Грешники
Шрифт:
Но, возможно, Лисина хочет попытаться раскачать историю на том, что Гарик сделал меня наследницей из-за моей беременности? Оставил мне все, чтобы его ребенок ни в чем не нуждался?
Наверное, на эту тему она действительно может устроить огромный скандал.
И если встанет вопрос признания отцовства в контексте законности моих прав наследования…
Я держу себя в руках, не позволяя эмоциям пробить мою беззаботную броню.
Призрак точно не получит удовольствия видеть меня испуганной или растерянной.
— Я рада, что вы с матерью моего мужа нашли
— С каких пор ты стала верить в гороскопы? — не понимает он.
— Вот как раз, — смотрю на часы, — пару минут назад. Теперь буду верить в ту часть, которая обещает, что такие парочки обязательно рано или поздно убьют друг друга порцией своего же яда. Как там сказал один мудрец? Посижу на берегу океана, покурю бамбук и дождусь, когда карма вынесет на берет труп моего врага.
— Я тебе не враг, Маша. — Он хочет взять меня за руку, но я брезгливо сбрасываю его пальцы. Дима усмехается, мол, кто бы сомневался. — Я просто хочу получить право видеться со своим ребенком. Ничего больше. В ваши с Лисиной тёрки лезть не собираюсь.
— Призрак, я вот не пойму — ты тупой или глухой? Что в словах «Она не твоя дочь» не в состоянии преодолеть твой медленно работающий мозг?
— Снова хамишь? — Он врубает тот всевдо_дерзкий тон, который я когда-то очень наивно принимала за хорошую и правильную брутальность.
Господи, почему все самые главные уроки от жизни мы получаем граблями по заднице, а не в виде печеньки с предсказанием? Может, для тех, кому до тридцати, сменишь режим сложности жизни с «хардкор» на «нормально»?
— Что она тебе пообещала? — нарочно игнорирую его выпад. — Золотые реки и кисельные берега?
— Маш… — Он держится хорошо, но его выдает на секунду отведенный в сторону взгляд.
— Черт, неужели мою должность в «ОлМакс»? — Мне даже вслух противно это произносить, не то, то думать об этих переговорах. — Если что, Призрак, надеюсь, ты помнишь поговорку про шкуру неубитого медведя? Вот тебе эксклюзивное продолжение от меня — пока вы будете пытаться сожрать меня по кусочку, я перегрызу глотки вам обоим. Сначала тебе, потому что ты просто мудак и тварь, и меня реально от тебя тошнит. А потом ей, потому что моя жажда крови уже немного успокоится, и я смогу устроить Лисиной долгую и длинную кончину. Можешь ей так и передать.
Я снова пью чай, наслаждаясь тем, как вытянутое лицо Димы, несмотря на его усилия, никак не втягивается обратно.
Хоть какое-то утешение тому, что несмотря на мои громкие слова, я пока понятия не имею, как расправится с Лисиной.
— Если ты разрешишь мне принимать участие в воспитании Даши, — медленно, как будто заранее знает, что «прилетит» ему в ответ, заводит шарманку Призрак, — я откажусь от любых дел с твоей свекровью.
— Какая щедрость. Где кровью подписаться, благородный ты наш?
— Я же пытаюсь уладить вопрос по-хорошему!
— Это ты называешь по-хорошему?! — взрываюсь в ответ на его повышенные децибелы. — Правда считаешь меня настолько дурой, что после всех твоих махинаций
Может, я действительно говорю совсем не благородными и красивыми словесными конструкциями, но жизнь и правда научила не тратить вежливость на скотов. Потому что они не понимают вежливость за вежливость, они думают, что просто сильнее — вот и все. Мой миролюбивый тон Призрак приписал бы своей выигрышной позиции, а не моему хорошему воспитанию.
Ну и, чего уж греха таить, он заслуживает именно такого разговора.
Именно этих слов.
— Типа, я поверю, ты влезешь в наш с Дашкой жизнь, а когда не получится забраться в мою койку, невзначай напомнишь, что Лисина все еще очень заинтересована в твоей помощи?
Он краснеет и щурится.
Лицо становится таким… обрюзгшим, что я не могу сдержать выражение брезгливости. Как взрослый мужик может довести себя до такого?!
— Ты реально нарываешься, Маша, — корчит из себя чуть не крестного отца, которому не поцеловали перстень в знак смирения.
Но у Марлона Брандо в его-то годы, лицо выглядело значительно лучше. Наверное потому, что обвислые щеки у бульдога — это признак породы, а у этой кобелирующей сущности — признак бессмысленного зажратого образа жизни.
— Ты никогда не влезешь в нашу с Дашей жизнь. — Я встаю из-за стола и чеканю слова, как гвозди — каждое прямо в его наглую рожу. — Она — не твоя дочь, и я не позволю испортить ей жизнь. Можешь поиметь Лисину, если хочешь, но имей ввиду — она хреновая инвестиция. Я лишили ее почти всех выплат по фонду, а после этой выходки полностью перекрою кислород. Будет очень интересно посмотреть, где и у кого она будет брать деньги на дорогущий судебный процесс.
— Мне она на хрен не уперлась! Мне нужна ты! — Призрак тоже вскакивает, видимо, чтобы быть выше в моих глаза. Но это даже смешно — после Гарика и Великана, он для меня словно карлик. — Я только раз оступился, но ты всегда была важна мне! Знаешь, что я чувствовал, когда ты снова появилась в моей жизни, а потом… ушла и больше не написала ни слова. Не ответила ни на один звонок?!
— Знаю. — Мой взгляд ему в глаза — прямой и отрезвляющий. — Ты чувствовал себя так, будто тебя поимели. Просто поимели без причины, потому что ты был удобным и подвернулся под руку. Ну и как тебе бумеранг, Призрак?
Он молчит, нова тянется за сигаретой и на этот раз закуривает.
Я хватаю шубу, оставляю на столе купюру за почти нетронутую еду и быстро выхожу на воздух, чтобы передохнуть от этого разговора.
Эта версия «Назад в будущее» мне совсем не нравится.
И еще больше она перестает мне нравится после того, как Призрак выбегает следом за мной и, резко схватив за локоть, пытается притянуть к себе.
— Маша, хватит! — орет он, кажется, на весь проспект, когда пытаюсь вырваться буквально чуть ли не с руками. — Я эти бабские уловки знаю! Типа, я должен за тобой побегать? Хорошо, вот, побежал!