Грех и чувствительность
Шрифт:
– Это – не мои правила. Это просто правила, – Валентин убрал на место свою фляжку и воспользовался случаем, чтобы узнать, где находятся ее братья. Все трое, несомненно, заметили беседу своей сестры с Кобб-Хардингом, но маркиз не думал, что у них возникла мысль о том, насколько недружелюбной эта беседа была. Никакое соглашение не удержало бы Мельбурна от того, чтобы броситься на спасение члена своей семьи, если бы тот почувствовал, что что-то неладно.
Самому себе он мог признаться, что его первая мысль при виде Кобб-Хардинга была вовсе не об испорченной одежде. Он подумал
Очевидно, что она была встревожена, но в то же время она стояла перед ним прямо, с поднятым вверх подбородком, а ее глаза с вызовом смотрели на негодяя. Какой бы свободы или приключений она не искала, Элинор была до мозга костей Гриффин.
– Злись на меня, если ты этого хочешь, – сказал маркиз самым мягким тоном, каким смог, – но не жди, что я буду извиняться за что-то. Я потратил очень много времени и сил на то, чтобы стать тем, кем являюсь. И я не собираюсь меняться ни для кого. – У Валентина не было намерения признавать, что с недавних пор мысль о том, кем он является, начала отнимать некоторое количество его ценного времени, которое было предназначено для выпивки, игры в карты и сна.
– Отлично, – произнесла Нелл через мгновение. – Только не цитируй больше эти правила.
Она все еще разговаривает с ним. Дьявол, она даже не ушла прочь. Элинор Гриффин просто удивительная женщина.
– Никаких обещаний, – бросив на нее взгляд, маркиз повернулся к столу с закусками. – А Мальбурну расскажи, все, что захочешь, – продолжил он, вручая ей печенье, – но не делай этого из-за Кобб-Хардинга. Я предупреждал его однажды, что случится, если он снова встретится с тобой. Очевидно, он не поверил мне.
Элинор схватила его за рукав, повернув лицом к себе, так, чтобы она могла смотреть ему в глаза.
– Ты ведь не убьешь его? – воскликнула она; к счастью, как раз в этот момент слуга уронил поднос со стаканами.
– Я не исключаю этого варианта, – ответил он более тихим голосом, удивляясь тому, как учащается его пульс, когда девушка прикасается к нему. – Но это будет последнее средство, к которому я прибегну. Я же сказал тебе, что тебе не нужно беспокоиться о нем, Элинор. Я позабочусь об этом.
Она опустила взгляд, на ее глазах выступили слезы. Валентин подал ей носовой платок, и она сделала вид, что чихает, перед тем как приложить ткань к глазам. Когда Нелл снова подняла голову, то он уже не мог понять выражения ее лица.
– Вы, милорд, – произнесла она, – настоящая загадка.
Маркиз приподнял бровь, пытаясь скрыть осознание того, что ее замечание доставило ему удовольствие.
– Меня называли и хуже.
Элинор сделала гримасу.
– Ты очень добр, но я терпеть не могу быть девицей, попавшей в беду, даже больше чем ненавижу тебя, когда именно ты бросаешь мне в лицо правила.
– Ты сделала ошибку, доверившись мне, Элинор. Во всем остальном не твоей вины, – он улыбнулся. – И поверь мне, я знаю гораздо больше о закулисных интригах, чем ты или Кобб-Хардинг когда-либо сможете надеяться узнать. – Валентин повел ее обратно к танцевальной площадке и ожидавшему ее партнеру по кадрили. – А сейчас, есть ли что-то еще, что я могу для тебя сделать?
– Хм, дай мне
Он усмехнулся. Боже, да она остроумна. Валентин и раньше знал, что у нее есть чувство юмора, но не обращал на это достаточного внимания. Так что замечал только то, что она может быть лишь забавной. Очевидно, что у нее есть разум и твердость характера, чтобы отстаивать свои позиции.
– Тогда увидимся позже.
Когда он направился прочь, Элинор вновь схватила его за рукав, заставив так же эффективно остановиться, как если бы поставила стену перед ним.
– Я забыла, – пояснила она, – есть еще одна вещь.
– Да?
– У меня осталось одно место в танцевальной карточке. Хочешь ли ты…
Валентин ответ взгляд от ее лица, взял танцевальную карточку из ее руки и вписал свое имя на свободное место.
– Ты уверена, что хочешь отдать мне свой вальс? Тебе еще нужно найти свое приключение.
Краска залила ее щеки.
– Да, я уверена.
Глава 9
Так как до вальса с Элинор оставался еще целый час, то Валентин направился в комнату для игры в карты. В сочетании с отсутствием выпивки карты были чрезвычайно унылым занятием, но даже вист и ломбер [12] казались лучшим выбором, чем стоять у стены и таращить глаза в пространство.
12
Ломбер (от фр. l'hombre) – старинная карточная игра для трех игроков.
Маркиз мог бы потанцевать с другими женщинами, но на приеме присутствовала Лидия Френч. Стоило его ноге ступить бы на трижды вощеный пол бального зала, как она сумела бы проложить путь в его объятия. Раньше он не стал бы возражать, но сегодня у него не было терпения выслушивать романтические жалобы женщин, вышедших замуж ради денег.
Как это он умудрялся, раз за разом, связываться с несчастливыми охотницами за состоянием? Тем не менее, он знал ответ, хотя и задавался этим вопросом. Просто охотницы были знакомы ему. Он вырос вместе с ними. «Тетушки», его отец ожидал, что именно так его сын будет называть их, как будто восьмилетний мальчик не может догадаться, что женщины из той вереницы, что падали на спину в Корбетт-Хаусе, не приходились ему родственницами. Но они мечтали стать ими – наиболее оптимистичные, честолюбивые дамы даже называли его сыном. Но это ни на мгновение не обмануло Валентина, а его отца – и на меньший промежуток времени.
Каждая из этих женщин смотрела на старого маркиза Деверилла и стремилась стать новой маркизой. В конце концов, отец ведь не женился на женщине, которую любил все жизнь и никак не может оправится от ее потери, а вдовцом он был с тех пор, как Валентину исполнилось пять лет. Аластер Корбетт позволял этим женщинам думать все, что они хотят, спал с ними, использовал их, а затем бросал их, когда они становились слишком навязчивыми, или слишком унылыми, или когда другая, более молодая и привлекательная, завладевала его вниманием.