогорода [346] того или иного типа превратились в полноценные городские центры.
343
Нам представляется, что выступавший на XIII Международном конгрессе исторических наук проф. А. Гарсиа-и-Бельидо слишком категорично относил Димини к разряду городов.
344
В последние годы открыто еще несколько укрепленных центров, стены которых были возведены впервые в IV тысячелетии. Это Одзаки, Аргисса, Арапи, Суфли (В. С. Титов. Неолит Греции, стр. 133). В окрестностях Велестины, в селище Магула Висвике, открыто большое здание мегаронного типа, также защищенное укреплениями (Prehistory and Protohistory, p. 80).
345
Примером может служить городище Раннеэлладского-II периода с остатками керамического производства, открытое на берегу озера Вулиагмени в Коринфии в 1973 г.
346
Понятие «протогород» для поселений Греции эпохи ранней бронзы было выдвинуто нами еще в 1966 г. (Т. В. Блаватская. Ахейская Греция, стр. 43, 116). Целесообразность такого термина вполне подтвердилась — уже в 1972 г. К. Ринфрю широко оперирует наименованием the proto-urban «towns» of the early bronze age, говоря о Ферми, Полиохни и других аналогичных центрах (С. Renfrew. The Emergence..., p. 238, 399—403). Нам кажется удачным и термин «протогородское население» (proto-urban settlement), которым пользуется Ринфрю.
И в III тысячелетии по всей Греции продолжалось возведение укрепленных поселений. Яркие памятники такого рода известны на Кикладских островах в 2600—2400 гг. до н. э. Цитадели этого времени открыты на Сиросе (Кастри, возле Халандриани), Делосе (Кинфос), Керосе (Даскалейон), Наксосе (возле Панорма). Строители применяли различные приемы, возводя крепостные стены и жилые постройки. Кладка оборонительных линий велась насухо, тогда как в стенах домов в качестве связующего материала использовалась глина [347] . Глиной же обмазывали внутренние стены домов. Сходные приемы встречаются и на Крите — в поселении Миртос сырцовые стены домов, лежавшие на каменных кладках фундаментов, обмазывали изнутри глиной, иногда покрытой красной краской [348] .
347
Chr.Doumas. Notes on Early Cycladic Arhitecture. — AA, 1972, S. 151 — 170.
348
P. Warren. Myrtos..., p. 257, 305—314.
Различие сырья обусловило раннее возникновение локальных строительных традиций: жители Киклад и Крита имели в своем распоряжении камень-плитняк и поэтому не знали системы кладки «елочкой», которая широко применялась в Аттике (в Агиос-Космасе).
Протогорода эпохи ранней бронзы известны во многих областях страны. В островной Греции можно назвать Филакопи I на Мелосе [349] . Полиохни на Лемносе, на Эвбее вырос Левканди [350] , где уже в первом слое найдена керамика, изготовленная на гончарном круге. Примечательно, что Крит несколько отставал в области развития протогородских начал. Лишь в Василики, где в раннеминойское время были сооружены массивные большие дома [351] , можно видеть эмбрион города. Для остальных критских поселений самым типичным пока остается Миртос с его характерным деревенским обликом.
349
Ринфрю считает Филакопи I настоящим городом (The ? mergence..., p. 186), однако имеющиеся данные не дают достаточных оснований для подобной характеристики.
350
Происходящий с Эвбеи уникальный золотой сосуд с вдавленным линейным орнаментом (Prehistory and Protohistory, p. 104) указывает на то, что в изучаемое время металлургия эвбейцев включала и ювелирное дело, служившее запросам богатого населения.
351
Дж. Пендлбери. Археология Крита, стр. 77.
На территории материковой Эллады во второй половине III тысячелетия встречаются протогорода различного характера. Некоторые представляли собой рядовые укрепленные пункты с развитым ремеслом, например Аскетарион, Рафина, Маника. Другие, подобно Лерне III в Арголиде или городищу на Эгине, были обнесены мощными стенами, укрепленными выступами и башнями. Наличие царского дома, «Дома черепиц» в Лерне говорит о том, что здесь возник военно-административный центр, господствовавший над значительной территорией. Именно такие укрепленные резиденции царей, уже тогда славившихся своими сокровищами [352] , явились начальной формой будущих столичных городов II тысячелетия. Но эти же протостолицы в первую очередь подверглись захвату и разграблению, когда в XXIII—XXII вв. во многие области Пеласгии вторглись переселявшиеся греки. Гибель Лерны III и других однотипных и современных ей протогородов показывает, что данное управление градообразования местами было тогда насильственно остановлено.
352
Известно, что в Раннеэлладский-II период в стране появилось довольна много украшений из золота и серебра и даже золотые и серебряные сосуды. Помимо разрозненных находок известны даже крупные клады. Например, в плодородной Фиреатидской равнине, в области Кинурия (Восточная Лакония), был найден богатый комплекс раннеэлладских драгоценностей, весьма близкий к кладу из Трои II. Клад этот издан в каталоге: А. Greifenhagen. Schmuckarbeiten in Edelmetall. I. Fundgruppen. Berlin, 1970, S. 1 ff. Грейфенхаген датировал фиреатидский клад около 2000 г., однако Р. Хиггинс считает более достоверной датой 2300 г. (JHS, XCIII, 1973, р. 270). Другим ярким примером является клад золотых изделий из Полиохни IV (L. Bernabo-Brea. Poliochni, citta preistorica nell' isola di Lemnos. 1,1 — Testo; 1,2 — Tavolo. Roma, 1964).