Грех на душу
Шрифт:
— А, ладно! — в сердцах выпалил он. — Давайте, выкладывайте! Может быть, в этом есть рациональное зерно. Я вас слушаю!
— Не будем говорить о тех, кто мне совсем неизвестен, — начала я. — Хотя нельзя исключить, что в этой истории присутствует и такое лицо. Но это уж вы сами обдумаете. Я пока буду говорить о тех, кого знаю. Например, об Игоре Николаевиче Пашкове…
Блох резко дернулся, словно его кольнули шилом, и грубовато спросил:
— Этого-то вы откуда можете знать?
— Без сестрицы не обошлось, — хладнокровно заметила я. — Но господина Пашкова я имею честь знать лично. Мы познакомились с ним на праздновании Восьмого марта, дома у Каваловых. Вы тогда блистательно отсутствовали…
— Час от часу не легче! — воскликнул Блох. — Эта дура, моя сестра, она уже приглашает вас домой?! Неслыханно!
— Что ж в этом особенного? — обиделась я. — Или меня уже и в гости нельзя пригласить?
— Представляю, что она вам наговорила! — саркастически произнес Блох.
— Да, кое-что она мне поведала, — подтвердила я. — Что, вкупе с моим личным опытом от общения с господином Пашковым, представляет немалый интерес.
— Ну, что у вас там за личный опыт общения с этим подонком, я догадываюсь, — бесцеремонно заявил Блох. — Он попросту начал вас лапать, верно? Но что такого особенного об этом животном могла рассказать моя сестрица?
— О том, как вы с этим животным праздновали Новый год, — мстительно ответила я. Мне хотелось отплатить Блоху за бестактность.
— Ах, вот оно что! — зловеще проговорил Адам Станиславович. — Понимаю. Действительно, был такой случай. Бес попутал. Пригласил этого хама в свой дом. Но, заметьте, в первый и последний раз в жизни! Пусть Каваловы его привечают, если им нравится, а я об этом человеке и слышать не желаю. Слава богу, он постоянно шатается где-то по морям. Надеюсь, однажды он наконец утонет и одним мерзавцем на свете станет меньше!
— Очень эмоционально! — сказала я. — Похоже, этот человек произвел на вас большое впечатление. Он так вам досадил в тот вечер?
Адам Станиславович долго молчал, сердито глядя в окно. Потом нехотя признался:
— Да, вы правы, этот тип интересовался моими делами. Но что из этого? Он появляется здесь крайне редко, набегами.
Правда, торчит подолгу — три-четыре месяца… Но мне кажется, этого слишком мало, чтобы выработать какой-то действенный план.
— План он мог выработать, пока болтался по океанам, — возразила я. — Выстаивая одинокие, долгие вахты. Здесь он его попросту воплотил в жизнь. Кажется, в молодости он обнаруживал не только таланты мореплавателя? Почему бы не предположить…
— Ну хорошо, предположим! — перебил меня Блох. — Это все, или у вас есть еще подозреваемые?
— Я
Блох посмотрел на меня исподлобья.
— Нонсенс! — резко сказал он. — Тимур, может быть, не ангел, но он не ограбит человека, с которым живет на одной лестнице. У него есть свой кодекс чести.
— Завидная уверенность! — с сомнением сказала я. — Может быть, не стоило бы утверждать столь категорически?
— Поверьте, я знаю, что говорю! — отрубил Адам Станиславович. — Закреев на это не пойдет ни-ког-да!
— Ну что ж, не буду спорить, — покладисто согласилась я. — Тогда поговорим о другом. Не исключено, что вся эта шпана как-то связана все-таки с Гороховым. Мне это представляется маловероятным, но забывать об этой возможности не следует. Тем более что Горохов бежал из-под стражи, и чем он теперь занят, не знает никто.
— Как, этот придурок сбежал?! — Адам Станиславович сделал круглые глаза.
— Увы, — ответила я. — У вас есть еще один повод покритиковать правоохранительные органы. Только, когда начнете это делать, вспомните про телевизор «Сони».
— Я вспоминаю о нем чаще, чем хотелось бы, — язвительно ответил Блох. — Однако вы меня застращали вконец! Тот сбежал, этот сбежал… По правде говоря, я никого из них не боюсь. Спасибо за такую трогательную заботу, но ни одна из ваших кандидатур не представляется мне… гм… достойной. Единственное, чего я хочу, чтобы вокруг моего магазина не шлялись всякие подонки. Надеюсь, скоро здесь будет порядок.
— Ну что ж, хотелось бы разделить ваши надежды, — сказала я. — Однако на вашем месте я была бы в эти дни особенно осторожной. И хорошо бы вспомнить, кому вы сообщили об отключении сигнализации. Это может оказаться очень важным.
— Я напрягу все свои мозговые ресурсы, — насмешливо пообещал Блох. — А теперь, если вы позволите, я бы хотел закончить нашу беседу. Что-то мне нездоровится — хотелось бы прилечь…
— Да-да, разумеется, — сказала я, поспешно поднимаясь. — Может быть, вызвать врача?
— Не нужно, — сказал Блох. — Обойдется. Просто мне нужно отдохнуть.
Он проводил меня до дверей. Перед уходом я вручила ему свою визитную карточку.
— Кажется, у вас уже есть такая, — сказала я. — Но для надежности… Если что — звоните мне в любое время. Здесь есть домашний телефон.
— Премного благодарен, — скептически буркнул Блох.
— Да, кстати, — вспомнила я. — Вчера ваша сестра вместе с мужем куда-то уезжала на машине. Почти сутки я не могу до них дозвониться. Вы не знаете, куда они могли уехать?