Грибная красавица

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

И хотя я прекрасно видела в темноте, но для Антона нужно было подать условный знак. Я зажгла светильник и подошла к открытому окну. Прикрыв ладонью огонь свечи несколько раз, стала ждать. Наконец, после томительного ожидания внизу раздалось едва слышное шуршание в траве, и возник Антон. Я кивнула ему, кинула добычу и показала на пальцах знак получаса. Он подхватил мешок и скрылся в темноте. Я потушила огонь и начала мысленный отчет, слушая удары сердца. Один, два, три…

Не спеша нанесла воровской порошок на сейфовый замок, просыпала тонкую дорожку

порошка от сейфа к окну и уже приготовилась зажечь фитиль из промасленной веревки, как услышала шаги за дверью. Проклятье! Кровь забурлила таким долгожданным пьянящим ощущением опасности. Я прикрыла тайник с сейфом и скользнула за тяжелую портьеру, замерев неподвижно. Двести пятнадцать, двести шестнадцать…

В комнату вошли двое. Раздался голос бургомистра:

— Странно, я, помнится, запирал кабинет… Господин Ветре, вы же не передумали? Где же документы?..

Раздалось шуршание бумаг за столом. Властный и надменный голос второго я не узнала.

— Я подпишу разрешение на открытие концессии по продаже эликсира, но…

Шаги раздались совсем близко, говорящий подошел к окну, я слышала его ровное дыхание. Двести восемьдесят восемь, двести восемьдесят девять…

— Вы пожалуете церковным властям земли при академии рядом с каналом. Помчица Малко настаивала на этом пункте.

Я насторожилась.

— Но милейший! — в голосе бургомистра было возмущение. — Земля там застроена сплошь и рядом, кусочка свободного нет. Помилуйте боже, на что она вам сдалась?

— Лачуги бедняков и их лавки можно легко снести. Или их может уничтожить непредвиденный пожар. Да мало ли что может произойти… — я отчетливо слышала, как говорящий довольно усмехается. Триста пятьдесят три, триста пятьдесят четыре.

Второй наконец отошел от окна.

— Я надеюсь, мы поняли друг друга? — его тон был ледяным и не терпящим возражений.

Бургомистр заблеял что-то невразумительное, потом очевидно покорно кивнул и протянул бумаги собеседнику.

— Тогда пойдемте, не следует надолго оставлять гостей, они заскучают. — В голосе второго звучала откровенная насмешка над хозяином приема.

Когда они удалились, я выскользнула из-за портьеры, открыла вновь тайник, протянула фитиль от окна до сейфа и задумалась. Пятьсот два, пятьсот три… Он догорит позднее, чем планировала, из-за непредвиденной задержки. Придется рискнуть, я отрезала кусок фитиля и подожгла оставшийся. Прикрепила записку на дверце сейфа, выскользнула из кабинета и заторопилась вниз. Инквизитор, должно быть, рвет и мечет из-за моего отсутствия.

На втором этаже я услышала шум. Красавчик допытывался у слуг, куда делась его спутница. Я вцепилась в перила. Десять минут миновало, отчет начинался заново, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…

Я быстро вытащила шпильку из волос и засунула ее острием глубоко в нос, чувствуя как пошла кровь. Запрокинув голову, я изобразила глубоко несчастный и больной вид и прислонилась к стене.

— Где вы были? — голос красавчика звенел от злости. Он подошел ближе и схватил меня за руку, намереваясь

потащить за собой.

— Немедленно спускайтесь к гостям! Как только прием закончится, я видеть вас больше не желаю. Вы меня подло обманули, погубили мою репутацию! Никакого сотрудничества, наш договор расторгнут. Мерзкая дрянь!

Я сползла по стенке и уселась на пол. Из носа сбегала теплая струйка крови. Двести двадцать три…

— Что еще за фокусы? Вы опять притворяетесь?

Я запрокинула голову и пробормотала с несчастным и обиженным видом:

— Я вас не обманывала. Или мне надо было остаться и дожидаться приступа при всех? Тогда я бы точно вас опозорила…

Инквизитор заметил кровь на моем лице.

— Где ваш платок?

— Дома… забыла…

Красавчик выругался под нос, достал свой платок и довольно бесцеремонно стер кровь с моего лица. Потом бесцеремонно наклонил мою голову подбородком к груди и держал так с минуту. Триста сорок два…

— Вставайте, надо вернуться к гостям.

Он чуть ли не за шкирку поставил меня на ноги, но я зашаталась и вцепилась в него.

— Мне дурно… Кровь все еще не останавливается…

— Возьмете платок и будете вытирать. И не запрокидывайте голову! Пойдемте… — он насильно сунул мне в руку платок и потащил дальше.

— Какой вы жестокий…

Он резко остановился и обернулся ко мне. Триста девяносто…

— Ах, это я жестокий! — красавчик схватил меня за ухо и словно нашкодившую собачонку потащил за собой.

— Ай-ай-ай, больно же! Пустите! — я хныкала и упиралась.

— Я, значит, жестокий. Вы заявились в неприличном, постыдном виде на прием, опозорили меня перед всем городом!..

— Неправда! — ухо жгло от боли, я почти сбилась с ритма. Четыреста двадцать девять… — Мое платье закрыто с головы до пят, как и было договорено!

— Что?!? — он остановился и воззрился на меня с возмущением, его бархатно-чайные глаза потемнели. — Закрыто?

— Да! — я наконец-то вырвалась и теперь с не меньшим возмущением уставилась на него. — Закрыто, ни единого голого участка нет! Смотрите сами! — я топнула ногой и скинула накидку с плеч, потом покрутилась перед ним. Он онемел от негодования. — А то, какой именно тканью должно быть все закрыто, вы не уточняли! Так что сами виноваты!

Он медленно подобрал с пола накидку, вид у него был страшный. Я невольно отступила к стене.

— И не надо так расстраиваться! Ничего с вашей репутацией не станется. Вам наоборот завидуют все мужчины на приеме. И вообще, скоро вы мне спасибо скажете! Что вы собирае…

Руки красавчика сомкнулись на моей шее, дыхание перехватило. Даже через ткань высокого воротника я чувствовала, какие у него горячие руки.

— Замолчите! — он слегка ослабил хватку, но говорить я не могла, лишь хрипела. — Еще одно слово, и я вас удушу, боже Единый мне судья…

Я вцепилась ему в руку, но вырваться не смогла. Красавчик вдруг ослабил схватку, перехватил меня за плечо, накинул накидку и потащил вниз. Пятьсот восемь…