Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
Человек тоже показался Хрулееву чем-то потусторонним и неестественным, настолько его внешний вид не соответствовал происходящему вокруг, незнакомец был подобен работавшим волшебным неоновым лампам на потолке. Дело в том, что на человеке был костюм — тщательно отглаженные брюки, пиджак, белоснежная рубашка и галстук.
Синий галстук был усыпан маленькими серебристыми изображениями бутылок водки, такие галстуки были популярны среди чиновников и политиков в 1995 году на пике популярности Президента. Образ человека дополняли начищенные до блеска модельные ботинки. К лацкану пиджака незнакомца был прикреплен небольшой позолоченный значок, изображавший Республиканский
Однако взгляд на лицо человека разрушил все волшебство и вернул Хрулеева к жестокой реальности. Людей, у которых лицо столь не соответствовало бы одежде, Хрулееву видеть еще не приходилось.
Казалось, что кто-то оторвал настоящую голову этого красивого человека в костюме и приделал на ее место жуткую пародию на человеческий облик. Лицо человека было бледным и опухшим, щеки заросли жесткой щетиной, что придавало человеку сходство с кабаном. Черные волосы на голове, уже тронутые сединой, были растрепаны, под глазами залегли тяжелые черные круги, сами глаза казались нечеловеческими, интеллект в них сочетался с чем-то диким и животным. Это были глаза скорее умного и грустного шимпанзе, а не человека.
Хрулеев стал медленно снимать с плеча двустволку, стараясь не делать резких движений.
Но Тотошка вдруг перестала лаять и подбежала к человеку в костюме, тявкнув, она лизнула руку незнакомца. Мужчина взглянул на Тотошку с удивлением, как будто никогда раньше не видел собак. Он не проявлял никакой агрессии и был безоружен, Хрулеев передумал снимать с плеча ружье.
— Разве вас не предупредил охранник на входе? — печально спросил человек. Голос у него был дряблым и надтреснутым, это был голос глубокого старика, хотя судя по внешности человеку в костюме было не больше пятидесяти.
На несколько секунд повисло молчание, вопрос был несколько странным, и Хрулеев не знал что отвечать.
— Какой охранник?
— На входе. Кроме того, у нас на дверях висит объявление. Здание администрации это государственное учреждение, сюда нельзя с животными. С мороженным в руках и на скейтах кстати тоже нельзя. Все написано в объявлении. А вы притащили сюда собаку, как не стыдно.
Взгляд человека стал совсем грустным, в нем то проскальзывал интеллект, то появлялось совершенно бессмысленное животное выражение. Глаза незнакомца мерцали, как битое стекло на свету. Хрулеев понял, что имеет дело с сумасшедшим и вновь стал осторожно снимать с плеча двустволку. Но это движение не укрылось от зоркого взгляда человека в костюме. Он вдруг улыбнулся:
— А вот оружие как раз можете оставить. Как вы уже наверняка знаете, у нас в Оредеже совершенно легально можно иметь в собственности и носить с собой огнестрельное оружие всех возможных видов, я подчеркиваю — именно всех возможных: охотничьи ружья, как то, что вы собирались сейчас снять с плеча, пистолеты, автоматы и так далее. Гранатометы мы пока что не легализовали, но мы работаем над этим, я вас уверяю. Владение личным оружием — основа любого демократического строя, свободный гражданин имеет неотъемлемое право на защиту себя, своей семьи и отечества. Именно поэтому, выполняя указы Президента, здесь в Оредеже мы разрешаем носить личное оружие даже в здании государственной администрации. Кстати, марихуана у нас тоже полностью легальна и свободно продается. Вы еще не бывали в нашем кофе-шопе «Ямайская поросль»? Если не были — обязательно сходите, там можно купить папиросы с коноплей или отведать вкуснейшие кексы с гашишем, владелец — настоящий ямаец Майки, на вывеске изображен сам хозяин заведения с трубкой
Но Хрулеев уже побывал сегодня в заведении Майки, точнее видел его издали. Украшавший когда-то фасад кофе-шопа огромный металлический конопляный лист был отломан и валялся посреди двора, а на размещенной над дверями заведения эмблеме в форме черного лица Майки было намалевано послание от Германа, извещавшее что «ДЕТИ-ЗЛО».
Хрулеев вспомнил сейчас об этом, и вдруг догадался.
— Вы ведь Герман? — спросил Хрулеев человека в костюме.
Улыбка человека, только что увлеченно рассказывавшего о марихуане и огнестреле, вдруг увяла. В его мерцающих глазах вновь мелькнуло нечто обезьянье и бессмысленное.
— Вы хотите меня обидеть, оскорбить? — но в голосе человека не было злобы, только грусть, — Герман — хулиган, он вандал, который портит общественные и частные здания в городе своими граффити, Герман — позор Оредежа. И я уже дал указание шерифу поймать этого Германа и взыскать с него положенный в таких случаях штраф в сто долларов за вандализм.
Кроме того, Герман должен будет лично стереть всю свою мерзкую пропаганду с оредежских стен. Мне искренне стыдно, что в Оредеже живут такие Германы, и от лица города я приношу вам искренние извинения за то, что проклятый Герман испортил своими художествами ваше впечатление о нашем прекрасном в целом городке.
Знаете сколько у нас здесь всего надписей сделанных Германом? Во всем Оредеже их сорок три, и это не считая окрестных сел, где тоже поработал Герман. Но шериф почему-то бездействует, он в последнее время даже не отвечал на мои официальные запросы. Дворники тоже бездействуют и не выполняют моих указаний закрасить германовские художества.
Тогда я решил взяться за дело лично, и действительно взялся. Я официально сообщаю вам, что раньше в Оредеже было пятьдесят пять надписей Германа, а сейчас их, как я уже говорил, только сорок три. Двенадцать надписей я закрасил лично, и я буду продолжать борьбу с ними, ибо это мой долг, и как гражданина, и как мэра этого города. И отвечая на ваш вопрос: я не Герман, я Автогенович Петр Михайлович, мэр Оредежа. Избран всенародным голосованием жителей Оредежа в ноябре 1993 года.
Хрулеев: Утренняя рюмка
3 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Автогенович подошел к Хрулееву и протянул ему руку. Тотошка все еще не проявляла к Петру Михайловичу никакой агрессии, она понюхала штанину мэра и завиляла хвостом. Хрулеев решил, что это добрый знак, и пожал протянутую руку.
— Хрулеев. Очень приятно.
Рукопожатие у Автогеновича оказалось удивительно твердым. Но звериные глаза мэра все мерцали, отражая ежесекундные смены настроения безумца, полагавшего, что в городе еще остались шерифы и дворники.
— А вы собственно по какому вопросу, господин Хрулеев? — вдруг спохватился мэр, — Время сейчас конечно неприемное, но мы, следуя указаниям Президента, всегда открыты к общению с народом. Вы явно не оредежец, ведь всех оредежцев я знаю лично. Откуда вы, Хрулеев?
— Из столицы, из Семи Холмов, — нехотя ответил Хрулеев, — И я думаю, что вы действительно можете мне помочь.
— Ого, так-так, так-так, — глаза Автогеновича лихорадочно заблестели, мэр стал потирать руки, — Давненько у нас не было посетителей и гостей, тем более из самой столицы. Как вам Оредеж кстати? Надеюсь, вы приехали на поезде, Оредеж особенно прекрасен, когда подъезжаешь к городу именно на поезде.