Грешники. Внебрачная дочь
Шрифт:
— Можешь оторваться хотя бы на час от телефона?
— Анечка, последний звонок, и я весь твой. Обещаю.
— Ладно. Тогда я первая занимаю ванную? Ты не против?
— Конечно, кисунь. Я скоро присоединюсь к тебе.
Тарасов приходит как раз тогда, когда я собираюсь выходить из душевой. Заталкивает в неё обратно. Ловит мои губы. Целует. Затем разворачивает к стенке лицом.
Трахаемся мы быстро. Без особого удовольствия. Вернее, удовольствие получает только он. Мне так и не удаётся кончить и взлететь к звёздам. Для этого Арсу нужно стараться. Сейчас он явно
С Итаном было всё иначе. Он считывал мои желания наперёд. Всегда. В первую очередь думал обо мне. Затем о своём удовольствии.
У Арса обычная механика. Нет, я с ним кончаю. Но не так часто и остро, как хотелось бы.
Боже, я когда-нибудь перестану их сравнивать?
Успокаиваю себя тем, что Арс хороший, ответственный, надёжный, и что секс не главное в жизни. В ней важна стабильность и поддержка мужчины, на которого хочешь положиться. Особенно когда у тебя есть маленькая дочь.
***
— Арс, — разворачиваюсь к нему. Он всё ещё тяжело дышит. Обнимает меня. Притягивает к себе. Я зарываюсь лицом ему в грудь. У меня наворачиваются слёзы. Не знаю, как начать разговор о платье. Больше всего боюсь, что он упрекнёт меня в плохом воспитании дочери.
У нас с Арсом разница в возрасте небольшая. Всего пять лет. Через полгода ему исполнится тридцать. И он немного вспыльчивый, когда дело касается расточительства.
Моя зарплата, как у переводчика и преподавателя иностранного языка, неплохая. Я бы даже сказала приличная. Но всё же намного меньше, чем у Тарасова. Мои деньги он не трогает. Содержит нас с дочерью сам. Свои я трачу на наши с Доминикой нужды. Так, по мелочам. Покупаю одежду, обувь, сладости, что-нибудь красивое для уюта в квартире. В основном это незначительные расходы. Остальные деньги я коплю.
— Говори, Аня. Чего молчишь?
— Никушка мне платье свадебное испортила, — всхлипываю, готовая разреветься. Но как только понимаю, что этим подолью масла в огонь, тотчас беру себя в руки.
— Порезала его ножницами. Я отвлеклась на минутку, думала, она спит…
— Отлично...
Арсений прерывает меня недовольным ворчанием. Разжимает объятия. Впивается в меня серьёзным взглядом. Если начнёт кричать, пошлю к черту и уеду домой.
— Я всегда говорил, что ты её слишком балуешь. Не ребёнок, а какое-то наказание! — возмущённо выдаёт.
— Она не наказание! — повышаю тон, защищая свою дочь. — Не стоит о ней так отзываться. Платье, это всего лишь платье!
— За две штуки баксов? — округлив глаза, ждёт от меня правильной реакции.
— И что? Ника для меня бесценна. Я отложила деньги. Куплю за свои. Можешь расслабиться, Тарасов!
Пытаюсь выйти из душевой, но Арс ловит меня за локоть. Останавливает.
— За кого ты меня принимаешь, Ань? — рычит, глядя в глаза. — Возьмёшь карту, пройдёшься по здешним бутикам и выберешь новое. Просто нужно за ней следить! Она неуправляемая.
— Это не редкость. Практически каждый ребёнок рисует, где ему вздумается. И что? В этом ты видишь трагедию? Серьёзно?
— Если ты не возьмёшься за её воспитание, тогда возьмусь я! — твёрдость его низкого голоса даёт понять, что он ни хрена не шутит.
Закончив, Арс отпускает руку.
— Я лучше пойду. Не хочу с тобой ссориться. Если бы это была твоя родная дочь, ты бы так не говорил! — выпаливаю в сердцах, направляясь на выход.
— Аня!
— Спокойной ночи, Арс.
— Прекрати, слышишь?
Захлопываю дверь. Наскоро достаю из чемодана ночную шёлковую сорочку. Надеваю её, прихватываю мобильный и ухожу на балкон. Здесь веет морской прохладой. Подышу перед сном влажным воздухом и уйду спать.
Дома давно за полночь. Но тётя не спит. Полчаса назад прислала мне смс:
«У нас всё отлично. Можешь не волноваться. Приятного медового месяца!»
Решаю позвонить ей по Вайберу. Она в сети.
— Привет. Не спишь? — грустно улыбаюсь.
— Нет. Сегодня у меня бессонница. За тебя переживаю, Анька. Ну, как там твой Мойдодыр? Не сильно психовал насчёт платья?
Она как чувствует, что мы с Арсом поругались. Вернее я. Арс всего лишь выразил своё недовольство. Он редко так делает, но метко.
— Кать, почему тебя Тарасов так нервирует? — пытаюсь понять, какая между ними кошка пробежала.
— Потому что я не вижу вас вместе, — выдыхает устало. — Но это твой выбор, девочка. Делай, как велит тебе сердце. Он неплохой. Но дочка к нему не тянется. А ты рано или поздно с ним завоешь от скуки. Огня в нем нет. Робот. Хоть и надёжный. Хотя кто ж знает, что в жизни лучше. Надёжный робот или…
Она замолкает. Не договаривает. Я без слов понимаю, о каких мужчинах идёт речь. У меня на таких поставлено табу.
— Ладно, Кать. Понимаю, что ты не со зла. Но хоть чуточку прояви к нему снисходительность.
— Ты знаешь моё мнение. Четвёртый год за бугром ничего не меняется. Неспроста, Ань. Он всё ещё один. Знаю! Знаю! — повышает голос, чтобы я её не прервала. — Я была против ваших отношений, и он сильно накосячил… Только Богу известно, что было у грешника в голове. Но Арсений не сможет полюбить Нику, как родную дочь. Это чувство у мужика либо сразу проявляется, либо никогда. А девочке нужен отец. Такой, чтобы к груди приложил, и она растаяла как конфетка…
— Кать? — сердце под рёбрами замирает, предчувствуя неладное. — Ты что? Общаешься с ним?
— Нет! Конечно же нет! С тех пор, как уволилась с работы, с мудаком-царевичем больше не пересекалась. Редко созваниваемся с его матерью. Я для неё, что-то типа личного психоаналитика. Тяжко ей. Переживает так же, как и мы с твоей. Каждый за своё…
— Ясно.
— Ничего тебе не ясно. Как и всем нам ни хрена ничего не ясно! — вздыхает. — Никому чужие детки не нужны. За Никушку переживаю. Если твой Мойдодыр хоть пальцем её тронет или словом обидит, я ему все краны итальянские повыдёргиваю вместе со смесителями! Так и знай!