Грех на душу
Шрифт:
Адам Станиславович поднял седые брови.
— Вы уверены? — сказал он. — Сутки? Мои родственнички — домоседы. Куда им ехать?.. Впрочем, не знаю! Личная жизнь Кавалова меня мало интересует. Если этот вопрос так для вас важен — спросите у них самих.
— Придется так и сделать, — смущенно сказала я. — Ну, всего вам хорошего, Адам Станиславович! До встречи!
— Вы полагаете, ее не избежать? — холодно улыбнулся Блох.
Таким я его и запомнила — измученным, но по-прежнему самоуверенным, неприступным, отстраненно улыбающимся.
Глава ХII
Все произошло очень быстро и свалилось как снег на голову. Признаться, неколебимая уверенность Блоха в том, что, кроме шпаны, ему никто реально не угрожает, подействовала и на меня. Наша теория начала мне казаться громоздким, искусственным построением, неприменимым в практической жизни. Если, конечно, ограбления заслуживают такого названия.
Тем сильнее оказалось то потрясение, что я испытала следующей ночью, когда спала у себя дома мирным, безмятежным сном. В четвертом часу утра тишину вдруг разорвал телефонный звонок.
С трудом вырвавшись из объятий сна, я сняла трубку и кое-как сумела назвать свое имя.
— Кто это говорит? — недовольно произнесла я, надеясь, что произошла какая-то ошибка.
— Вы меня не знаете, — вдруг сказал странный мужской голос. — То есть знаете, но… В общем, это долго объяснять. Мне надо с вами встретиться.
Неизвестный собеседник сильно нервничал, и мне это совсем не понравилось.
— Ничего себе! — сказала я. — Посмотрите на часы! Если у вас ко мне какое-то дело, приходите с утра на работу — я вас с удовольствием выслушаю. А сейчас я сплю.
— Утром может быть поздно! — с надрывом произнес голос. — Я в полном дерьме. Прошу вас, будьте человеком!
Теперь голос показался мне смутно знакомым, но я все равно никак не могла вспомнить, кому он принадлежит. Это не прибавило мне настроения.
— Послушайте, вы в своем уме? — сердито спросила я. — Неужели вы считаете меня такой идиоткой? Не стану я встречаться по ночам с неизвестным человеком! Объясните толком, чего вы хотите!
— Вы меня знаете, — уныло повторил собеседник. — Я для вас не опасен. А мне никто, кроме вас, не поможет. Я влип по самую макушку!
— Поздравляю, — сварливо сказала я. — Но кто вы такой?
Человек немного подумал, а потом осторожно сказал:
— Колхозную площадь помните?
В этот момент я даже вздрогнула. Ну, конечно, я помнила! И голос этот я тоже вспомнила — он принадлежал Тимуру Закрееву, соседу Блоха. Честно говоря, такого сюрприза я не ожидала. Но теперь я, по крайней мере, знала, с кем имею дело, и слегка приободрилась.
— Откуда у вас мой телефон? — спросила я.
— Это неважно! Дал один человек, — нетерпеливо сказал Тимур. — Вы его знаете… В общем, давайте договоримся, а? Пока не поздно. Я буду ждать вас на второй скамейке сквера около касс Аэрофлота. Для вас это тоже важно.
У меня еще имелись
— Что, черт возьми, происходит? — невольно вырвалось у меня.
В окнах стояла непроглядная тьма. В сквере около касс Аэрофлота сейчас пусто и холодно. Рядом там полно проходных дворов. Лучшего места и времени, чтобы пристукнуть человека и смыться, не придумаешь. Но зачем Закрееву меня пристукивать? Я его больше не разыскиваю. Он, видишь ли, в дерьме. Не нужно было обчищать чужие автомобили! Или он рассчитывает, что я захочу взять его под защиту? Зачем мне это нужно? Какая-то странная история!
Я рассуждала таким образом, а сама тем временем одевалась и приводила себя в порядок. Нет лучшего способа выманить папарацци из укрытия, чем задеть его любопытство. Как бы ни протестовал мой разум, но инстинкт делал свое дело. Никакие доводы уже не могли меня остановить.
Через пятнадцать минут я уже садилась в машину. Единственное, что я еще успела сделать разумного, — это позвонить Виктору и попросить его срочно приехать на место моего свидания. Он не стал ни о чем спрашивать — просто обещал не задерживаться.
До сквера я доехала за пять минут. Все выглядело именно так, как я и ожидала, — темнота, ветер, металлический отсвет фонарей в лужах. На скамейке сквера никого.
Однако, когда я появилась на аллее, неуверенно оглядываясь по сторонам, из-за кустов на краю газона вышел Закреев. Он показался мне в этот момент жалким и съежившимся. Сутулясь и втягивая шею в воротник мятой куртки, он приблизился ко мне как-то боком и почти подобострастно заглянул мне в глаза. Щеки его глубоко запали и были покрыты жесткой щетиной. Вообще, Тимур выглядел запущенным, голодным и отчаявшимся.
— Здравствуйте! — сказал он, изо всех сил стараясь быть обходительным. — Спасибо, что приехали. У меня только на вас надежда.
— Любопытно! — сказала я, разглядывая его с головы до ног. — До сих пор я как-то иначе вас представляла. Вы мне казались довольно агрессивным и хамоватым субъектом. Должно быть, вас здорово припекло?
— Я в полном дерьме! — подтвердил Тимур.
— Это я уже слышала. Но я-то при чем? То, что можно было для вас сделать, — я уже сделала. Можете обижаться, но я придерживаюсь той банальной истины, что вор должен сидеть в тюрьме.
— Да я и не отказываюсь! — тоскливо сказал Тимур. — Я на вас не в обиде. Попался — получи свое!
— В чем же проблема? — усмехнулась я.
Закреев дрожащими руками пошарил по карманам, достал смятую пачку сигарет. Жадно закурил и, пуская дым по ветру, глухо сказал в сторону:
— Меня на мокрое дело калачом не заманишь, понимаете? Не выношу я этого! Вот хотите верьте — хотите нет! Я, может, и шебутной, но кровью не замаран. Помахаться — это пожалуйста! А замочить я никого не смогу — ты хоть меня самого режь!