Грешники
Шрифт:
Может, мне просто хотелось, чтобы он страдал по мне всю оставшуюся жизнь, как страдают по роковым красоткам? А тут просто сиропно-ванильная история любви в полный рост, и это бесит, как будто я отстояла длинную очередь, чтобы, подойдя к кассе, увидеть табличку «Товар закончился»?
В шесть часов приезжает Гарик.
Он пунктуален как сам дьявол, который явился забирать положенную ему по контракту душу.
Выглядит просто… как модный красавчик из каталога «Гуччи»: стильный темно синий пиджак, темные классические джинсы, тонкий белый свитер. Я просила,
— Выглядишь шикарно, — пытаюсь улыбнуться как можно беззаботнее, но Гарик вообще никак не реагирует на мои слова. Протягивает букет из нескольких десятков кружевных тюльпанов. Вторая охапка классических красных роз — это явно для моей мамы. — Она тебя полюбила бы просто за то, что ради тебя я решила взяться за ум, цветы не обязательно.
— Цветы женщине обязательно всегда, — бросает Гарик. — Что-то случилось? У тебя потерянный взгляд.
Я мотаю головой.
И не могу удержаться от мысленной иронии над всей этой ситуацией: мы достаточно близки, чтобы жить под одной крышей и строить грандиозный заговор, но не могу же я сказать, что оплакиваю своего бывшего, к которому у меня вообще непонятно что.
Для встречи с родителями Гарик сам выбрал ресторан — дорогое, но уютное заведение, где нас проводят до отдаленного столика подальше от любопытных глаз.
— Полагаю, — Гарик смотрит в меню, — нам нужно определиться с датой.
— Датой чего? — Я снова задумалась и не услышала предысторию вопроса?
— Датой свадьбы. Я бы предпочел устроить торжество в июне, чтобы успеть все подготовить, и чтобы у тебя было достаточно времени организовать торжество в своем вкусе. Женщинам все это так важно. — В его голосе чувствуется легкое снисхождение. — Кроме того, уже будет тепло и ты сможешь покрасоваться в платье. Думаю, их нужно два.
Наверное, с Эльмирой у них все было очень серьезно, раз Гарик абсолютно в курсе всех деталей и так спокойно к ним относится.
— Пусть будет июнь. — Я открываю календарь в телефоне, выбираю последнюю субботу месяца. — Двадцать девятое число.
— Хорошо, — Гарик быстро делает заметку у себя. Когда отнесем заявление? Я могу попросить юристов, все сделают без нашего участия, если тебе это не интересно.
— Во вторник, — вырывается у меня.
— В этот вторник? — Хоть тут-то он должен был удивиться, но нет — спокоен как удав. — Хорошо, без вопросов.
Мы снова замолкаем и через несколько напряженных минут тишины мне вдруг страшно хочется сказать, что с заявлением спешить не обязательно. Я сказала про вторник совсем по другой причине. И что теперь мне стыдно за эту слабость.
Но поздно — мы уже не одни.
По покрасневшей шее отца и бледным щекам матери понимаю, что по пути сюда она уже успели выяснить отношения. Только не хватало, чтобы это продолжилось за столом. Хотя, после театрального предоставления матери Гарика, «цыганочка с выходом» от моей ма все равно
— Мама, папа, — беру Гарика под локоть, и краем глаза замечаю на его губах счастливую улыбку. — Это — Гарик, мой… жених. Гарик, — это мой папа, Александр Викторович, и мама — Татьяна Степановна.
— Гарик? — приподнимает брови отец.
— Жених? — впадает в ступор мама.
— По паспорту Игорь. — Гарик крепок и уверенно пожимает ладонь моего отца, потом переключается на маму. — Мы обручились неделю назад, Маша пришлось ждать, когда наш с вами маленький трудоголик выделить выходные, чтобы объявить об этом событии.
«Наш с вами маленький трудоголик» — звучит так, будто он от меня без ума.
Это что-то из разряда: «Он слишком миииииилый…» с томным придыханием в конце.
— Значит, Гарик, — отец все равно держится настороженно.
— Ну наконец-то образумилась! — всплескивает руками мать, и бросается меня обнимать.
Я едва в состоянии поднять руки, чтобы приобнять ее в ответ, потому что чувство глубокого разочарования накатывает как никогда сильно. Оказывается, чтобы заслужить от матери эту теплоту и нежность, мне «всего-то» нужно было стать чьей-то женщиной. Как будто без кольца на пальце и штампа в паспорте, я не человек, не личность.
Мы усаживаемся за стол.
Чинно пьем шампанское.
Гарик берет на себя роль «тамады» для моих родителей — рассказывает, как мы познакомились, как я сразила его в самое сердце, как мои душевные качества и взгляды на жизнь совпали с его образом идеальной женщины. Он очень натурально слегка конфузится, когда мой отец в лоб спрашивает, куда такая спешка, но высказывать аргументы твердым уверенным голосом:
— Я — бизнесмен. Жизнь научила хватать то, что нужно, потому что через минуту это обязательно схватит кто-то другой. А Маша — штучный продукт. Она уникальна, и я бы не простил себе, если бы допустил хотя бы тень возможности ее потерять.
— Настоящий решительный мужчина! — Мама полностью им покорена.
Папа пару раз пытается достать сигареты, но всегда вовремя вспоминает, где мы и ограничивается глотком воды.
Гарик рассказывает, чем занимается, о своих грандиозных планах на жизнь и о том, что он — хронический однолюб, и если бы не встреча со мной, он так бы никогда и не познал любовь, о которой пишут в книгах.
Мне то и дело хочется дернуть его за рукав, дать понять, что он переигрывает, но…
Кажется, все довольны.
Даже папа, в особенности после того, как они с Гариком переключаются на обсуждение бизнеса, цен и рынка.
— Надеюсь, тебе хватит ума не упустить этот шанс, — наклоняясь ко мне, шепотом говорит мать. — В твоем возрасте…
— Спасибо за поддержку, ма, — намеренно резко перебиваю я. — Но со своей жизнью я как-нибудь разберусь сама. И, чтобы ты не накручивала себя понапрасну — мы с Гариком решили не планировать детей в ближайшие… много лет.
Я намеренно произношу это громко, чтобы отец тоже слышал.