Гретель и тьма
Шрифт:
Йозеф тайком наблюдал за развертывавшейся драмой. Он видел, как Лили вошла в кухню и встала на пороге, губы зашевелились, как в беззвучной молитве, но тут Гудрун отвернулась от плиты и заметила ее.
– Ха, вот ты где. Наконец-то.
– Что нужно сделать? – спросила Лили, и Йозеф подумал, что никогда не слышал голоса милее. Он подобрался поближе и вытянул шею, чтобы лучше видеть.
– Вот, – сказала Гудрун, держа за ноги двух куриц. – Собираюсь готовить паприкаш. – Она плюхнула их на стол и сложила руки на мощном животе, а Лили уставилась на тощие ноги в желтой чешуйчатой
Лили наморщила нос.
– Я видела, как это делают.
– Ну так берись давай, девонька. Нечего рассусоливать. – Гудрун вдруг заметила, что на сковородку села бабочка. Один быстрый взмах тряпкой – и бабочка оказалась на полу, а мгновенье спустя под пятой Гудрун от нее осталась лишь серая размазня. Девушка взвизгнула. Йозеф скривился. Гудрун прищурилась. – Мы б избавились от паразитов, если бы этот болван-мальчишка не отвлекался сплошь и рядом.
Лили взяла первую птицу за голову и принялась дергать за оперенье на шее, стараясь раскладывать перья и пух в разных кучки. Вскоре перья уже были повсюду: на столе, на полу, на плите, на полках. Горсти пуха витали по кухне – их носило холодным сквозняком из входной двери.
– «Госпожа Метелица», – сказала Лили. Йозеф едва не расчихался.
– Что? – сердито переспросила Гудрун, обернув к ней от плиты красное лицо.
– Вы разве не знаете историю про Госпожу Метелицу? – Лили рассмеялась. – «Кукареку! Наша девица златая тут как тут!» [102]
– Нет у меня времени на эту чепуху. И у тебя тоже, сударыня. Ты посмотри, какой кавардак. Если так будешь и дальше – остаток дня провозишься с уборкой.
– На сказки всегда есть время, Гудрун. Кто-то мне говорил, что со сказками любое дело спорится. Посмотрите, как вьются перья под потолком. Как в сказке – когда красивая работящая девушка вытрясала перину Госпожи Метелицы.
102
Пер. с нем. Г. Петникова.
– Скоро и так снег пойдет, – ответила Гудрун.
Лили улыбнулась.
– Так вы знаете эту сказку? Которая про девушку, уронившую веретено в колодец…
– Рано или поздно всем доводится узнать Черную Бабушку61. – Гудрун пренебрежительно хмыкнула. – Насколько я помню, ленивую да бестолковую дочку под конец облили черным Peek [103] . Ты еще не закончила? – Она оглядела тушки. – Ты же их так не оставишь, верно? Я не могу готовить птицу, которая наполовину в перьях.
103
Смола, вар (нем.).
Далее последовала долгая тишина: Лили склонилась над покрытой мурашками птицей, выщипывая остатки перьев. Небольшой шум уведомил Йозефа, что не он один тайком наблюдает. Беньямин стоял в кухонных дверях, и женщины его пока не заметили. Он впился взглядом в девушку, и на лице у него было такое томленье, что Йозеф почувствовал, что от прилива раскаленной ярости сейчас задохнется.
Гудрун отпихнула Лили и еще раз проверила работу.
– Так сойдет. – Она сняла со стены разделочный нож и отрубила птицам головы двумя решительными ударами. Лили
У Лили перекосило лицо, и она отвернулась, собираясь с духом, чтобы сунуть изящную руку в нутро первой курице.
– Я не могу, – сказала она после третьей попытки.
– Давай я, – предложил Беньямин, улучив момент и явив свое присутствие. Йозеф тоже выбрал время обнаружить себя. Он вошел в кухню, распахнув дверь с такой силой, что загремели все кружки и тарелки.
– Довольно. Завершите сами, будьте добры, фрау Гштальтнер. Вовсе не такую работу для пациентки я имел в виду. И найдите ей другую одежду. Уверен, на чердаке ее достаточно. – Когда дочки росли, недели не проходило без вызова портного. – Что-нибудь утонченное, в пастельных оттенках помилее. Помнится, мы с вами об этом уже разговаривали.
– Я очень стараюсь, герр доктор Бройер, – сказала Гудрун подчеркнуто формально. – Нынче утром я спустила с чердака свежий выбор одежды. Но дамочка от нее нос воротит…
Лили застыла.
– Я говорила вам, что не люблю полоски.
– Не побирушкам выбирать, по-моему.
– Не говорите с Лили в таком… – начал Беньямин, покраснев от гнева. Лили не дала ему договорить, положив руку ему на плечо, и слегка отодвинула его, чтобы оказаться лицом к лицу с Гудрун. Глаза у Йозефа сузились: он не только засек этот жест, но и заметил, что ее рука осталась на плече Беньямина куда дольше необходимого, а мальчишке хватило дерзости положить свою грязную лапу поверх. А она не вырвалась; напротив – улыбнулась ему. Улыбнулась.
– Я не побирушка. Я ни о чем не просила… – тут она глянула на Йозефа, – …кроме помощи герра доктора Бройера в одном деле.
– Ха, ну да, – фыркнула Гудрун. – Конечно – с «Госпожой Метелицей» покончили, теперь опять возьмемся убивать людоедов и чудовищ.
– Фрау Гштальтнер! – взревел Йозеф.
Гудрун сделала шаг назад и оборонительно вознесла поварешку.
– Говорю, что вижу, сударь. – Йозеф смотрел сквозь нее и обращался далее к стене за ее головой.
– Фрау Гштальтнер проводит вас наверх, Лили. Там она подберет вам подходящее облачение и проделает это без комментариев и критики. То, что на вас сейчас, можно выбросить.
– Что, прямо сейчас? – переспросила Гудрун, кивая на кастрюли, булькавшие на плите.
– Прямо сейчас. – Йозеф придержал дверь, а сам задышал глубоко и медленно, стараясь восстановить равновесие. У него впереди новая жизнь, и смерти от апоплексического удара он себе не желал. Женщины молча вышли, Гудрун – задрав голову, с маской недовольства на лице, Лили – с оглядкой, в основном на Беньямина. Йозеф закрыл за ними дверь и вознес ладонь, останавливая стремительно засобиравшегося Беньямина.
– А ты останься. – Йозеф уселся подальше от окропленных кровью перьев. Беньямин садиться не стал. – Удивлен, что вы все еще здесь и в рабочей одежде, молодой человек. Я вас ранее попросил соблюсти кое-какие договоренности.
– При всем величайшем уважении, сударь…
– Избавь меня от своих сладкозвучных отговорок, – рыкнул Йозеф. – Я твой наниматель. И ожидаю исполнения своих приказов.
– Так всегда и было, герр доктор. – Вся краска отлила от лица Беньямина. – Но на сей раз вы не представляете, на что меня отправляете.