Грешница в шелках
Шрифт:
– Если я начну шпионить за тобой, Хоксуэлл, ты никогда об этом не узнаешь.
– Ты переоцениваешь себя, Олбрайтон. Черт подери, что ты тут делаешь?! Что тебе понадобилось у моих задних ворот?
Джонатан с усмешкой пожал плечами:
– Считай, что я здесь прогуливаюсь.
Граф Хоксуэлл улыбнулся, но в улыбке его таилась угроза.
– А теперь ты переоцениваешь мою глупость, Олбрайтон. Поскольку же ты не спрашиваешь меня, почему я выступил в роли конюха, то могу предположить, что ты знаешь, кого я встречал. Но причина моего странного поведения
Последнее замечание графа Хоксуэлла не очень-то понравилось Джонатану, и он с некоторым раздражением ответил:
– У меня вообще нет никаких соображений на сей счет. Я просто проезжал мимо, уверяю тебя.
– Говоришь, проезжал мимо? Не пытайся меня одурачить, Олбрайтон. – Хоксуэлл распахнул ворота. – Привяжи свою лошадь и проходи. Если хочешь, мы с тобой выпьем кофе в утренней гостиной и побеседуем. Как, согласен?
Молча кивнув, Джонатан спешился, привязал у ворот лошадь и последовал за Хоксуэллом в сад. Садовые дорожки вились между деревьями и кустарниками, и каждая из них могла служить весьма удобным путем для отступления. Наконец, миновав оранжерею, они поднялись по ступенькам на террасу, и хозяин повел Джонатана в утреннюю гостиную. Через несколько минут оба устроились в мягких креслах, и граф налил гостю ароматного кофе – казалось, встретились старые приятели, чтобы мирно побеседовать, но на самом деле все было совсем не так.
Какое-то время царило молчание. Наконец Хоксуэлл проговорил:
– У нас сейчас гостья – приятельница моей жены Верити, а также подруга Одрианны, жены Саммерхейза. Эти дамы имели обыкновение проводить время в Мидлсексе, у женщины по имени Дафна Джойс. Сейчас эта троица в библиотеке – они там обсуждают последние моды… или беседуют о других столь же важных вещах.
– Тогда твоя осмотрительность вполне понятна, – заметил Джонатан. – Это, разумеется, несправедливо по отношению к девушке, но таковы уж существующие нормы поведения.
– Выходит, ты знаешь, кто она? Черт подери, а я вот не знал этого до недавнего времени. Даже Верити далеко не все о ней знала до смерти Алессандры Нортроп. Представь наше изумление, когда в заметке, в одном скандальном листке, была упомянута ее дочь по имени Селия Пеннифолд. Конечно, мне следовало бы настоять, чтобы Верити немедленно прекратила дружить с ней, однако…
Однако лорд Хоксуэлл слишком любил свою жену и не мог запретить ей что-либо, а его жена слишком любила Селию и не могла порвать дружбу с ней. «Что ж, если так, – подумал Джонатан, – то леди Хоксуэлл заслуживает искреннего уважения».
– Я абсолютно уверен, что нет причин думать, будто мисс Пеннифолд подобна своей матери, – продолжал Хоксуэлл. – Да-да, она совсем другая. Хотя, если честно… я не знаю, чем занимается эта девушка, – добавил граф, немного помолчав.
– Но если так, то с твоей стороны очень благородно не препятствовать этой дружбе, – заметил Джонатан с усмешкой.
Хоксуэлл весело рассмеялся:
– Говоришь, благородно? Черт подери, ты, видно, не знаешь, что такое брак.
Джонатан утвердительно
– Что такое счастливый брак – действительно не знаю.
Тут Хоксуэлл вдруг нахмурился и внимательно посмотрел на гостя.
– Я, конечно, не ожидаю, Олбрайтон, что ты расскажешь мне, почему последовал за ней, но все же очень любопытно…
– Если ты намерен думать, что я действительно за ней последовал, то могу предложить тебе следующую версию… Меня отвлекла от моих сегодняшних планов очаровательная молодая леди, вот и все. – Сказав это, Джонатан тотчас же понял, что его слова – чистейшая правда.
Но Хоксуэлл, конечно, не поверил ему.
– Ты почти всегда так отвечаешь, Олбрайтон. Твои ответы, как правило, довольно пространны, однако совершенно ничего не объясняют. Но ясно одно: если ты последовал за девушкой, то у тебя для этого имелись серьезные причины. Она твое последнее задание, не так ли?
– Какие глупости! – воскликнул Джонатан.
– Что ж, может, и глупости, – согласился Хоксуэлл. – Но главное – ты снова здесь, а не на севере, не в Стаффордшире. А для этого, наверное, тоже должны существовать какие-то причины.
– Просто я соскучился по столичной жизни. Так же как и ты, Хоксуэлл.
– Ты хочешь сказать, что там уже все закончил? Но ты, конечно же, не поблагодаришь меня, Саммерхейза и Каслфорда за нашу помощь, верно?
Хоксуэлл имел в виду задание, которое Джонатан недавно завершил, то самое, за которое дядя Эдвард обвинил его в «чрезмерной самостоятельности». Тогда несвоевременный приезд Хоксуэлла в Стаффордшир едва не прервал его расследование, продолжавшееся несколько месяцев. Разумеется, Джонатан прекрасно понимал, что граф и двое его друзей в конечном итоге сделали все безукоризненно, однако ему сейчас не хотелось об этом говорить – не мог же он сказать о том, что вел свое расследование по заданию министерства внутренних дел…
Заставив себя улыбнуться, Джонатан спросил:
– Значит, это ваша троица докопалась тогда до правды? Что ж, в таком случае благодарю вас всех.
– Ладно, перестань, – пробурчал Хоксуэлл. – Не делай вида, что ничего не знал. Скажи, а ты надолго задержишься в Лондоне? – спросил он, наконец-то оставив неприятную тему.
Джонатан пожал плечами:
– Возможно, на месяц. Но точно не знаю.
– Тогда мы все вместе должны отобедать, – заявил граф. – Мы расскажем тебе, как ловко раскрыли то преступление, а ты сможешь притвориться, что ничего не знал об этой истории.
Джонатан понял, что пора уходить. Поставив на стол кофейную чашку, он поднялся.
– Что ж, Хоксуэлл, мне пора. Я должен удалиться. Было очень приятно встретиться, хотя встреча получилась неожиданная.
Граф взглянул на него выразительно и тихо сказал:
– Если ты продолжишь следовать за мисс Пеннифолд по всему городу, Олбрайтон, то не исключено, что нас ждет еще одна неожиданная встреча. Более того, может случиться и так, что мы с тобой встретимся даже несколько раз, причем совершенно неожиданно, – добавил граф с усмешкой.