Грим
Шрифт:
Она не знала, сколько просидела в этом углу. Девушка очнулась уже тогда, когда на Хогсмид надвинулись сумерки. Пора было возвращаться в Хогвартс, она и так явно опаздывала. А там Рон, Гарри, однокурсники, жалеющие и злорадствующие взгляды…
«Только не это!» — решила Гермиона.
Внутри нее не было ненависти, обиды, злобы. Они исчезли вместе со слезами. Сейчас внутри была только пустота. Чувствовать для нее сейчас было слишком больно. Слез на глазах не осталось. Гермиона пыталась не думать, как сейчас выглядит.
Все равно.
Вынырнув из раздумий, Гермиона поняла, что находится около входа в «Кабанью голову». Свежевыкрашенная вывеска чуть скрипела, качаясь на ветру. Сквозь давно, а то и никогда, немытые окна слабо виднелся свет. Около входа стояли два гоблина, обсуждая что-то на своем скрипящим языке.
Гермиона некоторое время в нерешительности помялась возле входа, а затем все же решила зайти. Это продлит время до ее возвращения в Хогвартс, да и еще она порядком замерзла на улице. А в трактире всегда было тепло, хоть и грязно.
Уже вечерело, и ощутимо становилось прохладнее. Тепла, которое было днем, не было и в помине. Осень медленно и неукротимо вступала в свои права.
Внутри трактира почти не было людей. За дальним столиком возле окна сидела какая-то отвратительного вида ведьма с цыганской шалью на плечах. Она курила трубку, из которой вырывалось ядовито-зеленое пламя, освещавшее морщинистое лицо пожилой женщины. Из-за этого в зале стоял какой-то одурманивающий запах. Гермиона вдохнула его, и у нее тотчас же закружилась голова. Цыганка рассмеялась.
В противоположном углу сидел нищенского вида мужчина. Он хлестал из стакана какой-то дымящийся напиток, при этом довольно фыркая и чихая. Увидев Гермиону, он тотчас же прохрипел:
— Эй, детка! Ты случайно не за мной?
Гермиона не обратила на него внимания. Если полезет — волшебная палочка всегда наготове. И даже в таком состоянии, в каком она сейчас, ее заклинания ошеломляюще точны.
Девушка подошла к барной стойке. Аберфорта за ней не было.
«Скорее всего, в подсобке, но точно не занимается уборкой», — решила Гермиона, глядя на грязные бокалы.
Недалеко от нее, тоже возле барной стойки, сидел еще один посетитель «Кабаньей головы». Мужчина в плаще, капюшон натянут на самые глаза. Явно скрывается от кого-то, возможно, контрабандист, каких здесь не редкость. Продают драконьи яйца, хвосты единорогов, яд акромантула и многое другое.
Мужчина ничего не пил, лишь барабанил по столу пальцами, выбивая своеобразный такт. Гермиона от нечего делать засмотрелась на его руки. Они казались белыми, какими-то бестелесными, особенно на фоне угольно-черного плаща. Девушка подивилась чистоте и аккуратности ногтей незнакомца.
Вспомнить Рона, так у него руки все время в чернилах. И все тетради в кляксах.
Гермиона разозлилась на себя за то, что при воспоминании о Роне внутри что-то снова болезненно сжалось.
Но подобные слова не прощают ни влюбленным, ни друзьям.
Неосознанно Гермиона начала тарабанить рукой по барной стойке в такт перестуку того мужчины в плаще. Она поняла это только тогда, когда заметила, что посетитель повернул к ней свою голову.
Девушка тотчас же прекратила. Хорошо, что она не видела лицо этого человека, иначе бы точно покраснела. А так, когда видишь только крылья носа и тонкие насмешливые губы, почему-то никакого стеснения не чувствуешь.
Из подсобки как раз вернулся Аберфорт, неся в руках бутыль с вином. Перед незнакомцем в плаще тотчас же был поставлен бокал с этой самой жидкостью.
— Ну, и чего тебе? — грубовато спросил бармен.
— И тебе привет, Аберфорт. Сливочное пиво, — ответила Гермиона устало.
Бармен обернулся и выудил откуда-то пыльную бутылку сливочного пива. Девушка отхлебнула из нее.
— Как дела? — спросил Аберфорт, протирая стакан грязной тряпкой.
— Лучше не спрашивай, — ответила Гермиона, встречаясь с ярко-голубыми глазами бармена.
«Совсем как у Дамблдора. Стоп. Он и есть Дамблдор. Только Аберфорт, а не Альбус».
— Тогда, может, что-нибудь покрепче?
— Не надо. У меня завтра контрольная.
«И правда кроме книг и уроков меня больше ничего не интересует!» — от этой мысли на душе стало еще хуже.
А в душу и так уже как будто плюнули. Причем раз десять. Причем плевал явно верблюд.
— Ну, как хочешь, — ответил Аберфорт. — Мне потом тоже неохота возиться с пьяными девицами.
— Ты такой добрый, Аберфорт! — произнесла Гермиона, допивая сливочное пиво. — Пока. Мне пора. Я ведь староста…
— Звучит паршиво.
— Еще как! — согласилась Гермиона.
Она вышла из трактира, кутаясь в мантию. На улице было темно хоть глаз выколи. И как уже успело так потемнеть?
Девушка тут же ускорила шаг. Минут пять она шла, а потом сообразила, что в темноте свернула не туда. Прямо перед ней виднелась Визжащая хижина.
«Мерлин! Надо было так заблудиться!»
Тут Гермиона услышала чьи-то шаги. Интуиция, безошибочная у волшебников, подсказывала, что позади опасность. Рука девушки сжала волшебную палочку.
Она была готова к чему угодно, но не к этому.
Гермиона обернулась, мгновенно почувствовав ледяной холод. Девушка выставила перед собой палочку. Секунда — и волшебная палочка раскололась на две половинки…
*
— Ха! — громко произнесла Пэнси Паркинсон, входя в паб «Три метлы». — Вы видели лицо Грейнджер, когда Уизли сказал, что типа она — не живая? Я чуть не умерла со смеху!