Громкий шепот
Шрифт:
Я подхожу ближе к окну, чтобы получше рассмотреть представление, и сдвигаю бирюзовую бархатную штору, стараясь оставаться незамеченной.
Брауни начинает грустно завывать, обеспокоенно наматывая круги вокруг хозяина. Пес совершает резкий прыжок и, приземляясь рядом с Максом, вгрызается в его футболку. Ткань рвется, представляя зрителям – то есть мне – вид на подтянутый торс с раз, два, три…
Стоило купить билеты в первый ряд, чтобы сосчитать, сколько у него кубиков пресса, потому что их явно больше трех. Скорее всего, этот мужчина ревностно посещает спортзал. Не скажу, что данный факт распаляет внутри меня какие-то угли, но это не значит, что
Алекс был в отличной форме в начале наших отношений и на протяжении первого года совместной жизни, затем его планка заметно упала. Меня это не смущало – я считала, что его отношение ко мне намного важнее. Но затем к внешнему виду, который портился так, будто срок годности продукта подходил к концу, добавилось изначально протухшее поведение мудака. Просто я впитывала в себя эту гниль, как земля впитывает воду, и не замечала отравления.
Подозреваю, Алекс думал, что, как бы он ни выглядел, какие бы ужасные слова ни вылетали из его рта, какие бы синяки ни оставляли его руки – я не уйду. Вседозволенность и власть – вот что бурлило внутри бывшего мужа. И можно сколько угодно говорить, какой он ужасный, но суть в том, что я добровольно вложила эти качества в его ладони, обернув красивым бантом. Сама того не понимая, плыла по, казалось бы, самому спокойному течению с прекрасными пейзажами, пока не достигла водопада. И тут вода начала попадать в легкие, а искусственное дыхание не было сделано вовремя.
Макс обращает взгляд к окну и изгибает губы в дерзкой ухмылке. Это действует на меня как грубое пробуждение ото сна. Я рывком зашториваю окно, скрывая из виду его идеально взъерошенные волосы, волевой подбородок с мягкой щетиной, глаза, что теплее выпечки в пекарне, и глупое тело с горным рельефом.
Тьфу, я действительно обратила на все это внимание?
Возвращаюсь к зеркалу и провожу руками по мини-юбке из гладкой белой кожи. У меня все еще осталось несколько маленьких синяков, которые после падения с лестницы были огромными космическими гематомами, но больше я не хочу их скрывать. Не хочу стыдиться того, в чем не виновата. Это трудно, но, возможно, таков первый шаг.
Я застегиваю босоножки на высоком каблуке и поправляю топ нежно-голубого цвета с цветочным орнаментом. Аннабель хорошо постаралась, подобрав одежду, которая действительно мне по душе.
Все мои вещи остались в том злополучном доме, превратившись в пепел, как и все остальное в моей жизни. Но, наверное, это даже хорошо. Все новое: обстоятельства, место жительства, одежда… и фальшивый муж. Что бы это ни значило.
Сегодня у нас встреча со следствием, где я дам показания, а они выскажут свои теории и домыслы по поводу того, как выманить Алекса. Вечером того же дня, когда Макс привез меня в дом, я подписала документы о разводе, не почувствовав при этом ни одного укола боли – лишь чистую ненависть и желание защитить себя и свое окружение от влияния человека, с которым я прожила четыре года. Два прекрасных. Третий сложный, а последний – болезненный.
Говорят, любовь живет три года, но так ли это? Любовь может жить столетие, если за ней ухаживают, как за самым привередливым растением. Но умирает она очень быстро, когда удобрение путают с ядом.
Я крашу губы красной помадой и собираю волосы в тугой конский хвост. Корни кричат от возмущения, хотя давно должны были привыкнуть к такому положению дел. Балет требовал от меня идеального внешнего вида на протяжении многих лет. Помню, как мама расчесывала всю длину моих волос ужасной тонкой расческой для пробора, пока я глотала гневные слезы. Но со временем мокрые дорожки на щеках высохли.
Возможно, я мазохистка, раз терпела то,
Я поправляю покрывало на кровати. В этой комнате принцессы нет блесток и любимого ужасно-розового цвета мамы, но здесь поистине прекрасно. Когда я увидела свою новую комнату, улыбка сама собой появилась на моем лице. Меня встретил огромный нежно-голубой балдахин, свисающий мягкими волнами с блестящего серебристого основания у потолка. Шторы, закрепленные жемчужными подхватами по обе стороны огромного панорамного окна с видом на двор. Стены цвета перламутра, переливающиеся под солнечными лучами. И самый любимый элемент декора – подушки в виде белых ромашек.
Макс вел себя так, словно в этом нет ничего необычного. Возможно, он относится так ко всем своим гостям или фальшивым женам. Не знаю, были они у него раньше или нет, но подступает он ко всему со знанием дела. Серьезно, мне кажется, что этот человек знает все на свете и видит каждого насквозь.
Я не знаю, как выразить ему свою благодарность, да и не особо умею это делать. Из моего рта скорее вылетит что-нибудь едкое, поэтому я ограничилась простым «спасибо», чтобы ничего не испортить. Но в душе мне хочется кричать во весь голос, как я благодарна ему и своим друзьям за то, что они просто существуют. Понятия не имею, почему Макс ввязался в мою историю, ведь для него это совершенно невыгодно. Я так долго боялась остаться одна, что последнее, чего я ожидала, – помощь малознакомого человека, который будет бок о бок со мной и моими проблемами.
Колени пробивает дрожь, которая возникает уже не в первый раз, когда от меня требуется спуститься или подняться по лестнице. Отвратительная гримаса на лице Алекса мелькает перед глазами.
Засранец, что ты со мной сделал? Ты не заставишь меня бояться, сидя в моей голове.
Каблуки ритмично стучат по ступенькам, когда я заставляю свой разум выехать с неверной дороги. Достигнув первого этажа, резко выдыхаю и хвалю себя за отличную работу. Я прохожу мимо гостиной, выполненной в кофейных, как и весь дом, тонах. По пространству рассеян мягкий свет, проникающий сквозь большие окна. Светильники по периметру выключены, но когда они работают, то создается ощущение, будто дом полон огня. В нем чувствуешь себя тепло, а не так, словно ты на приеме у стоматолога, где яркий белый свет и стены выбивают из тебя дух.
Достигнув коридора, ведущего на кухню в скандинавском стиле, я врезаюсь в то самое глупое рельефное тело. Брауни с грохотом плюхается на пол, пытаясь отдышаться. Моя рука находится примерно между пятым и шестым кубиками пресса. И вот сейчас я могу с уверенностью сказать, что их шесть – возможно, даже восемь, если…
Так, достаточно, дорогая. Ты выяснила, что умеешь считать, – на этом все.
Я поднимаю голову, встречаясь взглядом с обладателем этого самого тела.
– Привет, – понимающе ухмыляется Макс. – Вижу, ты уже готова?
– Э-э, да… Доброе утро. Привет. Здравствуй. – Я что, все еще прихожу в себя после травмы? Потому что мне никак не объяснить всевозможные приветствия из словаря, срывающиеся сейчас с моих губ. Я прочищаю горло. – Да, готова.
Он смотрит на меня несколько секунд, веселье так и искрит в его глазах.
– Валери.
– Да?
– Либо продолжай исследование, либо убери руку.
Нет… Скажите мне, что я не делаю этого.