Грешники и праведники
Шрифт:
— Это что у тебя за гадость? — брезгливо поморщился Патерсон, кивая на ярко-зелёную жидкость перед Ребусом.
— Лаймовый сок с содовой — на нём клянётся Шивон Кларк.
— Я бы тоже стал клясть всё на чём свет стоит, если бы ты поставил передо мной такое. — Патерсон принялся изучать меню. — Ты есть будешь?
— Я сыт, — сказал Ребус.
— Хочешь сразу к делу? — Патерсон положил меню и сделал большой глоток лагера.
— Дело в том, Жиртрест, что я знаю про Фила Кеннеди.
— Да?
Ребус кивнул, не сводя глаз со старого приятеля.
— Вы его посадили на стул в камере
Патерсон уставился на столешницу, словно пытаясь навсегда запомнить рисунок. Стакан он держал в руке, но так больше и не отпил. Наконец он шмыгнул и потёр нос, но по-прежнему не хотел встречаться взглядом с Ребусом — окна, стены, персонал бара казались ему более интересными.
— Так, — сказал он наконец, растягивая как можно дольше единственный слог. Потом он рискнул встретить взгляд Ребуса. — От Сондерса узнал? У него это где-то было записано?
— Как я узнал, не имеет значения.
— Это голословное обвинение. Никаких доказательств нет.
— Ты прав.
— И это произошло случайно, если даже произошло.
— Но прикрытие вы организовали не случайно. Оно было спланировано почти безупречно.
— Почти?
— Журнал задержаний и свидетель — Билли Сондерс. Он заключает с вами сделку: в следующий раз, когда его арестуют, вы сделаете всё, чтобы его не посадили. Он точно знал, что собирается сделать, — избить до смерти Дугласа Мерчанта. А если вы ему не поможете, то он вас заложит. И тогда полетела бы не только твоя голова, но и Гилмура, и Блантайра, а заодно и голова профессора Доннера. И я думаю, Магнус Хендерсон тоже поплатился бы головой — трудно выдрать страницу из журнала так, чтобы сержант КПЗ не знал об этом.
— Магнус Хендерсон умер, Джон. И профессор Доннер умер. Теперь нет и Сондерса. Да и нашему старому приятелю Доду Блантайру осталось всего ничего. Ты задай себе вопрос: что всё это даст, ради чего всё это?
— Вероятно, не даст почти ничего, — согласился Ребус. — Но всего пару дней назад был хладнокровно застрелен человек. Ты хочешь мне сказать, что и это не имеет значения?
— Имеет, — сказал Патерсон. — Конечно имеет.
— А что случилось с пистолетом, ты знаешь?
Патерсон задумался над ответом. Ещё один глоток лагера придал ему смелости.
— Я всегда думал, что его взял Стефан. После того как Стефан покинул Саммерхолл, никто этого пистолета никогда не видел. — Патерсон выдавил самую горестную из улыбок, на какую был способен. — Когда он начал преуспевать в бизнесе, я всё спрашивал себя: может, на деловых встречах, когда ему нужно было получить чью-то подпись, он доставал этот пистолет?
— Интересная мысль, — сказал Ребус.
— По твоему тону этого не скажешь. Ты знаешь, мы тебя не посвящали во все эти дела, потому что оберегали.
— Оберегали?
— Чем меньше ты знал, тем лучше было для тебя.
— А Фрейзер Спенс — он в этом участвовал?
— Ты в то время был ещё стажёром, Джон, а Фрейзер уже достаточно прослужил.
— То есть мне вы не
— Мы не знали, как ты будешь реагировать.
— Ну, спасибо. — Ребус отодвинул свой стакан с ядовитого цвета жидкостью. — Значит, ты говоришь, что пистолет взял Стефан? Из этого следует, что, по-твоему, он и пристрелил Билли Сондерса?
— Сомневаюсь, что так думаю я один.
— Не один. Но не факт, что это имеет какое-то отношение к действительности.
— Нам что нужно — правда или убедительная история? Я уверен, что, с точки зрения твоего дружка Фокса, любой из нас подойдёт. — Патерсон помолчал. — Поэтому мы должны предложить ему Фрейзера.
— Чем больше вы со Стефаном пытаетесь использовать Фрейзера, тем яснее я понимаю, что святые были сплошной ложью. Вот послушай: Фрейзер подбрасывал Альберту Стауту всякие новостишки, но ни разу не сообщил прессе о тебе или Стефане. Или о ком-то ещё из нас. Он унёс с собой в могилу всю ту грязь, что была у него на вас, а вы теперь отдаёте его на заклание.
У Патерсона ответа, похоже, не было. Он снова поднял стакан, но поставил его, так и не отхлебнув.
— Мы старики, Джон. Неужели ты думаешь, что я бы делал всё то, чем мы занимались в Саммерхолле, если бы знал то, что знаю сейчас? Каждую ночь я лежу и вспоминаю нас, какими мы тогда были. Но нас, тогдашних, больше нет.
— Если не считать того, кто убил Билли Сондерса. А сделал это не Фрейзер Спенс.
— Стефан не возьмёт это на себя.
— Встречу с Сондерсом нужно было как-то организовать — следы Наверняка где-то остались. Может быть, на камерах наблюдения, может быть, в телефонах. Шивон Кларк не успокоится, пока не обшарит все уголки.
— Удачи ей. — Патерсон поднялся на ноги. — Наша следующая встреча может состояться на похоронах Дода — ты хоть это понимаешь? — Патерсон в последний раз посмотрел на яркое содержимое Ребусова стакана. — Пьёшь лимонад и играешь по правилам. Кто бы мог такое представить?
Ребус проводил взглядом бывшего коллегу. Тот слегка прихрамывал, — вероятно, тазобедренный сустав давал о себе знать. Он и горбился слегка. А когда-то являл собой устрашающую фигуру — одним своим видом нагонял страх на преступников, с таким выражением смотрел, что подозреваемые сразу понимали: этот может дать волю рукам. Ребус представил себе, как Жиртрест сбивает Фила Кеннеди со стула. Может, больше ничего и не было. Но, с другой стороны, когда Кеннеди распростёрся на бетонном полу, не могло не возникнуть искушения приподнять его за волосы и ещё раз шарахнуть головой об пол. Ребус помнил, как Стефан Гилмур потирал руки, словно пытался их отмыть. Он помнил, как входил в кабинет уголовной полиции — и тут же смолкали разговоры. Или менялась тема.
«Чем меньше ты знал, тем лучше было для тебя…»
«Ты был ещё стажёром…»
«Стажировка закончилась», — сказал себе Ребус, направляясь к бару за порцией виски.
23
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказал Ребус, пожимая руку Джону Макглинну. Макглинн оказался моложе, чем представлял себе Ребус. На нём был костюм от дорогого портного, а вместо рубашки — чёрная футболка. Они встретились в баре отеля «Балморал» на Принсес-стрит.