Грибификация: Легенды Ледовласого
Шрифт:
Министр научного атеизма решительно выключил беззвучно работавший телевизор, где почему-то уже целый час транслировали балет «Лебединое озеро», и произнес:
— Ну вот, все в сборе. Прошу к столу. И вы тоже садитесь, Люба, не откажите старику в вашей компании.
Кухарка Люба в отличие от телохранителя Лени мяться не стала и решительно уселась за стол, даже не поблагодарив за приглашение. А стоило бы, все-таки не каждый министр сажает за стол кухарку. Но Запобедов не стал ничего говорить по этому поводу, он любовался Любой.
Люба была совсем молодой, лет семнадцати. Невысокая, полненькая
Люба была в длинном сером платье и белоснежном переднике, дома у Запобедова кухарки обязаны были всегда быть одеты по форме, в этом отношении министр был строг. Платье и передник ей очень шли, а какая у нее замечательная коса! Старинная русская коса, современная молодежь такие уже и не носит. Эх, был бы Запобедов помоложе лет на тридцать...
— Леонид, поухаживайте, пожалуйста, за дамами и стариком. Откройте, — попросил Запобедов, протягивая Лене бутылку «Хванчкары», когда все расселись по местам.
Леня, все еще смущаясь от того, что сидит за столом самого министра, откупорил штопором бутылку и налил всем вина.
Запобедов взялся за свой хрустальный бокал:
— Товарищи, вы позволите? Я знаю, что обычно юбиляр говорит тост в конце, после всех поздравлений. Но поскольку Люба и Леня совсем ничего обо мне не знают, точнее знают, но, так сказать, с бытовой стороны, а не с биографической, я бы хотел сказать пару слов в самом начале. Разрешите?
Леня весь покраснел, тарелка перед ним так и осталась пустой. Валя кивнула и улыбнулась. Кухарка Люба навалила себе целую тарелку оливье, винегрета и селедки, не забыв про бутерброды с икрой, но полностью проигнорировав картошку.
Никто не возражал, и Запобедов заговорил:
— Я не буду утомлять вас подробностями моей долгой жизни, дорогие товарищи. Тем более, вижу, что Люба уже начала кушать и даже прихлебывать винцо. Подождите, моя дорогая, прошу вас, послушайте сперва старичка, а потом мы все уже поедим.
Я не собираюсь подробно излагать биографическую справку о себе, лишь скажу, что все восемьдесят лет моей жизни были нелегкими и полными трудов. Был ли я хорошим человеком все эти восемьдесят лет? Я полагаю, что это решать не мне, а обществу. Общественная польза — вот мерило человеческой жизни.
Я остановлюсь лишь на главном, так сказать подведу итоговую черту под восемью десятилетиями собственной жизни. Я оглядываюсь назад и пытаюсь обнаружить основное, то, что все эти годы делало меня мной. И я действительно нахожу это главное, этот костяк моей личности, если можно так выразиться.
Дело в том, что еще с юности я ставил превыше всего логику, разум, материализм и общественную пользу. Да-да, именно так. Я знаю, мой дорогой Леонид, моя дорогая Люба, что современная молодежь совсем чужда этих понятий. Вы уж простите, но современная молодежь отравлена Западом, гедонизмом, она ищет лишь чувственных удовольствий, наркотиков, слушает невозможно дикарскую музыку и интересуется только, так сказать, «кайфом и секасом», или как вы там это все называете.
И
Вот, посмотрите, товарищи, там на верхней полке серванта... Слева награды моего отца, крупного партийного работника, несправедливо осужденного и трагически погибшего в пятьдесят третьем. А справа — мои собственные награды. Видите, как их много?
Я в годы войны был первым секретарем Сарматского обкома, и с этой моей должностью связаны самые тяжелые страницы моей жизни. В сорок третьем году Сарматская АССР была ликвидирована, но уже при Хрущеве ее восстановили, так что современная молодежь наверное даже и не знает о том, что сарматской республики не было на карте нашей страны почти пятнадцать лет.
Хотя о проведенной силами НКВД спецоперации «Лавр» в последнее время стали писать в газетах, в основном в очернительском и антипатриотическом тоне. Вы читали эти статьи? Как непосредственный участник спецоперации «Лавр» могу рассказать, что почти все в этих статьях — ложь и грязные инсинуации, измышленные по заказу западных спецслужб.
Мне очень обидно, что сейчас, в период гласности, общественность узнает об этой секретной операции от продажных публицистов, а не от ветеранов и непосредственных участников вроде меня. Поэтому, чтобы исправить эту вопиющую несправедливость, я расскажу вам об этой операции. Я впервые рассказываю о ней публично, так что прошу быть очень внимательными. Перестань, пожалуйста, жевать, Любочка, дорогая.
Эта операция имеет непосредственное отношение к нашему сегодняшнему застолью по поводу моего юбилея, ведь именно за участие в операции «Лавр» я получил самую высокую в своей жизни награду — Орден Красного Знамени. И это притом, что я даже никогда официально не был ни военнослужащим, ни чекистом! Но могу сказать, что этот орден я честно заработал собственными потом и кровью. Я тоже внес непосредственный вклад в победу над немецко-фашистскими захватчиками.
Дело в том, что в 1942 году, когда я был назначен главой Сарматской АССР, дела в республике шли плохо. В тот момент, когда наша родина храбро сражалась с оккупантами, сарматы показали себя не лучшим образом. Процветали дезертирство, бандитизм, сотрудничество с врагом, многие сарматы даже служили в подразделениях армии противника!
Все это безобразие было обусловлено неразвитостью сарматского общества, сохранением у них буржуазно-националистического элемента, а также тем фактом, что Гитлер признал сарматов арийцами, так что эти молодчики планировали хорошо устроиться после поражения нашей страны в войне. На момент моего назначения в Сарматской автономии творился форменный бардак, сарматы совсем не хотели становиться частью семьи дружных советских народов, вместе громивших фашистскую гниду, в Сарматской АССР имели место даже случаи убийства членов партии.