Греховный поцелуй

Ридли Эрика

Но как только он это произнес, вспомнил сцену на лестнице.

Мисс Пембертон смотрела на него, выжидательно подняв бровь:

– Неужели? – Она остановилась и прижала руку к груди. – Сьюзен ее видела. В ту ночь. Она кралась в свою комнату.

Он отпрянул от нее:

– Как выяснилось и как мы все утверждали, ни один из нас не был в это время в постели. Но это ничего не доказывает.

И снова он увидел Нэнси испытывающей судьбу, стоя на лестничной площадке… Но нет, конечно, это была невинная игра, фарс, и это легко можно было объяснить.

Мисс

Пембертон шагнула к нему и положила руку на плечо:

– Я подслушала ее на следующий день. Она разговаривала с сестрами. Сказала, что если кто-нибудь спросит, где она была, они должны ответить, что весь вечер она провела в детской.

– Я все-таки не думаю, что она убийца. – Гэвин потянул за бечевку и рванул змея так, что тот поймал ветер. Змей нырнул и взмыл снова, заставив Гэвина пробежать несколько ярдов. Наконец ветер подхватил змея и поднял в небо.

Когда Гэвин остановился, мисс Пембертон все еще была рядом.

– Почему бы вам не выяснить точно, кто на самом деле сделал это? – Он потянул за бечевку. – Если нам не удастся уличить преступника, то, вне всякого сомнения, это деяние припишут мне. И может, вы предвидите это и потому так стремитесь покинуть меня?

Сердце ее пропустило несколько ударов, прежде чем она ответила:

– Моя главная цель – сбежать от отчима.

Он переключил внимание на ныряющего вниз оранжевого змея.

– А вторая? – спросил он, задержав дыхание.

– Использовать свой дар.

Всегда и везде этот проклятый дар! Она или не понимает, что он погибнет без нее, или ей просто все равно. Он не знал, что хуже, ибо и то и другое было более чем скверно.

– Так почему бы вам не использовать его сейчас?

Она бросила на него раздраженный взгляд:

– Он предназначен не для того, чтобы узнавать тайные мысли и раскрывать преступления.

– Тогда для чего же?

– Чтобы помогать обездоленным.

– А разве я не вхожу в их число, если меня могут повесить за преступление, которого я не совершал?

– Я имею в виду по-настоящему обездоленных.

– Так что со мной не так?

– Что с вами не так? Вы угрозами вынуждаете меня помогать вам.

– О, значит, если бы я просто попросил вас доказать мою невиновность, вы бы мгновенно это сделали?

? Да!

– Я вам не верю.

Он бросил моток бечевки на землю, схватил ее за плечи и подался вперед, так что их носы едва не соприкоснулись.

– Есть нечто такое, чего вы мне не говорите, и я хочу знать, что это, – настаивал он, не повышая голоса. – Почему вы используете свой дар свободнее по отношению к одним людям, чем к другим?

Мисс Пембертон сверкнула на него глазами. Лицо ее окаменело, но она не пыталась вырваться.

Он подался еще ближе к ней и выдохнул, касаясь ее щеки:

– Ладно. Тогда ответьте мне, почему вы вообще используете этот свой талант.

– Потому что, – огрызнулась она, – я неотделима от него. И, чего бы я ни хотела, этот дар со мной как проклятие.

Она испустила глубокий трепетный вздох и содрогнулась в его объятиях:

– Я могу использовать его только по

отношению к людям, выбранным мной по моим собственным причинам. Моя свобода выбора – единственное, что делает его переносимым, единственное, что делает жизнь с таким проклятием возможной. Это единственное проявление моей свободной воли.

– Гм… – послышался нервный женский возглас. – Я вам помешала?

Эта вечно вызывающая раздражение девчонка Стентон!

– Да, – рявкнул Гэвин. – Да, вы помещали. Уйдите!

Девчонка Стентон отшатнулась, но мисс Пембертон вырвалась из его объятий и убежала.

Гэвин руководил сбором змеев и приглашал всех на другой склон холма, где были расположены воротца для игры в шары.

Запуск змеев поднял дух его гостей, и для него оказалось невозможным вырваться и скрыться от их блестящих глаз и разгоряченных лиц и нескончаемой болтовни о хорошем ветре и капризных змеях.

И тогда Гэвин понял, что они вовсе не просто болтают чепуху, но обращаются к нему, улыбаются ему. Они включают его в свой круг. Говорят ему добрые слова. Буквально втягивают его в свою компанию, окружая своим искрящимся весельем и разговорами о том, какого цвета змей лучше всего смотрится на фоне синего неба и кто ухитрился продержать своего змея в воздухе дольше.

Светловолосая девочка ростом ему по грудь бросилась к нему в объятия, сжала его руку и потащила в толпу гостей.

– Я так тебе благодарна, дядя Лайонкрофт! Это мой лучший день рождения! За всю жизнь! О, погляди! Это те самые молотки, которыми мы будем бить по шару? Какие цвета! Я могу выбрать любой? Я хочу розовый. Нет, желтый. А ты какой выберешь?

– Джейн, – ухитрился он прервать ее болтовню, – мне все равно, какого цвета будет мой молоток, потому что у меня нет предпочтений. И ты можешь брать любой, какой, тебе нравится.

– О! Правда? Тогда я возьму розовый. Он красивый. Это так весело! Я никогда прежде не играла, в пэлл-мэлл. Могу я играть в твоей команде?

– Нет, – послышались два тонких голоска.

Из засады выскочили близнецы и каждая ухватила его за ногу.

– Мы команда дяди Лайонкрофта.

– Вы своя собственная команда, – пояснил он, безуспешно пытаясь двигаться, в то время как пятилетние малышки висели у него одна на правой, другая на левой ноге. – В игре пэлл-мэлл игроки не делятся на команды. Каждый игрок берет деревянный молоток и шар, и все по очереди загоняют шары в воротца.

– А что такое «воротца»? – хором закричали близнецы.

– Видите металлические обручи, выступающие из травы? Это и есть воротца. Могу я теперь завладеть собственными ногами?

Малышки отпустили его и побежали выбирать молотки. Они схватили самые яркие и снова бросились к нему, волоча молотки за собой и оставляя борозды на газоне. Гэвин подумал, что едва ли это понравится его садовнику, но поймал себя на том, что впервые за долгие годы у него появилось желание расхохотаться от души. Но он опустился на колени, чтобы оказаться вровень с близнецами, а потом запрокинул голову и рассмеялся.