Грим
Шрифт:
«Может, глаза у него были и такого оттенка. Но у Дамблдора они всегда лучились добротой, смехом, каким-то внутренним светом. А от взгляда профессора можно разве что замерзнуть!» — определил Гарри. Ведь он больше всех учеников здесь сидящих общался с Дамблдором.
Тем временем, профессор Трегер обвёл взглядом всех присутствующих, от чего многим стало не по себе.
— Так как меня представили на банкете, то нужды представляться ещё раз не имеет смысла. Но если среди вас были глухие или люди недалекие, что, увы, случается, то придется повторить. Меня зовут Эммануил Трегер. Я профессор по Защите от Темных Искусств,
В аудитории раздался смешок, но тут же стих. Преподаватель подошел к парте, за ней сидели Гойл и Малфой, который, похоже, дремал.
— Ученик, встать! Ваше имя.
Малфой посмотрел на преподавателя, не спеша встал и лениво произнес:
— Драко Малфой.
— Мистер Малфой, позвольте узнать, что должны ученики делать на уроке?
— Слушать преподавателя? — насмешливо спросил Малфой, встречаясь глазами с ледяным взглядом профессора.
— Верно, но никак не спать на уроке! — рявкнул профессор, но на Драко это никакого впечатления не произвело, в отличие от класса. — Повторите то, что я сказал в начале урока.
— Так как меня представили на банкете, то нужды представляться мне не имеет смысла. Но если среди вас были глухие или люди недалекие, что случается, то придется повторить. Меня зовут Эммануил Трегер. Мне продолжать?
Профессор Трегер остался довольным ответом.
— Мистер Малфой, у вас отличная память. Но если вы еще раз будете спать у меня на уроке, то вам придется запоминать весь учебник по Защите наизусть и рассказывать мне.
— Как скажете, профессор, — произнес Малфой.
— Садитесь.
Эммануил Трегер вернулся к преподавательскому столу, взял в руки журнал и начал читать фамилии, удостаивая их обладателей быстрым пронзительным взглядом. На одних он вообще не смотрел, на других наоборот задерживал свой взгляд.
— Мисс Грейнджер, подъем! — тяжело глядя на девушку, произнес Эммануил Трегер.
Гермиона встала. Профессор молниеносно пустил в ученицу заклинанием. Гермиона ожидала вопросов, но никак не такого, поэтому даже не вытащила палочку. Ноги девушки тут же пустились в пляс.
— Финита! — произнесла Гермиона, направляя палочку на свои ноги.
— Скверно, мисс Грейнджер! Очень скверно! — констатировал профессор. — Надо быть всегда готовым к нападению, особенно на уроке Защиты. А теперь записываем тему!
Гермиона зло посмотрела на него и села обратно за парту.
Повинуясь палочке профессора, на доске начала появляться тема урока.
— Нет, ты видел! Малфою, который дрыхнул, ничего, а в меня сразу заклинанием! — произнесла Гермиона, обращаясь к Гарри. — Я не пойму, за что он меня так невзлюбил-то?
— У слизеринцев выискался новый защитник, — буркнул Гарри.
Он посмотрел на слизеринцев, те дружно загоготали, показывая на Грейнджер пальцами.
— Пять баллов со Слизерина! — произнес профессор Трегер, даже не поворачиваясь.
— За что? — просипел Гойл.
— Десять баллов со Слизерина! — сказал преподаватель, уже поворачиваясь. — За идиотские вопросы!
*
По всему Хогвартсу пошли разговоры о новом преподавателе Защиты. Все обсуждали Эммануила Трегера, его способ преподавания и то, как он снимает очки с факультетов за малейший
После его уроков в песочных часах факультетов драгоценных камней становилось обычно меньше, чем было до его урока.
Теперь ученики с опасением ждали Трансфигурации и ее нового преподавателя.
— Если и профессор Морисон окажется таким же сумасшедшим, то это все — конечная станция! — произнес Рон в пятницу за обедом. Следующей парой у Гриффиндора должна была быть Трансфигурация.
Гермиона улыбнулась Рону и продолжила поглощать обед. Ее взгляд мельком прошел мимо стола слизеринцев и остановился на Малфое. Она совсем забыла про тот странный случай с плаксой Миртл. Времени спросить у призрака или зайти в библиотеку не было. Преподаватели задавали огромные домашние задания, ссылаясь на то, что седьмому курсу придется сдавать ЖАБА, да еще и обязанности старосты школы. Декана львиному факультету еще не назначили. И часть его обязанностей легла на плечи Гермионы. Профессор МакГонагалл все еще колебалась между двумя новыми преподавателями, не зная, кого назначить на эту должность. Все же директор долгое время была главой этого факультета и не могла кому попало отдать своих учеников.
Теперь же Гермиона вспомнила о том загадочном столкновении Малфоя с приведением. Рон предложил Гермионе отправиться к кабинету Трансфигурации, чтобы не опоздать. Но староста школы сослалась на какие-то неотложные дела и попросила Рона не ждать ее. Как только он ушел, девушка позвала Почти Безголового Ника, призрака дома Гриффиндора.
— Сэр Николас! Вы не могли бы мне помочь?
Призрак медленно и величаво подплыл к ней, выражая полную готовность к оказанию помощи. Гермиона невзначай прикоснулась к манжету его призрачного рукава. Ощущение было, словно она опустила руку в ковш с ледяной водой. Ее рука свободно прошла сквозь руку привидения.
— Сэр Николас, а может ли человек столкнуться с призраком?
— Что значит — столкнуться? — удивился Почти Безголовый Ник, его голова удивленно дернулась.
— Ну, — Гермиона замялась. — Не пройти сквозь него, а столкнуться как будто с твердой материальной поверхностью…
— Нет, не может, — задумчиво произнес Ник, удивленный ее вопросом. — Привидения бестелесные существа, неплотные. Мы можем проникать через любые стены, через любую твердую, жидкую поверхность. Но столкнуться с человеком мы просто не можем, так как могут столкнуться живые люди, в вашем понимании…
Гермиона кивнула, на секунду посмотрев на часы. Через две минуты начинался урок, а еще надо было добежать до кабинета Трансфигурации, который находился довольно далеко. Девушка поблагодарила сэра Николаса и поспешно убежала, не услышав последних слов призрака:
— Хотя знаешь, был такой случай с одним моим знакомым из дуэльного клуба…
Но мисс Грейнджер была уже далеко.
*
Внешность Роберта Морисона кардинально отличалась от внешности Эммануила Трегера. И дело было даже не в цвете и длине волос, а в выражении. Профессор Трансфигурации одной своей внешностью располагал к себе людей, легко находил с ними общий язык, много смеялся и обладал прекрасным чувством юмора.