Грехи отца
Шрифт:
Ведомая любопытством, Санса протянула руку к стакану. Вино в нем переливалось, словно рубины в мерцающем свете костра. Едва она поднесла бокал к лицу, в нос ударили тысячи запахов, опьяняющих еще до первого глотка. Ароматы овладели ей, нашептывая о таинственных местах в незнакомых ей краях. Спустя мгновение, она поднесла чашу к губам и сделала глоток.
Да, к этому нужно привыкнуть, отец Бейлиш был прав. Но пока вино медленно стекало вниз по пищеводу, обжигая глотку и согревая ее изнутри, Санса поняла, что на это понадобится время. Сделав еще один глоток, она почувствовала совершенно другой вкус, более богатый, будто в каждой капле были тысячи разных оттенков. Она не могла не улыбнуться про себя.
Отец Бейлиш усмехнулся:
– Санса, я и не думал,
Первый раз он обратился к ней по имени. Она почувствовала, что краснеет, но не осмеливалась поднять голову и посмотреть ему в глаза. Черные, как смоль.
– Я усердная ученица, – вдруг отметила она, не зная, как ей только хватило духа.
Священник ухмыльнулся:
– Я уверен, что много выиграю от этого, – он сделал глоток из бокала. – Но ты пришла сюда за наставлением, не так ли?
– Да, да, это так, – стакан звонко толкнулся о деревянную поверхность стола, Санса отодвинула его, вдруг почувствовав, как по телу ноющей болью расползается стыд. Что же она делает? Хочет подразнить отца Бейлиша? Человека, близкого к Господу! Она выдохнула от досады.
– Простите мне мои неуместные остроты, – попросила она священника. – Я пришла не для того, чтобы тратить ваше время на пустую болтовню.
– Ты никогда не потратишь мое время зря, – искренне ответил он, – и потом, ведь я обещал. Тебе нужен совет, а я могу помочь. Что случилось, дитя?
Санса крепче сжала в руках Библию.
– Я чувствую, что теряю путь праведности, – ответила девушка, опустив глаза. – Я стараюсь быть благочестивой, но соблазны подстерегают меня в темноте. И не только там, мысленно добавила она.
Священник сделал глоток, прежде чем ответить.
– Ты впадала в искушение, дитя?
– Я… я не знаю, отец, – ответила Санса честно. Впадала ли она в искушение? Да, она думала об отце Бейлише, порой даже больше, чем нужно. Но она всегда останавливала себя прежде, чем в мыслях появлялся грех. И потом, она так старалась быть достойной. А может быть, подумала она про себя, может, ее мысли не так уж и плохи? Не хорошо ли иметь соблазны, чтобы находить в себе силы противостоять им? Неужели дьявол не искушал Иисуса? Значит, это укрепит и ее веру? Библия, разве не там говорится, что «блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его»? Санса посмотрела на священника.
– Я в это не верю, отец.
– Тогда почему ты здесь, дитя?
Санса инстинктивно выпрямила спину.
– Я не впадала в искушение, но это не значит, что я не совершу этой ошибки. Мне нужно быть уверенной, что я не оступлюсь.
Отец Бейлиш ухмыльнулся.
– Какая хорошая девочка
– Я стараюсь, – ответила Санса, не понимая, смеется он над ней или нет.
В воздухе повисла тишина. Санса избегала взгляда отца, вместо этого она вновь потянулась к стакану и, наклоняя его из стороны в сторону, позволила вину переливаться, омывая прозрачные стенки. Она слышала ровное дыхание отца Бейлиша по другую сторону стола, но не смотрела на него. Молчание становилось болезненным, и Санса сделала глоток, и еще один, пока стакан не опустел, а затем подняла глаза на священника.
Он не отводил взгляда, отмечая каждое движение. Санса нервно улыбнулась. Тишина будто усиливалась с каждой минутой. С каждым вдохом Санса чувствовала себя все более неуютно. Почему она согласилась пойти? Почему он пригласил ее? Ведь он так и не дал ей совета, она бы скорее нашла утешение в Библии. Но все же… она была рада находиться здесь, хоть и не понимала, почему.
– Временами, – отец Бейлиш неожиданно заговорил, – впасть в искушение – праведнее, чем устоять перед ним.
Потрясенная, Санса бросила на него взгляд, полный недоверия. Как он мог сказать такое? Разве он не знает, что Господь сказал о соблазнах? И даже более, он недооценивал, умалял их? Девушка потянулась к бокалу, желая выиграть немного времени, чтобы подобрать подходящие слова, но вдруг поняла, что он пуст. Глаза хаотично осматривали комнату, ища что-то, на чем можно
– Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение, – читала она, – дух бодр, плоть же немощна.
Священник усмехнулся и вышел из-за стола, встав напротив нее. Оставаясь в кресле, Санса смотрела на него снизу вверх. Он улыбнулся. Дерзко. Она – нерешительно. Отец Бейлиш аккуратно взял с ее колен Библию и положил на стол. Мужчина подал Сансе руку и, когда она вложила в нее свою ладошку, притянул девушку к себе. В эту минуту она будто забыла, как дышать. Он никогда не стоял так близко к ней. Ни один человек не позволял себе такого. Потому что он тот, кто есть, вдруг поняла Санса. Он был священником, и ученым, и учителем, но, возвышаясь над всем этим, он был человеком. И он стоял так близко, как не стоял ни один человек прежде. Она могла разглядеть все мелкие морщинки у глаз, выдававшие его возраст, могла бы пересчитать каждую ресницу. Красивые ресницы. Отец Бейлиш нежно коснулся ее лица, как тогда, в день, когда предложил ей свое наставление. Санса задрожала, чувствуя, как тело наполняет знакомое тепло, но жарче и сильнее, чем раньше.
– Закрой глаза, – голос звучал мягко, но тон давал понять, что мужчина не примет возражений. Санса повиновалась. Она почувствовала, как священник наклонился, и вздрогнула, когда его рука легла на ее юбку. Он коснулся губами нежной кожи возле левой брови, оставив мягкий, как перышко, поцелуй. Санса не смела пошевелиться, боясь упустить этот момент своими неуместными действиями. Он поцеловал ее в правую бровь, еще мягче, чем прежде. Девушке казалось, что прямо в эту секунду она умрет. Она почувствовала, как отец отстранился, но не могла заставить себя открыть глаза, оставаясь стоять, окруженная звенящей тишиной, надеясь, что этот момент продлится вечно.
– Твой дух силен, – услышала она шепот, – но плоть твоя тоже сильна.
Санса несмело взглянула на священника, блаженство наполняло ее изнутри.
– Отец? – голос дрожал от вожделения. Боже, как она любила этот звук, – Я не понимаю.
Отец Бейлиш тепло улыбнулся, спокойно, будто не произошло ничего необычного.
– Поймешь, дитя мое, – заверил он девушку, – поймешь.
Той ночью Санса никак не могла уснуть. Она чувствовала, как горят на коже поцелуи, и украдкой дотрагивалась до бровей там, где были несколько часов назад его губы. Мягкие, почти щекочущие прикосновения. Санса ощутила, как сердце стало биться быстрее. Девушка спрашивала себя, что бы она чувствовала, касайся ее отец Бейлиш? Она медленно провела пальцами по щеке и губам. Приоткрытые и сухие. Внезапно девушка поняла, что все это время дышала ртом. Лизнув один из пальцев, она провела им по нижней губе. Влажная, она сильнее ощущала холод. Санса позволила пальцам спуститься ниже, по подбородку и шее, замечая, как учащается биение сердца от воспоминаний и поцелуях отца Бейлиша. Она опустила руку на грудь, ощущая ритм, быстрый и сильный. Не до конца понимая свои собственные неловкие движения, она продолжила скользить пальцами, пока ногти не царапнули сосок сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Вздрогнув, будто от удара, она спешно отдернула руку. Это было грешно. Она не должна была этого делать.
Но лежа в темноте, она никак не могла прогнать из головы воспоминания. Санса чувствовала, каким напряженным стал сосок. Это нормально? Она нерешительно подняла руку и прикоснулась к другой груди, на этот раз под рубашкой, просто для сравнения. И он был таким же, твердым. Странно. Санса рассеянно очертила вокруг кончиком пальца. Казалось, от этого он стал тверже. Она медленно охватила его пальцами. Это было ощущение, которого она никогда не испытывала раньше. Прежде, чем она смогла себя остановить, девушка легонько сжала сосок. Резкая боль пронзила все ее тело, заставив вздохнуть. Это было прекрасно. Она снова ущипнула себя, на этот раз сильнее. Приятно, почти до боли. Интересно, прикасался ли отец Бейлиш так к женщине? И каково будет, сделай он это с ней?