Грешница в шелках
Шрифт:
«А если она действительно в опасности?» – спросил себя Джонатан. Что ж, в таком случае он обязан будет обеспечить ее безопасность – пусть даже она этого не захочет.
Немного поразмыслив, Джонатан сообразил, что имелось еще одно объяснение действий незнакомца, что-то искавшего в бумагах Алессандры. Возможно, кто-то был заинтересован в том, чтобы он, Джонатан, не нашел свидетельств, которые направили бы его на тропу мести в связи с событиями в графстве Корнуолл пять лет назад. Но если так, то ему следовало как можно быстрее пресечь действия этого человека. А после этого придется начать
Вспоминая происшествие пятилетней давности, Джонатан всегда впадал в мрачное настроение. А сегодня, уже под утро, ему даже приснилась та трагедия… Благодаря счастливой случайности он, Джонатан, тогда не пострадал, но это предательство привело к гибели его проводника, молодого парня, совершенно не причастного ко всей этой истории.
Джонатану не раз приходилось убивать, и он видел, как убивают другие, видел и своих друзей, убитых врагами. Однако он до сих пор с дрожью вспоминал, как принес юношу к его матери – в тот момент он почувствовал себя виновником произошедшего.
И еще пять лет назад, сразу после той ужасной ночи, Джонатан твердо решил, что рано или поздно найдет предателя, найдет виновника гибели этого юноши. Только из-за этого он и согласился выполнить поручение дяди Эдварда – ему казалось, что в процессе расследования он каким-то образом выйдет на негодяя и сведет старые счеты. А любовники Алессандры его не очень-то интересовали, хотя очень может быть, что ему удастся обнаружить список этих людей.
Но теперь, чтобы начать расследование, ему надо было тщательнейшим образом обыскать весь дом, а он не мог сделать это под носом у Селии. Разумеется, некоторые комнаты мансарды он уже осмотрел, но не более того.
Когда Джонатан, только проснувшись, открыл дверь своей комнаты, за ней не оказалось ведерка с водой. Было очевидно, что и о белье новая хозяйка дома вряд ли позаботится. Конечно же, Селия не предпримет никаких усилий, чтобы облегчить ему жизнь в этом доме, – и не важно, какие чувства и желания одолевали ее вчера вечером во время их беседы.
«Хотя очень может быть, что дело не только в ее желании лишить меня комфорта в этом доме, – размышлял Джонатан. – Весьма вероятно, что Селия просто не знает, как обеспечить в доме комфорт». Он не знал, где она провела несколько лет, после того как покинула дом матери, но ничего в ее облике не говорило о том, что она находилась у кого-либо в услужении. Так что, возможно, девушка совершенно ничего не знала о ведении домашнего хозяйства.
Что ж, в таком случае он сам займется хозяйством. Покинув свою комнату, Джонатан направился к лестнице для слуг. Со второго этажа, где находилась спальня Селии, не доносилось ни звука. Тишина царила и внизу, хотя было очевидно, что молодая хозяйка не покидала дом. В конце концов, спустившись на первый этаж, Джонатан обнаружил ее в просторной светлой гостиной. Она сидела с альбомом для рисования на коленях и, казалось, всецело сосредоточилась на своем занятии.
Остановившись у порога, Джонатан невольно залюбовался ею. На ней было розовое платье, и казалось, что сейчас, при свете дня, вся она словно сияла. Разумеется, и вчера, при свете камина, она была очень хороша, – но сейчас у Джонатана перехватило дыхание, когда он увидел ее.
«Она
Селия вздрогнула, когда он, переступив порог, поздоровался с ней. Она внимательно осмотрела его с ног до головы, однако не сделала замечание по поводу его внешнего вида. Но не он же был виноват в том, что не умылся и спустился вниз только в брюках и нижней рубашке…
– Я спустился за водой, мисс Пеннифолд. Решил умыться. – В следующее мгновение Джонатан понял, что эти его слова звучали довольно глупо.
– Может, вы ожидали, что воду для вас принесу я? – Девушка взглянула на него с искренним удивлением.
– Нет, разумеется, нет. Вы же не служанка…
– Да, не служанка. Во всяком случае – не ваша.
– Однако чистое белье – это обязательно, когда сдается комната. – Джонатан снова улыбнулся. – Я. конечно, сказал, что не нуждаюсь в хозяйственных заботах, но мне нужны чистые простыни.
Селия молча пожала плечами и вернулась к своему рисунку. А мистер Олбрайтон отправился в сад, к колодцу, и налил себе ведро холодной воды. Возвращаясь в дом, он спрашивал себя: «Умыться сразу же, холодной – или потерять время и дождаться, когда вода немного согреется у камина?»
– Вы сегодня куда-нибудь уходите? – спросила Селия, когда он остановился ненадолго у подножия лестницы.
– Да, вполне вероятно. Уйду где-то через час.
– Вот и хорошо. – Селия снова занялась своим рисунком.
Это ее «хорошо» почему-то ужасно разозлило Джонатана. Поставив ведро на пол, он прошел в комнату и, приблизившись к девушке, взглянул на ее рисунок. На нем была изображена комната с полками возле окон и низкими столиками с чайными приборами.
– Вы унаследовали талант вашей матушки, – заметил Джонатан и тут же взглянул на золотистые волосы девушки, уложенные в довольно сложную прическу, из которой выбивались отдельные пряди, падавшие на длинную изящную шею.
Немного помедлив, Джонатан склонился над девушкой и тут же почувствовал исходивший от нее аромат лаванды. Карандаш Селии замер на листе бумаги, и она, подняв голову, заметила, что молодой человек смотрит вовсе не на рисунок. На щеках ее появился румянец, но при этом она нисколько не смутилась – во всяком случае, Джонатан не заметил на ее лице признаков смущения. Более того, сейчас он не заметил даже признаков удивления – словно Селия полагала, что ее жилец ведет себя именно так, как и должен был себя вести.
И все же Джонатан прекрасно понимал: хотя эта девушка прелестна, хотя она проявляет к нему интерес, он должен сдержать себя, потому что она не для него.
Селия опять вернулась к своему рисунку, но через несколько секунд вдруг сказала:
– Должно быть, вы очень хорошо ее знали, если осведомлены даже об этом ее таланте. Я, например, только совсем недавно узнала о том, что она хорошо рисовала. Узнала в те последние месяцы, что жила с ней…
– Достаточно взглянуть лишь на один рисунок, чтобы определить наличие таланта.