Грибная красавица
Шрифт:
— Я снял обвинения. Вы можете быть свободны.
Она лениво приоткрыла глаза и взглянула на меня снизу вверх:
— А мне здесь нравится.
Возле нее стояла нетронутая миска с едой, и лежало заботливо сложенное теплое платье. Она ни к чему не притронулась. Удивительное упрямство.
— И я все еще жду ваших извинений.
Вместо того, чтобы в очередной раз вспылить, я просто уселся рядом с ней на солому, плечом к плечу, чем явно удивил ее. Мелочь, но все же приятно сбить с нее спесь. Даже сквозь ткань я
— Мне отказали в дознании.
Я ожидал язвительного комментария, что-нибудь вроде: "Я же вам говорила! Болван!", но Лидия лишь вздохнула и равнодушно произнесла:
— Я бы сказала, что сочувствую вам, но это будет неправдой, так что промолчу.
Она неожиданно взяла мою руку, ее пальцы были обжигающе ледяными. Первое желание было отдернуть руку и вычитать ее, но я сдержался, стиснув зубы.
— Какие у вас удивительно теплые руки! Даже просидев здесь…
— Для вас ведь отказ в дознании не стал новостью.
Она удивленно взглянула на меня:
— А с чего бы? Это было вполне ожидаемо.
— Если вы этого ожидали, то наверняка… — я запнулся и убрал свою руку из ее руки. — Наверняка придумали какую-нибудь хитрость. Вы же сказали, что можете помочь. Так вот, я прошу вас о помощи. — Последняя фраза далась мне тяжело.
— Вы еще не извинились…
Что ж, поздно уже отступать.
— Я прошу прощения… Кстати, а напомните мне, за что? За оцарапанное вами запястье? — я все же не удержался и съязвил.
— Например, за ваше недостойное поведение, за то, что ворвались ко мне домой, были грубы, испугали ребенка.
— Хорошо, я приношу извинения за свое недостойное поведение. Этого достаточно?
Она искоса взглянула на меня, покачала головой:
— Совсем не вижу искреннего раскаяния. Вот если бы вы встали на колени, было бы более убедительно…
Я стиснул зубы, но потом послушно сменил позу, встав перед ней на колени, склонив голову, спокойно повторил:
— Я прошу прощения за свое недостойное поведение…
В ее голосе отчетливо слышалось удивление:
— Какой вы покладистый сегодня. Довольно, вставайте.
Я медленно поднялся с колен, цепенящий холод сковывал движения.
— Так вы можете мне помочь?
— Возможно, — она чуть помедлила, потом сказала, — подайте мне руку, помогите встать.
В очередной раз я содрогнулся холоду ее ладони, когда рывком поставил ее на ноги. Она оперлась об меня, я наклонился, поднял с пола приготовленное для нее платье, накинул ей на плечи. С ней под руку, мы прошествовали мимо стражников и вышли на улицу, в теплую летнюю
— Покажите письмо, — потребовала она, когда мы оказались за пределами муниципалитета.
— Я… у меня его с собой нет.
— Болван! — в ее тоне не было привычной язвительности, скорее горечь, поэтому я даже не обиделся. Я действительно сглупил. — Куда вы его дели?
— Оставил в кабинете. В церкви.
Она задумалась.
— Надо все равно взглянуть, как сформулирован отказ. Пойдемте в церковь.
— Я остановлю экипаж.
— Нет, я хочу пройтись, размять ноги, после многочасового сидения это, знаете, просто необходимо… — укор в ее голосе был слишком очевиден. — И, кстати, кто может отменить решение епископа?
— Я думал об этом. Безнадежный вариант. Кардинал Яжинский может, но на все потребуется не меньше недели, а за это время может произойти непоправимое.
Лидия досадливо потерла переносицу, сморщила нос и чихнула.
— Будьте здоровы.
— Обязательно буду. Вашими-то стараниями… Ладно, скажите мне, вы лично получили письмо от гонца?
— Об этом я тоже думал. Письмо настоящее, подделать печать епископа…
— Да я не об этом, — она невежливо прервала мои объяснения. — Вы лично приняли письмо?
— Нет, его в мое отсутствие получил отец Георг. И отдал мне его только вечером. Забыл со всей этой суетой…
— Вот как, — она надолго задумалась. — Вы вскрыли и прочитали письмо при нем?
— Да, — я совершенно не понимал, к чему она ведет.
— Насколько вы уверены в отце Георге?
— Что еще за гнусность вы собираетесь сказать? Отец Георг — честнейший и добрейший человек, который был мне не просто наставником, он практически заменил мне родителей… — я оборвал себя, понимая, что сейчас опять скажу лишнее.
— Тогда я спрошу иначе, — Лидия злорадно усмехнулась. — На что ваш добрейший отец Георг готов пойти ради своего ученика и во имя спасения невинных детей от рук злобной колдуньи?
— Что вы имеете в виду?
Лидия не ответила мне и молчала всю оставшуюся дорогу.
Церковь была почти пуста, послушники разошлись, последний как раз убирал церковную утварь и гасил свечи. Но я знал, что отец Георг меня обязательно дождется. В кабинете Лидия хмуро кивнула старику и сразу взяла письмо. Внимательно прочитав его, она вскинула голову и объявила:
— Ну что ж, думаю, ваш вопрос, господин инквизитор, решаем. Временно конечно, но вы успеете довести дознание до конца.
Она отвернулась от нас, мы переглянулись с отцом Георгом. И тут я увидел, к своему ужасу, что она поднесла письмо к свече.
— Что вы делаете? — кинулся я к ней, но был остановлен властным жестом.
— Успокойтесь. — Она спокойно дождалась, пока письмо превратилось в пепел и вытряхнула его в камин. — Господин инквизитор, вы никогда не получали этого письма.