Грешники. Внебрачная дочь
Шрифт:
— Не встаёт у тебя на правильных баб? Пресные они, да? Скучные? Со шлюхами куда веселее!
— Заткнись, Эн, — цедит, теряя терпение. — Замолчи и выслушай меня.
Дрогнувшая рука мужчины надавливает на мою гортань, лишает возможности вырываться. Святой нависает надо мной, сосредоточенно распиная на стене обезумевшим взглядом. Одним рывком окунает в прошлое.
Ненавижу! Лучше бы он дальше трахал своих шлюх у себя на родине. Но нет же, встретились здесь! И теперь он хочет протащить мою душу через семь кругов ада, очистить и отправить в рай. Экзорцист проклятый!
— Считаешь, что увидев тебя, я должна забыть всё и
Соединяемся как два подходящих пазла, прикипаем, и от этого ещё больнее становится. Никакого зазора между нами. Кожа к коже, плевать, что разделяет одежда. Я чувствую его каждой клеточкой своего тела и ещё больше злюсь. На себя. За то, что проявляю слабость.
Слёзы, как и обычно, выступают не вовремя. Чтобы не разреветься при нём, продолжаю вырываться. Не знаю, как дать ему прочувствовать хотя бы часть той агонии, в которой я умирала по нему день за днём.
Когда Нику рожала, молилась, чтобы он снова оказался рядом. Увидел свою дочь. Прижал к сердцу, как это делаю я. Но месяцы тянулись один за другим, а он не появлялся. Не звонил. Не искал. Не интересовался. В итоге я нашла в себе силы начать новую жизнь. Закрыла все чувства на замок. Спрятала в самом тёмном уголке души. Никому не позволяла их ворошить. Наша дочь исцелила меня, заполнила собой все надломы и бреши.
Мне кажется, я без толку кричу. Выдираюсь. Бьюсь, как рыба в сетях. Руки бесполезно мечутся по напряжённому телу. Скребутся по его бокам, плечам, по твёрдой спине…
Всё моё нутро протестует. Я давно не ощущала себя настолько растерянной. Не испытывала столь сильных и противоречивых чувств.
— Хватит! Дай мне уйти! Ничего у нас не выйдет, Итан! Я давно не твоя! — рычу, прижатая щекой к его груди. Оба сердца работают на износ. Его так громко долбится о рёбра. Словно пытается достучаться до моего разума.
Гремит. Гремит. Гремит.
От шума летящей крови по венам схожу с ума.
— Уймись, Эн! — рявкает так, что вздрагиваю. Он вынужденно отстраняется от меня на расстояние вытянутой руки. Но не отпускает, всё ещё держит за плечи. Ловит мой взгляд и будто магнитом притягивает всё моё внимание к себе. — Тогда я безумно ревновал. Это чувство затмило мне разум. Нужно было сохранять холодный рассудок, но после исчезновения Лисы и новости о гибели отца у меня отказали тормоза! Я и сейчас готов ломать и крушить всё вокруг. Ты бы знала, чего мне стоило выйти из номера и не свернуть шею твоему Арсу! — заявляет на полном серьезе, стискивая
— И ты, наверное, их нашёл? Да? — ехидно восклицаю. — Сопоставил гребаные факты и? Решил меня оправдать, отмыть от грязи, а затем себе вернуть? Не поздновато ли для такого решения? Думаю, что «да»! — ставлю точку. Итан стремительно пытается прижать меня обратно к себе, но я чудом выворачиваюсь из его хватки. Пытаюсь сбежать. Только не тут-то было. Он настигает меня в двух метрах от двери, хватает за локоть. Рывком разворачивает к себе лицом. Я снова врезаюсь носом ему в грудь. На адреналине, сжав кулаки, принимаюсь колошматить по чём попало.
— Четыре года прошло!!! Четыре, мать твою, года!!! — заявляю криком. — Ты в прошлом! В прошлом, Итан! Я тебя ненавижу! Ненавижу тебя! Что не ясно? Какого черта ты от меня хочешь? Что тебе до меня спустя столько лет? Оставь меня в покое!!!
— Не могу, — хватает за плечи. Его пальцы настолько больно впиваются в мышцы, что я вскрикиваю. Глаза наливаются жгучей влагой.
— Почему?!!
— Потому что я люблю тебя, Эн!!! — признание, как пуля, прошивает висок. При этом он встряхивает меня так сильно, что зубы клацают. Смотрим друг другу в глаза. Прожигаем ненавистью. Я всё ещё пребываю в дичайшем шоке. Не дышу. Пытаюсь осмыслить слетевшие на эмоциях слова. — С тех пор, как ты исчезла… — притягивает меня к груди. — Люблю ровно столько же, сколько ненавижу... — отрывисто выдыхает в макушку.
— Неправда… — лепечу, не веря услышанному. Щёки прочерчивают дорожки слёз. Он не может меня любить. А после того, что видел, тем более… — Ты лжёшь. Тебе понадобилось четыре года, чтобы это понять? — из моего горла вырывается простуженный хрип.
— Эн…
— И что мне делать с твоей любовью? — поднимаю на него блуждающий, затравленный взгляд. — Я замуж выхожу...
— Ника моя дочь? — неотрывно глядя в глаза, задаёт очередной убийственный вопрос. К горлу тут же подступает паника. Охваченная чувством неизбежной беды, начинаю отрицательно мотать головой и вырываться.
— Эн? — не сводя с меня хмурого взгляда, стискивает руки сильнее. — Кто её отец?
— Пошёл ты к черту… — всё, что выходит выдавить из груди за секунду до того, как пространство разрезает повелительный голос Арса:
— Убери от неё руки!
***
Моя, и без того, небольшая вселенная сжимается до невероятно маленькой точки и оглушительно взрывается. Несколько секунд нахожусь в ступоре. Пытаюсь собрать мысли в кучу и вернуться в собственное тело, из которого меня выбросило взрывной волной.
Минута... Две… Три… Четыре…
Затянувшийся в голове шум, наконец, начинает преобразовываться в слова.
— Ты оглох, что ли? Руки от неё убрал!!! — голос Арсения по-прежнему ревёт от ярости на том же расстоянии, что и прежде. Молю Бога, чтобы ближе не подходил. Не провоцировал драку.
Судя по тому, как Святой грубо и собственнически вдавливает в меня пальцы, явно не собирается отпускать. В любой момент ответит Тарасову, если тот прыгнет первым.
От этой мысли тело снова начинает лихорадить. По позвоночнику проносится крупная дрожь. Спина, шея, грудь, ладони, лицо — вся кожа покрывается испариной.