Грех во спасение
Шрифт:
– Ура! – закричал Митя, подхватил ее на руки и закружил по поляне. Потом поставил на ноги и расцеловал в обе щеки. – Я ведь знаю, что ты у меня умница-разумница и не дашь нам с Антоном преждевременно зачахнуть от тоски. Разве можно пережить, чтобы несметные богатства просто так валялись под ногами?
– Смотрите, чтобы потом тошно не стало от этих несметных богатств, – усмехнулась Маша, – и не забудьте, что нам еще через горы идти и по Амуру плыть. Поэтому советую несколько умерить аппетиты, чтобы не надорваться ненароком от непосильной тяжести. А то дай вам волю, вы всю реку вознамеритесь с собой унести!
– А ты что же,
– Нет, я останусь в лагере. А вы, прежде чем уйти, разведите мне костер. Я постараюсь к вашему возвращению чаю вскипятить и кашу сварить. Представляю, как вы проголодаетесь!
Прошло уже более часа, как «старатели», прихватив спрятанные в кустах лопату и два лотка, похожие на небольшие деревянные корытца с пологими бортами, отправились мыть золото ниже по реке, там, где она замедляет бег и более тяжелые частицы породы выпадают из потока и оседают на дне. Это места наибольшего скопления золотого песка и самородков. И золота в них зачастую не меньше, чем в коренных источниках.
Маша все-таки не выдержала, проводила золотоискателей до речного переката и некоторое время наблюдала за тем, как Васена учит Митю и Антона мыть золото в лотке. Она положила в него две лопаты речного песка и начала его промывать, опустив лоток в воду чуть ниже уровня воды. Она то легко вращала его, то покачивала, пока не добилась, чтобы из воды исчезла муть, потом выбрала из лотка крупные камни, внимательно их рассматривая, чтобы не пропустить вкрапления золота, если таковые имеются.
После этого на дне лотка остался чистый песок. Маша заметила, что при покачивании лотка более светлые песчинки легко перемещались под водой, а более темные скапливались в центре. Осторожный наклон – и светлые песчинки унесло водой. Васена несколько раз слила воду, и на дне лотка остался лишь темный слой. Четыре головы склонились над ним и одновременно радостно вскрикнули. На темном фоне, будто звездочки на ночном небе, поблескивали золотые искорки. И среди них особо выделялась одна – размером с ноготь большого пальца. Самородок!
Надо же, первая попытка – и сразу такая удача!..
Ни Васена, ни мужчины даже не заметили, как Маша покинула их. Захваченные поистине охотничьим азартом, Митя и Антон вновь наполнили лотки песком и теперь уже самостоятельно занялись его промывкой.
Маша поднялась на высокий берег, окинула напоследок взглядом три сгорбленные фигуры, стоящие по колено и по локоть в ледяной воде. Похоже, они перестали чувствовать и холод, и острые камни под босыми ступнями, и, кажется, теперь этих горе-старателей и за уши не оттащишь от реки.
Маша вздохнула. «Поистине, „золотая лихорадка“ – весьма опасное заболевание и, если вовремя не остановиться, способна перейти в неизлечимую форму», – подумала она, углубляясь в чащу кустарника, скрывающего их лагерь.
...Миновал еще один час, потом другой. Солнце перевалило зенит и покатилось к западу. Каша успела свариться, упреть и остыть, а «старатели» все не возвращались. Наконец Маша потеряла терпение. Что они там, с ума сошли со своим золотом? Она с опаской посмотрела на небо. Заполонившие его кучевые облака заметно потемнели. Собирался дождь, а у них даже надежного убежища не подготовлено на такой случай.
Она подбросила в
Маша вновь посмотрела на лошадей. Жеребец Васены определенно волновался. Высоко задрав голову, он нервно раздувал ноздри, пофыркивал и переступал ногами. Остальные три лошади спокойно паслись рядом и признаков беспокойства не выказывали.
Маша испуганно вгляделась в заросли, окружавшие поляну со всех сторон. Возможно, в них скрывалась опасность, которую почуял Васенин Уголек. Она пододвинула к себе ружье, все еще не решаясь позвать на помощь. А вдруг это все-таки погоня и своим криком она выдаст их убежище казакам?
Стараясь не поворачиваться к зарослям спиной, Маша принялась осторожно отступать в сторону берега, продолжая держать в поле зрения лошадей. Уголек, кажется, успокоился и вновь опустил голову к траве. Девушка облегченно вздохнула. С чего она вдруг всполошилась? Вероятно, жеребца испугала одна из сеноставок. Собранные зверьками стожки сена виднелись среди камней, и, хотя сами они не показывались на глаза, Маша постоянно слышала мелодичное посвистывание – сигналы, с помощью которых грызуны общались между собой.
Тем временем в распадке ощутимо потемнело. Низкие тучи легли на плечи ближайших вершин. Вот-вот разразится ливень, а эти сумасшедшие даже не думают возвращаться! Ну ничего, сейчас она им покажет, где раки зимуют, и живо вылечит от этого помешательства!
Маша повесила ружье на плечо и стала продираться сквозь заросли к берегу реки. Некоторое время она почти безуспешно боролась со сплетением ветвей, но потом обнаружила невысокую каменную гряду, почти лишенную растительности, вскарабкалась на нее и тут же увидела и берег, и склоненные фигурки Мити и Антона. Они находились где-то в версте от нее. И все так же самозабвенно возились в воде. Вероятно, золотой улов был приличным, если они забыли обо всем на свете!
Она улыбнулась про себя. Нет, все-таки Митя неисправим. И если уж увлекается чем-либо, делает это с азартом и с небывалым восторгом.
Но где же Васена? Маша прошлась взглядом вдоль всего берега. Девушка исчезла куда-то. Вероятно, ушла дальше по течению или вернулась в лагерь другой дорогой. Просто, занятая своими страхами, она не заметила ее.
Маша раздумывала, вернуться ли назад к костру или все-таки добраться до «старателей» и прекратить это золотое безумие. И вдруг, каким-то шестым чувством, ощутила чужое присутствие за своей спиной. С готовностью обернулась, ожидая увидеть Васену, и вскрикнула от неожиданности.
В то же мгновение потная мужская ладонь зажала ей рот. И старый ее знакомый, ненавистный Степан Охлобыстин, тот самый чубатый казак, что устроил настоящую охоту за Васеной у горячих ключей, а потом так безжалостно исполосовал спину Маши нагайкой, грязно выругался и, заломив ей руки за спину, толкнул в гущу зарослей.
Маша упала на колени, но казак рывком поднял ее на ноги и прошипел:
– Еще раз вякнешь, останешься без головы! Мне приказано с тобой особо не церемониться!
Она почувствовала холодное лезвие, коснувшееся ее горла, и замерла на месте.