Грех и чувствительность
Шрифт:
Встряхнувшись, Элинор направилась к Барбаре, стоявшей у стола с закусками.
– Добрый вечер, моя дорогая, – сказала она, целуя в щеку вторую дочь маркиза Пелтона. – Ты замечательно выглядишь.
Барбара ответила ей тем же, на ее лице было выражение явного восхищения.
– Я посоветовала тебе посетить мадам Констанцу, – прошептала она, – и удивлена, что с Мельбурном не случился удар, когда он увидел тебя. Как ты смогла уговорить выпустить тебя из спальни?
– Он не видел этого платья до тех пор, пока его не увидели все, – ответила Элинор, понизив голос. Не будет ничего хорошего,
– Я так и подумала, – призналась Барбара, хихикнув. – Но ты выглядишь потрясающе. Мне показалось, что Уэнделл Дюмер сейчас начнет пускать слюни.
Элинор усмехнулась.
– Не думаю, что это имеет какое-то отношение ко мне, Бар. На самом деле, я…
– Леди Элинор, – произнес мужской голос позади нее.
Девушка обернулась.
– Мистер Кобб-Хардинг, – произнесла девушка с искренним удивлением. – Я полагала, что вы все еще в Париже.
– Я вернулся несколько дней назад. Первый танец этого вечера вот-вот начнется, а я заметил, что вы не заполнили свою танцевальную карточку. Окажите честь и присоединитесь ко мне на этот вальс?
Не прошло и пяти минут от начала ее приключения, а Элинор уже пригласил на танец партнер, которого Мельбурн точно бы отклонил. Как будто Стивен Кобб-Хардинг виновен в том, что его отец был всего лишь баронет, а семья матери Стивена, Кобб, имела деньги, поэтому и фамилия его писалась через дефис.
– Я в восторге от вашего предложения, – ответила она, принимая любезно протянутую руку.
Оркестр начал играть вальс как раз в тот момент, когда они добрались до свободного от толпы пространства в центре зала. Мистер Кобб-Хардинг положил руку на талию девушки и повел за собой в танце.
– Я пытался придумать способ сделать это в течение года, – признался он, а его светло-голубые глаза смотрели куда-то ниже ее шеи.
Конечно, она не случайно надела платье с низким вырезом. В некотором смысле, даже приятно, что тебя рассматривают как что-то… кого-то другого, а не члена всемогущего клана Гриффинов, даже если при этом замечают только твою грудь.
– Почему же вы ждали так долго?
Наконец-то его взгляд из-под волнистых белокурых волос снова поднялся к лицу девушки.
– Я назову вам три причины, миледи.
Их и в самом деле три.
– Ах! Вообще-то мои братья и я недавно пришли к взаимопониманию. Так что мы с вами можем танцевать всякий раз, как только пожелаем.
Он улыбнулся.
– Это самая лучшая новость, которую я слышал за несколько последних недель.
– Я ничего не знаю об этом, но благодарю…
– Я знаю. И благодарю вас!
Хм. Элинор всегда считала Стивена Кобб-Хардинга привлекательным, и хотя не испытала этого на себе, но слышала о его репутации человека остроумного и обаятельного. Очевидно, ум, относительная бедность и низкое социальное положение среди аристократии делали его слишком… опасным. Ради Бога, у нее же есть мозги. Танцевать с мужчиной еще не означает, что она намеревается выйти за него замуж. Конечно, она здесь для того, чтобы самой найти
– Не стоит благодарности, мистер Кобб-Хардинг.
– Стивен, пожалуйста. Иногда мне кажется, что люди забывают, что хотели сказать мне к тому времени, как заканчивают произносить мою фамилию.
Элинор хихикнула.
– А я полагаю, что в ней есть что-то особенное.
– После такого комплимента, леди Элинор, позвольте мне поведать вам о том, что до меня дошли неприятные слухи о мужчинах, которые не встретили одобрения у ваших братьев. Сколькими конечностями я рискую?
– Ни одной. Это я вам обещаю. В самом деле, если они хотя бы хмуро посмотрят в вашу сторону, пожалуйста, дайте мне знать, Стивен.
Его низкий смех заставил ее улыбнуться в ответ.
– Мне хотелось бы надеяться, что я смогу нанести вам визит, не прячась за ваши юбки, – он сделал паузу. – Хотя ваши юбки – восхитительны.
Пожалуй, это может стать более чем умеренным развлечением. Стивен, в конце концов, принадлежал к аристократам, и его имя не было связано ни с одним скандалом.
– Благодарю вас. Я пытаюсь изменить стиль, и это платье – одно из нескольких.
– Пожалуйста, продолжайте свои усилия, – Стивен смотрел на нее с отчетливым восхищением в светло-голубых глазах. – Ради Бога, вы прекрасны. И это еще одна вещь, которую я хотел сказать вам весь этот прошедший год.
У Элинор появилось внезапное желание ударить каждого брата в его надменный нос. Уже сегодня вечером она сумела получить больше развлечений и волнений, чем ее братья позволяли ей с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, именно тогда Мельбурн решил, что ей пришло время перестать вести себя как ребенок. Он немедленно положил конец ее верховой езде босиком и фехтованию с Закери, а также многим другим вещам, от воспоминаний о которых у нее выступали слезы на глаза. Прошло шесть лет, и она, наконец-то, снова обрела свободу. Сегодня, благодаря Стивену Кобб-Хардингу, у нее появилось направление, в котором можно идти.
– Тогда, возможно, вы захотите сопровождать меня завтра в Гайд-парк, Стивен?
Его очаровательная улыбка стала шире.
– Одиннадцать часов будет приемлемым временем?
– В одиннадцать часов будет идеально.
– Валентин!
Услышав резкое женское шипение, маркиз Деверилл отвел взгляд от бального зала.
– Леди Френч?
– Лорд Френч чувствует себя не очень хорошо и захочет уехать пораньше, – объяснила Лидия, судя по ее тону, уже не в первый раз.
– Подагра?
Она придвинулась ближе.
– Не имею понятия. Может быть. Так что мы должны торопиться.
Платье бургундского цвета закружилось и снова исчезло в толпе танцующих пар.
– Торопиться? – повторил Валентин, переместив свой взгляд на братьев Гриффин. Ни один из них не танцевал, и ни один не смотрел на сестру. Элинор была права. Произошло что-то значительное. Что-то, что позволило ей натянуть на себя одно из знаменитых декадентских творений мадам Констанцы. И, учитывая результат, он мог только аплодировать перемене погоды в семье Гриффин.