Грех и чувствительность

Энок Сюзанна

Маркиз уже открыл запоры на парадной двери изнутри, поэтому всего один момент понадобился ему, чтобы распахнуть ее на отлично смазанных петлях и выйти в портик. Для того чтобы закрыть ее, потребовалось гораздо больше усилий, но если проклятая ступенька еще не разбудила братьев Гриффин, то этого не сделает и захлопнувшаяся парадная дверь.

Его карета стояла в конце подъездной дорожки, и Валентин стоял в ожидании, все еще держа Элинор на своем плече, пока кучер привязывал дорожную сумку позади экипажа. Затем Доусон распахнул

дверь, и маркиз поднял Элинор внутрь и уложил на мягкое кожаное сиденье напротив себя.

– Поехали, Доусон.

– Слушаюсь, милорд.

Они выехали на улицу, и Валентин откинулся назад, чтобы снять позаимствованную шляпу и черную полумаску.

– Все прошло не так плохо, не так ли? – непринужденно проговорил он, проводя рукой по своим взъерошенным волосам.

Элинор с усилием выпрямилась и, хотя обе ее руки все еще были связаны впереди, через мгновение она смогла спустить шарф со своего рта.

– Это… ты… – бессвязно бормотала она, – что… что, по твоему чертовому мнению, ты делаешь?

– Я обеспечиваю тебя приключением, взамен того, которое я испортил своей двуличностью,- ответил он, предлагая ей фляжку из своего кармана.

– Развяжи меня.

– Через минуту. У меня нет желания быть избитым девушкой.

– Страх быть избитым мной будет наименьшим из твоих опасений, Деверилл, – отрезала она. – Останови карету и немедленно верни меня домой!

– Нет. И не угрожай мне своими братьями – если бы ты хоть раз вскрикнула, то мы бы никогда не выбрались из дома.

Элинор вздохнула, очевидно, пытаясь оценить его здравомыслие. Маркиз пожелал ей удачи в решении этой задачи; он отказался от разумного поведения несколько часов назад, еще до того, как обнаружил слово, которое объясняло недостаток у него здравого смысла.

– Мне не нужна твоя помощь для планирования другого приключения, – наконец произнесла она более сдержанным тоном. – Ты вообще ни для чего мне не нужен. Отпусти меня.

– В настоящий момент ты нуждаешься во мне, – ответил Деверилл, – учитывая, что на тебе ничего нет, кроме хлопчатобумажной сорочки. – Валентин, наконец, позволил себе посмотреть не только на ее лицо, и почувствовал, как теплая волна желания пробежала по его позвоночнику, точно так же как тогда, когда он наблюдал за тем, как она спит. – Очень тонкую сорочку, к тому же.

– Это просто смешно.

– Нет, это что-то, что ты не можешь контролировать. Получай от этого удовольствие – или не получай. Я не поверну обратно.

Элинор долго изучала выражение его лица.

– Тогда куда мы направляемся? – наконец спросила она. – По крайней мере, это ты можешь мне сказать, не так ли?

– Конечно, – теперь была его очередь глубоко вдохнуть. – Мы едем в Шотландию.

– В Шотландию?

– В Гретна-Грин, если быть точным.

Она с усилием сглотнула.

– Грет… Так ты… ты думаешь, что сможешь жениться на мне? Мельбурн

уже поговорил с Джоном Трейси. Ты опоздал. К тому же я в любом случае не вышла бы за тебя и через миллион лет, Деверилл. Так что ты можешь с таким же успехом повернуть свою карету обратно сейчас. Если ты это сделаешь, то никто не узнает, что ты похитил меня.

– Я не позволю кому-то другому заполучить тебя. – Злость и беспокойство стиснули его грудь, когда он попытался представить ее в объятиях Трейси. В объятиях любого мужчины, кроме него.

– Ты сошел с ума. Что толкнуло тебя на такое безрассудство?

– Ты толкнула, – прорычал он. – Ты, своими красивыми серыми глазами, своей улыбкой и тем, как ты выражаешь свое мнение. Звуком своего смеха, своими слезами, когда что-то печалит тебя. – Валентин на мгновение закрыл глаза, пытаясь припомнить кого-либо еще, кто когда-либо заставлял его испытывать такие же ощущения, которые он испытывал рядом с этой девушкой. Но встретил только пустоту. Никого больше не было. – Ты – единственная женщина, которая мне когда-либо… нравилась.

– Нравилась? – натянуто повторила Элинор, а ее серые глаза выглядели словно глубокие серые озера в полночь.

Маркиз откашлялся, чувствуя себя неловко.

– Это довольно значительное признание для меня, моя дорогая. И готов поспорить, что это гораздо больше, чем ты получила от Трейси.

– Это и в самом деле так? Но если ты познакомишься с большим количеством женщин, то думаю, что ты сможешь обнаружить, что я вовсе не настолько уникальная. И я почти помолвлена с кое-кем другим.

Ему нанесло жестокий удар то, что Элинор так легко согласилась с планом Мельбурна относительно ее жизни. Была ли это его вина? Неужели он так сильно ранил ее?

– Осмелюсь сказать, что я знаком с гораздо большим количеством женщин, чем ты, Нелл, – парировал маркиз, – и я…

– Я не имею в виду физическую близость. Это не считается.

– Я не знал об этом, – удивленно привел он свой аргумент.

Элинор выпрямилась.

– Я думала, что оказалась здесь, потому что ты хочешь жениться на мне. Я бы не рекомендовала тебе обсуждать…

– Я не хотел разговаривать с ними, – прервал он. – Есть разница между тем, проводишь ли ты время с кем-то до тех пор, пока не подвернется что-то более интересное, и тем, что ты проводишь с кем-то свое время, потому что ты не можешь представить себе, что не делаешь этого.

– Ох, – прошептала девушка, ее взгляд стал наполовину настороженным и наполовину удивленным. – Но почему ты не сказал мне о своих ощущениях раньше? Обо всем этом…

– Потому что я не знал этого раньше, – резко ответил Валентин, начиная раздражаться. Он был совершенно уверен, что девушка не должна расспрашивать его о том, что и почему подвигло его на такое заявление.