Грехи негодяя
Шрифт:
И она заставит Клейтона простить ее.
Возможно, Клейтон отвернется от нее, когда она признается во всем, но она обязательно его вернет. Она, конечно, не заслуживает его, но она его любит, поэтому не отступит.
Тут дверь гардеробной открылась.
Барндик был привязан к стулу, а его физиономия казалась пепельно-серой. Но никаких следов побоев не было заметно.
Йен сверлил его глазами.
– Ты что, не мог продержаться дольше? Надо поговорить с твоими начальниками относительно
– Мы знаем имя, – сказал женщинам Клейтон.
– Кто? – с тревогой в голосе спросила Катя.
– Часовщик на Невском проспекте. Это всего в нескольких кварталах отсюда.
Оливия встала и начала одеваться, но Клейтон ее остановил.
– Мы выходим утром.
– Но…
– Мы знаем, где он работает, но не знаем, где он живет. До утра мы не сможем его найти.
– Значит, будем просто ждать?
Йен широко зевнул и пробормотал:
– И еще – спать. Не надо забывать о сне. Мы будем лежать на кровати с закрытыми глазами – напоминаю на случай, если вы забыли, что такое сон.
– Что будет с моим грумом? – спросила Катя.
– Он останется связанным, – сказал Клейтон, покосившись на слугу с откровенной неприязнью. – Ты говорила, что доверяешь некоторым слугам?
Катя кивнула.
– Отошли всех остальных. Скажи, что Барндик заболел чем-то очень заразным.
За окном было уже совсем темно.
– Отослать прямо сейчас?
– Еще не совсем поздно. Пусть идут в гостиницу.
Через несколько минут в доме началась суматоха, но в конце концов особняк опустел. Остались только экономка, два лакея и Блин.
– У Голова возникнут подозрения, – заметила Катя.
– Но зато сегодня ночью нам никто не перережет глотки. После того как Йен проверит окна, двери и весь дом.
Йен кивнул и тотчас исчез.
Катя болезненно поморщилась.
– Я отказываюсь спать в комнате, за дверью которой находится связанный человек. Пойду поищу себе другую кровать.
Оливия подняла глаза на Клейтона.
– Что теперь?
Напряжение в его взгляде передалось ей. Он буквально пожирал ее глазами.
– Может быть, мы проберемся в кладовую и, наконец, как следует наедимся? Пока Йен занят, он не успеет рассовать все припасы по своим бездонным карманам.
Оливия молча кивнула. Им было о чем поговорить наедине. Время пришло.
Глава 28
Когда они вошли в кухню, там находился только Блин, стоявший у стола спиной к ним. Неожиданно он покачнулся. Оливия метнулась к нему и поддержала. Великан был мертвенно бледен, а его губы стали серыми. Должно быть, сказалась большая потеря крови.
– Что ты здесь делаешь? Тебе надо отдыхать, – сказала Оливия.
Блин
– Нет, нужно замесить тесто к завтрашнему обеду. – Его огромные лапищи были в муке.
– Ты должен лечь.
– Мне хорошо только в кухне. А вот тебя защитить я не смог. Не смог остановить Голова. Да и Николая я тоже должен был остановить. – Он с размаху впечатал в тесто массивный кулак. Стол жалобно заскрипел. – Прости, что я не остановил их. Я не лучше, чем Николай, правда?
У Оливии пересохло в горле.
– Ты лучше, – ласково сказала она, – намного лучше. Ты очень хороший человек.
– Я похитил тебя.
– Я тебя за все простила еще на корабле.
– Как ты думаешь, княгиня позволит мне остаться?
– Да. – Уж об этом-то она, Оливия, лично позаботится. – Скажи, а где ты спишь?
– Мне положили тюфяк на чердаке.
Блин снова покачнулся. «До чердака еще добраться надо, – подумала Оливия. – К тому же там холодно». С помощью Клейтона она отвела великана в одну из гостевых спален, где они сняли с кровати богатое голландское покрывало.
Блин опустился на кровать и блаженно застонал.
– Никогда раньше не спал на матрасе. Надо будет рассказать об этом бабушке. Вот только не знаю, рассказывать ли ей, что я тебя похитил.
– Может быть, ты вместо этого расскажешь ей, как спас меня?
К тому времени как Клейтон развел огонь в печи, Блин уже сладко спал. Они тихо вышли, и Клейтон развел огонь и в двух соседних комнатах. Покончив с этим, он привлек к себе Оливию и сказал:
– Хватит ждать. Давай раздобудем еды, и я тебе расскажу о своем плане.
На этот раз кухня была пуста, и они без помех прошли через нее в кладовую. Приподняв марлю, Клейтон обнаружил под ней полбуханки хлеба. Подумать только, свежего! Он отломил большой ломоть и протянул Оливии. Она с благодарностью улыбнулась и откусила от ломтя.
Клейтон взглянул на полку с кувшинами.
– Однажды в Брюсселе Йен пришел к нам в полном восторге, поскольку обнаружил склад продовольствия.
Смахнув крошки с губ, Оливия снова улыбнулась.
– Я заметила, что во многих ваших историях речь идет о еде.
– Это, вероятно, потому, что ее у нас никогда не было много. К несчастью, когда мы забрались в тот склад, оказалось, что все эти аппетитные вишни, персики и ананасы – восковые. То были украшения для дамских шляпок.
Оливия засмеялась. Смех ее эхом отразился от начищенных медных сковородок, висевших на стенах. Она в испуге зажала рот ладонью, но тут же подумала: «Все слуги сейчас на чердаке. Внизу нет никого, кроме нас и Йена. И даже хорошо, если Йен услышит, где мы. Тогда он будет держаться в стороне».