Грибификация: Легенды Ледовласого

Беренцев Альберт

Вы знали, что по нашей железной дороге в 1916 году проезжал сам царь и любовался Оредежем из окна поезда? А как вам наш герб? Вам наверняка неизвестно, что в восемнадцатом веке неподалеку от современного Оредежа располагалась усадьба действительного статского советника Сукина? Именно поэтому на нашем гербе изображена сука. Вы должны оценить это, ведь у вас, как я вижу, тоже есть сука.

Значение железной дороги на нашем гербе, я полагаю, в объяснении не нуждается, что же касается реки, которую сука держит в зубах, то это, конечно же, наш великий водный путь — река Оредеж. Сейчас как раз осень, там ловятся исключительно жирные караси, послушайте, нам с вами

непременно стоит съездить на рыбалку, за счет городского бюджета, конечно же, мы оредежцы очень хлебосольны, и порадовать дорогого гостя, тем более из столицы, нам будет приятно. Прошу вас не отказывайтесь, тем более... Ох, а о самом главном я и забыл! Пойдемте ко мне в кабинет, скорее, я покажу вам. Вы глазам своим не поверите, обещаю, пойдемте.

Хрулеев хотел всего лишь спросить Автогеновича не видел ли тот его дочь. Но мэр не давал ему и рта раскрыть. Делать было нечего, Хрулеев понимал, что вести себя с безумцем следует предельно осторожно.

Вслед за пребывавшем в крайнем возбуждении мэром он потащился к кабинету в конце освещенного неоновыми лампами коридора. Хрулеев уже догадался, что кабинет мэра и был тем помещением, окно которого было задрапировано тканью.

По крайней мере Автогенович, судя по всему, верно сообщил Хрулееву свое имя и должность. На дверях кабинета действительно висела металлическая табличка, сообщавшая, что его владелец:

«Мэр Оредежа

Автогенович П.М.»

Хрулеев и Тотошка прошли через приемную, где раньше наверняка сидела секретарша, и вошли в кабинет вслед за мэром.

Кабинет Автогеновича производил странное впечатление. Окно, как оказалось, было не только задрапировано темной тканью, но и полностью закрыто огромным стальным листом с внутренней стороны. На потолке жужжала неоновая лампа, по столу были хаотично разбросаны документы и авторучки. Одну из стен занимала громадная карта Оредежского района, с другой стены напротив улыбался портрет Президента. Пол кабинета был завален пустыми консервными банками вперемешку с гильзами.

Банки были белоснежного цвета, на каждой из них имелась эмблема Президентских штурмовиков в виде вздыбленной рыси, сжимавшей в лапах меч и граненый стакан. Вокруг рыси на каждой из банок была выведена крупным шрифтом угрожающая надпись «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЕЗЕРВ. СПЕЦИАЛЬНЫЙ РАЦИОН ПРЕЗИДЕНТСКИХ ШТУРМОВИКОВ. НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ. НЕ ДЛЯ МАССОВОГО УПОТРЕБЛЕНИЯ ».

В углу кабинета стояли железные ведра, наполненные чистой водой. Однако внимание Хрулеева прежде всего привлекли гильзы на полу. Гильзы были пулеметными, а на подоконнике возле окна Хрулеев рассмотрел характерные отметины, которые остаются после установки станкового пулемета. Сейчас никакого оружия в кабинете мэра не было, но Хрулеев понял, что Автогенович не так прост и безобиден, как кажется.

Мэр, войдя в кабинет, сразу же бросился к небольшому постаменту, стоявшему у стены под портретом Президента. На постаменте помещалась большая хрустальная рюмка, защищенная стеклянным куполом подобно ценному музейному экспонату. Прибитая к постаменту позолоченная пластинка гласила, что это «Утренняя рюмка Президента». Автогенович все потирал руки и хихикал, видимо предвкушая восхищение Хрулеева экспонатом. Хрулеев попытался придать лицу удивленное выражение.

— Что же это такое?

— А я сейчас расскажу, — глаза Автогеновича лихорадочно блестели, — Итак, в апреле 1994 года Президент ехал на поезде в Эстонию для встречи со своим эстонским коллегой. Президентский поезд проезжал Оредеж ранним утром, и, проснувшись, Президент

неожиданно понял, что запасы алкоголя, которые везли в специальном вагоне под охраной Президентских штурмовиков, были исчерпаны полностью еще вчерашним вечером. Горю Президента не было предела, Оредеж был ближайшей станцией, и Президент принял решение остановиться. Он вышел из поезда и, несмотря на предупреждения Президентских штурмовиков, совершенно открыто, как обычный гражданин, прошел в буфет Оредежского вокзала. Там им и была выпита эта самая рюмка, самая первая в то утро. Это произошло 14 апреля 1994 года в восемь утра двадцать пять минут шестнадцать секунд.

— Ну а потом? — устало спросил Хрулеев.

— А потом Президент продолжил свой путь в Эстонию. Это был единственный раз, когда он оказал Оредежу честь своим посещением.

— То есть вы хотите сказать, что Президент ограничился одной рюмкой? — удивился, на этот раз по-настоящему, Хрулеев.

— Конечно же нет, — раздраженно объяснил Автогенович, он был явно недоволен тем, что рюмка не произвела особого впечатления на Хрулеева, — Пока Президент посещал буфет, штурмовики уже сбегали в магазин и пополнили запасы алкоголя в спецвагоне. Но их Президент пил уже в пути, в поезде. Таким образом, эта рюмка из вокзального буфета стала единственной выпитой Президентом непосредственно в Оредеже.

Автогенович вновь погрустнел, его взгляд потух как лишенная подачи электричества лампочка.

— А знаете, — печально произнес мэр, — Грибному королю, например, рюмка очень понравилась. Он даже хотел забрать ее себе, но я конечно же не дал, эта рюмка — часть нашей истории, она принадлежит Оредежу.

— Грибному королю? Разве в Оредеже теперь монархия? — Хрулеев понял, что Автогенович опять бредит, но лицо мэра вновь стало совершенно ясным и бодрым, и это почему-то пугало Хрулеева.

— Нет, нет, — запротестовал Автогенович, — Он на самом деле, конечно, никакой не король, он просто так себя называет. Он приходил сюда пару недель назад, знаете, он единственный в мире человек, который умеет разговаривать с Грибом. Гриб прислал его сюда в качестве делегата для ведения переговоров между Оредежской администрацией в лице меня и Грибом.

— И где этот король сейчас? И кто он вообще такой?

Автогенович нахмурился.

— Он здесь. В Оредежском районе. Грибной король избрал наш район местом своего постоянного пребывания.

Опять бред, но Хрулееву становилось все тревожнее. Он был даже рад, что окно в кабинете Автогеновича закрыто стальным листом, и нависшего над городком Гриба отсюда не видно.

Хрулеева вдруг затошнило, голова закружилась, а желудок свело. Ему казалось, что от спазмированного желудка к голове протянулась воспаленная пульсирующая нить голода. Хрулеев покачнулся и оперся на заваленный бумагами стол.

— Что с вами? Вам плохо? — искренне испугался мэр, — Вызвать скорую?

И Автогенович действительно поднял трубку стоявшего на столе телефона.

— Странно. Не работает. Безобразие, — удивился мэр.

— Я голоден, — объяснил Хрулеев.

В глазах мэра вновь замелькали светлячки безумия, он возбужденно затараторил:

— Что же вы сразу не сказали? Послушайте, у нас здесь есть отличнейший ресторан, называется «Президентский вагон». Это действительно вагон, он стоит на тупиковом пути за вокзалом, знаете, я лично участвовал в его открытии, там подают ледяную водку и чудесных горячих карасей в сметане. Мы угостим вас, все за счет городского бюджета, конечно же. Позвольте я вызову такси. — Автогенович вновь потянулся к телефону.