Грешница в шелках
Шрифт:
Да, этот дом совсем не изменился, как не изменились и обитавшие здесь женщины. А вот она, Селия, очень изменилась. Должно быть, именно поэтому возвращение к Дафне не принесло ей утешения, в котором она сейчас так нуждалась.
Все пять лет, которые Селия здесь жила, она, в сущности, оставалась ребенком. У нее не было собственного жизненного опыта, и она лишь мысленно повторяла уроки, полученные от матери, не более того. Но, покинув этот дом, она за короткое время успела повзрослеть, успела получить кое-какие неприятные уроки. А сегодняшний день был, возможно, самым
Селия пыталась не думать о постигшем ее в доме маркиза унижении. Она мечтала забыться во сне, но сон не шел, хотя она ужасно устала. К тому же она слышала звуки, доносившиеся из соседней комнаты, и почему-то эти звуки мешали ей заснуть – так ей, во всяком случае, казалось. А потом она вдруг сообразила, в чем дело. Ведь там, за стеной, раньше находилась комната Верити… Неужели она приехала навестить Дафну? Но почему же Дафна не сообщила ей об этом? Как странно…
А впрочем – ничего удивительного. Скорее всего Дафна просто не успела сказать о приезде Верити. Ведь она ужасно торопилась, помогая ей снять с себя мокрую одежду.
Селия стала прислушиваться к доносившимся из-за стены звукам. Спать ей по-прежнему не хотелось, и Верити, судя по всему, тоже не спала, иначе откуда же эти звуки?
Решив, что уснуть ей так и не удастся, Селия отбросила одеяло и босиком подошла к двери. Открыв ее, выглянула в коридор. Из комнаты Дафны по другую сторону коридора не доносилось ни звука, в комнате Кэтрин также было тихо.
Выскользнув из своей спальни, Селия открыла дверь в комнату Верити – и едва не вскрикнула от радости. У таза с водой, обнаженный по пояс, стоял Джонатан, смывавший с себя дорожную пыль и грязь. И он сейчас казался таким же красавцем, как и в то утро, когда она, только поселившись в доме на Уэллс-стрит, увидела его обнаженным по пояс.
Селия наблюдала за Джонатаном затаив дыхание, наблюдала, любуясь им. И в какой-то момент – он уже начал растираться полотенцем – она вдруг почувствовала, что ее все сильнее влечет к нему.
Внезапно он повернулся к двери и вопросительно взглянул на нее. Она улыбнулась и, немного смутившись, пробормотала:
– Я услышала шум и подумала, что это Верити приехала в гости.
Он внимательно посмотрел на нее и тихо сказал:
– Неужели ты действительно так подумала? Мне кажется, ты подумала совсем другое.
«А ведь он прав», – промелькнуло у Селии. Только сейчас она осознала, что на самом деле, направляясь в эту комнату, втайне надеялась, что увидит здесь не Верити, а именно Джонатана. Да-да, она очень надеялась, что он остался ночевать у Дафны.
– А ты не слышал, как я открыла дверь? Я-то думала, ты обучен всегда быть начеку…
– Я слышал тебя, Селия. И ждал, когда ты решишь, что должна тут остаться.
И в тот же миг она вдруг поняла, что действительно должна сейчас остаться с Джонатаном. А он, оказывается, с самого начала знал, что она останется… И поэтому стоял здесь перед ней полуобнаженный – понимал, что она им любуется. Что ж, он прав. Она и сейчас им любовалась. И ей ужасно хотелось остаться с ним. Хотелось не только потому, что ее к нему влекло, но
А если она все-таки вернется в свою постель? О, там она почувствует себя ужасно одинокой!
Шагнув к кровати, Селия решительно заявила:
– Я останусь тут на ночь. – Она забралась под одеяло и взглянула на Джонатана.
Он молча кивнул и, сняв остальную одежду, присоединился к ней. Обнимая ее, спросил:
– Ты ведь здесь не плакала, да? После того как мы приехали сюда, ты не плакала?
– Слезы ничего не изменили бы.
– А может быть, тебе все-таки стоит немного поплакать? Возможно, тогда тебе стало бы лучше. Видишь ли, бывают такие огорчения, которые нельзя пережить без слез.
Селия ненадолго задумалась, потом спросила:
– А ты плачешь, когда тебе очень плохо? – Ей трудно было представить, что такой человек, как Джонатан, может плакать.
Он тихо рассмеялся.
– Мужчины не плачут, когда сильно огорчены. Вместо этого они напиваются. А некоторые лезут в драку и разбивают друг другу нос.
– Тогда почему же ты советуешь мне поплакать? Если ты можешь победить горе без слез, почему со мной должно быть по-другому?
– Но ты ведь не мужчина… И ты, наверное, никогда не напивалась. К тому же у тебя нет опыта кулачного боя.
Селия тоже засмеялась. И тут же с удивлением поняла, что смех ее был радостный и беззаботный, как будто сейчас, в объятиях Джонатана, все в ее жизни изменилось к лучшему.
Он поцеловал ее в лоб и тихо заговорил:
– В последний раз я плакал пять лет назад. Я находился на побережье, и из-за неудачного стечения обстоятельств при выполнении одного поручения погиб мальчик, который сопровождал меня. Тогда я уже настолько привык к риску, что не думал об опасности. И смерть людей меня почти не трогала. Но этот мальчик… Его смерть ужасно на меня подействовала, она словно пронзила мое сердце.
– Ты очень переживал?
– Да, очень. И знаешь, мне стыдно в этом признаться, Селия, но я даже радовался своим слезам. Ведь они означали, что мое сердце все же не превратилось в камень, означали, что я по-прежнему оставался живым…
– Джонатан, скажи, а то дело пятилетней давности… Именно из-за него ты недавно изучал гербы?
Он заглянул ей в глаза и с улыбкой произнес:
– Ты слишком умна, дорогая. Или же я проявил беспечность.
– Джонатан, я никому ничего не скажу. Так как же с гербами?
Он не ответил ей и тихо сказал:
– Дорогая, тебе надо уснуть. Этот день был для тебя очень тяжелый.
– Но если я засну, то Дафна может обнаружить нас с тобой утром. И ей это не понравится.
– Думаю, никто не войдет в эту комнату утром. Так что не беспокойся, дорогая. Никто нас не увидит. К тому же мне кажется, что Дафна видит гораздо больше своими серыми глазами, чем ты думаешь. Полагаю, она специально поместила меня именно в эту комнату – решила, что я сумею успокоить тебя, так как ей самой это не удалось.