Грехи ангелов
Шрифт:
— Это было очень мило, — неуверенно продолжала Люси. — Мне все очень понравилось… Но ведь ты лишил меня возможности преподнести тебе мой подарок… Ты мог бы меня по крайней мере дождаться дома…
— А во сколько ты вернулась?
— Когда?
— В эту самую пятницу.
— Сразу после семи, — ответила она, наморщив лоб. — Так почему ты не дождался меня?
— Мне надо было уехать раньше…
— Жаль, что ты не подождал, — снова сказала Люси. — Нет ничего ужаснее, чем возвращаться в пустую квартиру.
—
— Отправиться в субботу на репетицию, а потом оставшийся день сидеть одной… если ты называешь это — хорошо провести уик-энд, тогда я действительно провела его прекрасно. — Люси помолчала, ощущая растущее раздражение. — Ну а ты? Как ты отдохнул? Давай рассказывай!
— Я много гулял пешком…
В своих огромных дешевых ботинках он исходил все дорожки и тропинки, которые были знакомы ему с детства. Многие старые рощи уже исчезли. На их месте раскинулись луга или поля. В общем, местность очень изменилась — почти до неузнаваемости.
— Все испоганили! — проворчал Ричард, пройдясь по хорошо знакомым местам.
Теперь здесь было не найти ни птичьего гнезда, ни полевой мыши. Не говоря уж о том, чтобы вдруг увидеть зайца.
Люси сквозь окно наблюдала, как на улице пошел дождь — сначала небольшой, а потом в полную силу, — заливая землю и превращая дорожки в грязное месиво.
— Но ты ведь был болен…
Ее голос вывел Ричарда из задумчивости, и он тихо вздохнул. Он никогда не умел врать.
— Да, был…
— Так болен, что отправлялся гулять, а силы, чтобы взять трубку и набрать мой номер, у тебя не нашлось!
— Это совсем не то…
— Так что же? Скажи наконец ради Бога!
— Нет, это ты мне скажи! — саркастически усмехнулся он, но внезапно почувствовал себя довольно глупо.
Когда Люси заговорила вновь, в ее голосе было уже нескрываемое раздражение.
— Кажется, первый раз с тех пор, как мы вместе, я не понимаю, о чем ты говоришь, Ричард!
Он ничего не ответил. Его вдруг начали грызть сомнения.
— Хотя я действительно кое-что хотела тебе сказать, — продолжала она, и его трусливое сердце глухо застучало. — Но, пожалуй, я отложу это до того времени, пока мы все окончательно не выясним.
Ричард помолчал минуту, а потом глубоко вздохнул.
— Может, все-таки скажешь?
— Ну уж нет. Я хотела поговорить с тобой перед Рождеством…
Ее мысли опять перекинулись на Роджера. Она вспомнила все то, что он говорил и что порывался сделать. Как она хотела со всем этим покончить!..
— Но не застала меня, — продолжил Ричард за нее.
— Именно.
— И теперь хочешь дождаться, пока мы встретимся? А когда ты возвращаешься? — поинтересовался Ричард.
— В среду начинаются репетиции. Ты успеешь вернуться к среде? — спросила она.
— Не знаю. На съемках я понадоблюсь не раньше пятницы… — Что ж,
— Прекрасно.
— И все? — резко спросила она.
— А что ты хочешь от меня услышать, Люси?
— Хотя бы поздравление с Новым годом, Ричард! — воскликнула она, готовая вот-вот разрыдаться. — Словом, все что угодно, но только не продолжение этого cтранного, идиотского разговора!
Люси едва сдержала себя, чтобы не выложить ему все, в чем согрешила. Ведь, в конце концов, она это делала ради него же. Она была готова рассказать даже о том, как глупо и позорно капитулировала перед таким подонком, как Макс Локхарт…
— Я вовсе не хотел подобного разговора, — пробормотал Ричард.
— Ладно, — сказала она, — забудь о нем.
Люси бросила трубку, и он скривился, словно от боли.
Некоторое время Ричард тупо смотрел в пространство, чувствуя, что разговор получился совсем не таким, как он рассчитывал. Каким-то непостижимым образом Люси ухитрилась оставить его в положении, когда он, ни в чем перед ней не виноватый, даже почувствовал собственную вину за все, что случилось.
Дрю радостно присвистнул. После обеда с Анжелой он чувствовал себя превосходно. Что может быть лучше, чем забраться теперь с ней в постельку! Проходя сквозь сверкающие стеклом и бронзой двери, он покачал головой и не удержался от довольной улыбки.
Она сама предложила отправиться по магазинам, чтобы купить ему кое-что новенькое. Потом они надолго закатились обедать к «Петросяну». Это был один из ее любимых ресторанов. Роскошь заведения буквально ошеломила Дрю. Они расположились на розовом кожаном диване и вкушали лучшие блюда для влюбленных — устрицы, морские гребешки и крабы, обильно орошая их, естественно, охлажденным шампанским.
Чуть позже они расстались, поскольку она пожелала заглянуть в шикарный магазин «Ора Федер», что на Мэдисон-авеню, чтобы приобрести кое-что из нижнего белья. На обратном пути Дрю все посмеивался: у Анжелы все шкафы были забиты самым тонким и изысканным нижним бельем, между тем, как правило, она предпочитала оставаться под платьем нагишом.
Словно старому знакомому, Дрю кивнул швейцару и прошел через фойе к лифту. В руках Дрю нес подарки, которые преподнесла ему Анжела.
На Рождество она подарила ему золотой «ролекс», золотую зажигалку с его монограммой. Она также приготовила шикарного гуся, припасла для них всяких лакомств и дорогой выпивки. Словом, они замечательно отметили Рождество в ее роскошной квартире. Потом, естественно, занялись любовью. В коротких перерывах между любовными играми они сидели на кровати, закусывали и смотрели старые фильмы. Это был, безусловно, один из лучших дней в его жизни.